Саймон Браун - Наследство. Огонь и меч

— Ваше высочество, вы привыкли фехтовать с теми, кто придерживается всеобщих правил, — произнес Эйджер. — Однако эти правила не имеют никакого отношения к настоящему сражению.

Линан вскочил на ноги.

— Снова, — потребовал он и напал первым, не дав Эйджеру возможности приготовиться. Подхлестнутая злостью атака Линана была яростной, однако у Эйджера было достаточно опыта, чтобы отразить любой удар. Тем не менее очень скоро горбун оказался прижатым к стене, и ему стало некуда отступать. Линан удвоил свои усилия и уже почти открыл место для решающего удара. Эйджер еще держался, однако он уже начал уставать.

— Ваше высочество! — воскликнул Камаль. — Довольно!

Линан почувствовал себя так, будто на него опрокинули ушат ледяной воды. Он опустил клинок и отступил со смертельно белым лицом.

— Эйджер… Я… Я…

Эйджер довольно ухмылялся.

— Не нужно извиняться. Я действительно умею хорошо драться без правил. Но мне редко приходилось встречаться с такой безрассудностью в нападении.

Линан понуро кивнул. То, что он позволил своему гневу полностью овладеть собой, было отвратительно.

— Все равно, Камаль всегда говорил мне, что я не должен терять контроль над своими эмоциями во время поединка.

Эйджер кивнул, взглянул на Камаля.

— Неплохой совет, но иногда — только иногда — стоит забывать и о нем.

Он положил свой короткий меч в корзину с оружием и попросил Ливана показать его клинок. Линан протянул горбуну оружие, и Эйджер внимательно его осмотрел.

— Мне показалось, что я видел этот меч раньше. Весьма удивительная работа. — С этими словами он вернул оружие принцу.

— Это все, что оставил мне отец, — просто ответил Линан.

— Вы научились очень хорошо владеть им.

— Это все, что принц научился делать хорошо, — вмешался Камаль. — У него нет времени учиться чему-то другому, кроме как искусству войны и убийства.

У Линана был пристыженный вид.

— Я неплохо знаю географию.

— Не хуже, чем я знаю гончарное ремесло, — отозвался Камаль.

— Если мы будем продолжать в том же духе, вы опоздаете к вашим остальным занятиям, так что вам следует поторопиться.

Линан со вздохом протянул меч вместе с портупеей и кинжалом Деджанусу, который бережно взял все это, убрал в специальный ящик и вернул его Линану.

Прежде чем покинуть зал, Линан повернулся к Эйджеру и сказал:

— Я хотел бы иногда повторять урок с коротким мечом.

Эйджер, казалось, был крайне доволен:

— Почту за честь, ваше высочество.

Оркид Грейвспир возвращался с ежедневного заседания Королевского Совета, когда его остановил посыльный с сообщением о том, что в его кабинете дожидаются два посетителя. Оркид поблагодарил мальчика и дал ему фартинг.

Однако вместо того, чтобы направиться прямо к себе в кабинет, он остановился в вестибюле и задумчиво оглядел центральный двор. Канцлер был глубоко опечален. Ему казалось, что королева день ото дня теряет волю к жизни. Кожа на ее лице туго обтягивала костлявые худые щеки и высокий лоб, а руки так дрожали, что она с огромным трудом мота поставить свою подпись под любым документом.

Он служил Ашарне большую часть своей жизни, и все это время в его душе с каждым днем росли любовь и уважение к королеве. Оркид прекрасно знал, что после ее кончины немедленно начнут происходить давно предопределенные события, и ничто не сможет с этого момента остановить их развитие. Более двадцати лет ему было известно о планах, которые строились Двадцатью Домами еще более долгое время. Благодаря должности канцлера, которую занимал Оркид, он обладал в королевстве самой большой властью, какой только мог обладать смертный человек, за исключением самой королевы. Однако перед лицом грядущих событий он понимал, что и его власть, и, возможно, даже его жизнь могут оборваться так же легко, как натянутая веревка, которую с легкостью перерубает меч.

Наконец Оркид вспомнил о посетителях и поспешил в свой кабинет. Он молча прошел мимо своих секретарей и уже приготовился произнести слова извинения посетителям — но, увидев, кто именно его ожидал, опустился на одно колено.

— Ваше высочество! Простите, что заставил вас ждать, но я никак не ожидал…

— Поднимись, Оркид, — произнес мягкий голос, и канцлер повиновался.

— Дорогой дядя, до сих пор мы с тобой обходились без лишних формальностей, и я не хотел бы, чтобы теперь нам пришлось к ним прибегать.

Оркид не без удивления всматривался в чисто выбритое лицо молодого человека, стоявшего перед ним: стройного и широкоплечего, бывшего ростом почти с него самого, с огромными широко раскрытыми глазами и ослепительной улыбкой.

— Вы возмужали, принц Сендарус.

— Такое случается, дядюшка. Мой отец просил передать для вас самые теплые пожелания.

— Как чувствует себя его величество король Амана?

— Он был вполне здоров, когда я видел его в последний раз, — хотя я должен сказать, что недалек тот день, когда он сможет вновь повстречаться со своим братом.

Еще мгновение дядя и племянник молча смотрели друг на друга, затем порывисто и крепко обнялись. Продолжая держать принца за плечи, Оркид произнес:

— Я не ждал вас раньше следующего месяца, однако я очень рад вашему приезду.

— Неужели для его наставника у тебя не найдется ни словечка? — произнес второй посетитель.

Взглянув на него, Оркид был ошеломлен второй раз за утро.

— О, Владыка Горы! Амемун, старый хищник, неужели это ты?

Полный краснолицый Амемун с седыми волосами и бородой нахмурился:

— Разве непременно нужно по всякому поводу произносить имя Творца?

— Только в честь вашего прибытия, достославный учитель, — улыбаясь старику, ответил Оркид, и они обменялись крепким рукопожатием.

— Ну, а теперь присаживайтесь, пожалуйста, — пригласил гостей Оркид. — Вы, должно быть, устали с дороги.

— Действительно. Эти кости не приспособлены к долгим путешествиям, — отозвался Амемун, усаживаясь в кресло. — Хотя должен заметить, что дорога из Нанвы обошлась без особенных приключений.

— Чего не сказать о твоей последней поездке, — добавил Оркид. — Я так хорошо помню, как ты впервые привез меня в Кендру в числе других даров Амана, словно это случилось вчера.

— Тот день для меня был поистине ужасным, — заметил Амемун. — Я чувствовал себя так, будто потерял сына.

— А я отца, — отозвался Оркид.

— Что ж, я не могу пожаловаться на избыток приключений за время нашего путешествия, — вмешался в разговор Сендарус. — Я страдал от скуки с того самого момента, как мы покинули Пиллу. Между тем я не мог дождаться той минуты, когда покинем отцовский дворец и увидим весь мир. Вместо этого все, что мне удалось увидеть, был крутой подъем в Нанву, а потом бесконечная пустота океана — вплоть до последней ночи, когда на берегу стали видны огни Кендры.