Дэвид Зинделл - Камень Света

– Это здесь, – сказал Дэй, присоединяясь ко мне. – Комната лорда Морйина.

Я и так знал, что это она. Тошнотворно сладкий запах ладана и разложения заставил мой желудок взбунтоваться. Когда остальные выбрались из-под гобелена и закрыли дверь, я увидел, что мы попали в большую, богато обставленную комнату. Причудливые гобелены, подобные тому, что скрывал дверь, полностью покрывали стены, так что ни один дюйм голого камня не мог напомнить Морйину о том, что он выбрал жизнь внутри горы. Мы стояли спиной к западной стене. Слева от нас, в северной стене, находилась тяжелая бронзовая дверь, украшенная розами и прочими цветами, – она вела в другие покои дворца Морйина. Прямо перед ней располагалась такая же дверь – но на ней было изображено огромное раскидистое дерево под бронзовым солнцем. Дэй сказал, что она открывается в коридор, который ведет к тронной зале.

Перед тем как пройти в эту дверь, я быстро осмотрелся. Над огромной кроватью у южной стены висел черно-синий балдахин, расшитый тысячами крохотных алмазов, расположенных в форме различных созвездий. С каждой стороны кровати стояли позолоченные сундуки и шкафы. Три высоких зеркала, обрамленных изукрашенным золотом, располагались на восточной, северной и западной стенах. Потолок представлял собой шахматную доску белых и черных квадратов дерева, а пол был покрыт ковром с ткаными изображениями конных рыцарей, крылатых львов и свирепых животных. Как и раньше, когда Морйин привел меня в эту комнату через двери кошмара и иллюзий, я опустил глаза и увидел, что стою на голове огнедышащего дракона.

– Смотри, Вэль! – прошептал Мэрэм, толкнув меня в бок. – Это камень касаний, не так ли?

Я повернулся и увидел, что он показывает на массивный стол, на котором лежали открытыми множество книг. Там же, разложенные будто бы для изучения, посверкивали камни-стражи, камни желаний, драконьи кости и прочие низшие джелстеи. Я увидел три драгоценных музыкальных мрамора и камень сна, переливающийся многими цветами и выглядевший как огненный агат. Мэрэм шагнул прямиком к столу, собираясь потрогать или взять одно из этих сокровищ. Я схватил его за локоть.

– У нас нет на это времени.

Кейн быстро сгреб несколько кровавых камней, светившихся зловещим красным светом, и сунул их в карман. Потом указал мечом на большую подставку у стола.

– На это у нас время есть.

Я увидел на подставке, напоминавшей жаровню, шесть больших яиц, по размеру втрое больше, чем орлиные. Прежде чем я смог его остановить, Кейн пересек комнату и обрушил меч прямо на одно из яиц, разорвав кожистую скорлупу. Еще пять раз он ударил, а когда все было кончено, сталь меча истекала густым кроваво-оранжевым желтком. Так погибли яйца Анграбоды, одного из драконов, что Морйин призвал сюда с Чарота.

– Но яиц было семь! – прошептал Дэй, бросаясь к Кейну, который стоял, глядя на липкую массу разбитой скорлупы и ее содержимого.

– Семь? Ты уверен?

Дэй кивнул, оглядывая комнату. Кейн пересек комнату и высокомерно обтер меч о шелковые покрывала кровати Морйина.

– Кейн, нет времени! – Я подошел к двери с огромным деревом. – Нам надо идти!

– Ты иди! – Он обшаривал глазами комнату. – Это редкий шанс.

– Уничтожить яйцо?

Кейн вогнал меч в одну из резных колонок кровати.

– И уничтожить Морйина.

Он оглядел северную дверь, ведущую во дворец, потом яростно посмотрел на гобелен, прикрывавший дверь, через которую мы попали сюда.

– Я подожду его здесь. А когда он придет, отправлю к звездам.

Лильяна, более хладнокровная, чем я, подошла к Кейну и тронула за руку, сжимавшую меч.

– Ты можешь прождать дни. А что прикажешь делать нам, пока ты будешь ждать, чтобы совершить это убийство?

– Завершайте ваш поиск.

– А что, если нам понадобится твоя помощь?

– Не понадобится! – рявкнул он, глядя на нее диким взглядом. – Я знаю, что ты жаждешь его смерти почти так же сильно, как и я.

– Может быть, – сказала Лильяна, глядя в сторону. – Но не так сильно, как отыскать то, за чем мы пришли сюда.

Я тоже с трудом выносил огонь в пылающих глазах Кейна, но все же посмотрел ему в лицо и произнес единственное слово:

– Пожалуйста.

На мгновение я подумал, что он вернется обратно в пылающий океан ненависти, тянувший его вниз, в ад собственной сущности. Но однажды, на поляне, устланной телами убитых им серых людей, Кейн поклялся мне в верности своего меча на время, пока я ищу камень Света. Взгляд его сказал мне, что он помнит это обещание и сдержит его.

– Хорошо. – Он указал мечом на восточную дверь, что вела к тронной зале Морйина. – Тогда давай закончим этот чертов поиск!

Я шагнул вперед, повернул ручку двери, которая оказалась не заперта, и открыл ее. За дверью оказался коридор, драпированный струящимися шелками, ведущий прямиком на восток. Я пошел по нему первым, а Кейн закрыл за нами дверь.

Мы прошли несколько сотен ярдов. В этот тоннель не выходили больше никакие двери или ходы. С каждой стороны от нас и над нами, по словам Дэя, располагались покои дворца, до которых можно было добраться только через дверь в северной стене комнаты Морйина. Я ощущал за тонкой стеной камня множество людей. Мы спешили, мое дыхание толчками вырывалось из груди, обжигая рот и ноздри. И все же воздух был холодным, как скала под тонким покровом шелка. Дверь в противоположном конце коридора тоже была холодной. Мы подошли к ней на трясущихся ногах и с отчаянно бьющимися сердцами. Как и дверь в комнате Морйина, она была сделана из бронзы и оказалась незапертой.

Бросив последний взгляд на Кейна и остальных, я толкнул дверь и вступил в тронную залу Морйина.

– О Боже! – прошептал Мэрэм мне на ухо. – О Боже!

Мы стояли у западной стены одного из самых огромных помещений, что я когда-либо видел. Просторный чертог, высеченный в скале, достигал, должно быть, трехсот футов высотой и столько же в длину и ширину. Невероятные колонны вырастали из пола, словно огромные каменные деревья, поддерживая темный потолок далеко над нами. Все в этом холодном, замкнутом зале казалось темным из-за черного базальта, хотя Морйин и строители зала приложили все свое искусство, чтобы наполнить его светом. На стенах и потолке светились многие сотни яснокамней, источая мягкое шелковистое сияние. Колонны были изукрашены золотыми листьями, отражавшими свет. Различные статуи, инкрустированные рубинами, сапфирами и другими драгоценными камнями, присоединялись к общему блеску. И все же этого блеска не хватало, чтобы проникнуть в отдаленные уголки и изгнать тени. Среди древней и отвратительной роскоши витал запах страха, казалось, сочившийся из обнаженного камня, капая с потолка, стен и пола. Здесь эхом отдавались память о пытках, древних, как века, и будущие крики безнадежности и обреченности.