Кэтрин Куртц - Сын епископа. Милость Келсона

— Но ни одному из них в действительности не приходится выбирать, — закончил Морган, отвечая на то, чего она не договорила. — Знаю. И меня это тоже мало радует. К несчастью, подобные обязанности неотделимы от короны.

— По-видимому. — Долгое время она хранила молчание, и ее мысли были затворены в столь сокровенных уголках, что Морган не дерзнул бы туда вторгнуться. Наконец она снова вздохнула.

— Что же, если свадьбы не миновать, тебе предстоит позаботиться о Келсоне, — сказала она. — Не знаю, как себя в таких случаях чувствует мужчина, но знаю, каково при этом женщине. Чего бы ни желала она сама, а, вероятно, быть Сидане Меарской нашей королевой. Она, безусловно, будет испугана, расстроена и несчастна, но нет причин, по которым все пошло бы действительно так уж скверно. Я в свое время испытала нечто подобное; возможно, мне удастся помочь ей увидеть светлые стороны. Если ты дозволишь, я попрошу, чтобы меня приставили к ней, и если она не будет против, мы подружимся. Мне так жаль девочку, Аларик.

— Моя прекрасная Риченда, — прошептал Морган, еще теснее охватывая ее кольцом своих рук. — Я так рад, так рад, что нашел тебя.

А заодно, подумал он, погружаясь в сон, он нашел и средство хотя бы на время отвлечь жену от мрачных мыслей — в любом случае, до тех пор, пока она в Ремуте.

Ранним рождественским утром разведчики Халдейна доложили о приближении меарского вестника и одного конного воина. Судя по быстроте передвижения, их следовало ждать через два часа. Паж принес эту новость Келсону в спальню Дугала, где король и его друг обсуждали как раз меарские дела, пока Дугал одевался для церемонии. Сам король был в парадном алом халдейнском одеянии длиной до щиколоток, отороченном горностаями по рукавам и подолу и вдоль глубоких разрезов спереди и сзади. Но он еще не надел корону и прочие знаки своего королевского звания.

— Что-то мне это не больно нравится, а тебе? — спросил Келсон, отпустив пажа и оруженосца, и наблюдая, как Дугал завязывает узкий кушак поверх серой шерстяной верхней рубахи. — Вестник и один конный воин. Даже не посольство. Как ты полагаешь, что это значит?

Фыркнув, Дугал встряхнул плащ из превосходного тартана Макардри и набросил на плечи, придерживая одной рукой, пока другая шарила в деревянной шкатулке, ища подходящую пряжку.

— Готов поручиться, это не сдача… Но ее мы, по правде говоря, и не ожидали, верно? Как я понимаю, ты их примешь?

— Приму… После того, как покончим с твоим возведением в графы. Им не будет вредно немного охладить пятки. Это одна из тех вещей, за которые вестникам платят.

— Согласен.

Пока Дугал протыкал иглой тяжелого серебряного кольца два слоя тартана, Келсон приподнял бровь и наклонился поближе, кончиками пальцев повернул к свету за край плетеное серебро.

— Замечательная работа. Это из Пограничья?

Дугал кивнул и возвратил кольцо на место, поглощенный собиранием тартана в складки на плечах.

— Да. Это один из узоров клана Макардри. Передается от поколения к поколению. Полагаю, мне по-настоящему следовало бы и торк носить как вождю. Кьярд сказал, что положил его на самое дно. Ты не попробуешь его найти?

Кивнув в ответ, Келсон склонился над деревянной шкатулкой. Он помнил этот торк. Старый Каулай носил его в тот день, когда вышел принести Келсону присягу на его коронации. И вскоре он увидел, что под пряжками и кольцами лежит что-то подходящего размера и формы, завернутое в белый кроличий мех.

Концевые шишечки, которым был искусно придан вид конских голов, выглянули из меха, как только Келсон вытащил эту вещицу из-под других, и он протянул ее другу, а сам продолжил рыться в шкатулке.

— Можно подумать, Кьярд привез тебе всю сокровищницу Транши, — сказал он, вытаскивая кольцо, инкрустированное гранулами золота. — Это траншийская печать?

— Это? О да, траншийская, но не Макардри, — Дугал протер торк рукавом, а затем накинул его себе на шею, высвободив свою косицу и поправляя плащ и ворот так, чтобы они не мешали. — Вероятно, это следовало бы добавить к прочим знакам моего титула. Наряду с графской короной. У кого-нибудь еще такое есть?

— Вероятно, у Кьярда, — отозвался Келсон. — Во всяком случае, у кого-то из твоих людей. — Он надел перстень себе на палец, чтобы наверняка не потерять и опять сунулся в шкатулку: а что там еще? — О, какая прелесть… Застежка для плаща с львиной головой. Почему ты не выбрал ее вместо этой круглой?

— Эта? — Дугал мельком взглянул на нее, взяв у Келсона, затем покачал головой и опустил обратно в ящик. — Думаю, на сегодня она не годится. Хотя, обещаю надеть ее на твою свадьбу, если ты все-таки женишься на Сидане. — Он с гулким звяканьем опустил крышку сундучка. — Мне говорили, что отец подарил это матери в день свадьбы… и стало быть, она куда больше подходит для празднования торжества любви, чем для провозглашения кого-то военачальником. Согласен?

— М-да… Пожалуй. И все-таки она мне нравится куда больше круглой.

Сунув за пояс кинжал в ножнах, Дугал осклабился и робко кивнул.

— Если честно, то мне тоже. Но если я не надену подобающие знаки моего достоинства как вождя, особенно по случаю, когда я впервые, как таковой принят при дворе, я могу оскорбить своих родичей. Они подумают, что для меня куда важнее быть твоим графом, чем их вождем. А сам знаешь, как у нас на это смотрят.

— О, еще бы, — сказал Келсон, подражая рыкающему приграничному говору Дугала, и с улыбкой попросил его повернуться для осмотра.

Он опять был сдержан к моменту, когда тот остановился, а в серых, как у всех Халдейнов, глазах даже угадывалась легкая настороженность.

— В чем дело? — спросил Дугал.

Келсон со вздохом воззрился на свои сапоги.

— Хотелось бы, чтобы нынче утром у нас только и было забот — возвести тебя в графы, — тихо признался он. — О прочем я стараюсь и не думать.

— Как и все мы, — ответил Дугал.

— Тогда почему мы об этом думаем?

— Наверное… Потому что так надо.

— Так надо, — повторил Келсон.

Вдохнув поглубже, он выдохнул и поднял глаза с улыбкой, которая была лишь слегка напряженной.

— Ну, если уж на то пошло, полагаю, что и мне пора нацепить все знаки моего достоинства, как ты думаешь? Без них я не могу присвоить тебе графский титул.

— Конечно, нет, — воскликнул Дугал, уловив намек.

И они продолжали в том же духе все время, пока Келсон завершал свой туалет, и даже по пути в тронный зал до самых дверей.

Королевский Рождественский Прием: аромат ели и кедра и еще более пряный запах факелов из сосновых ветвей, напитанных смолой, освещающих ему путь через набитый до отказа, гудящий зал. Зов серебряных труб, рокот барабанов.