Дэвид Зинделл - Камень Света

Кейн прервался и посмотрел на чашу, что я держал в руках.

– И мы нашли его. Камень Света был создан для того, чтобы его нашли. Но когда мы возвращались обратно в Трайю, Морйин заручился помощью капитана Рологара и его людей, чтобы убить Эверина и Герейна. Ну и Калкина тоже. Но Калкина тяжеловато убить, а? Он убил капитана Рологара и четырех его людей и обрек себя на проклятие, ясно? Он убивал, совершив насилие над своей душой, убивал людей, пока Морйин не ударил его в спину и не сбросил в море.

За северной дверью послышался стук сдвигаемых щитов. Я знал, что нам надо бы начать вырезать стрелы из трупов на случай, если Атара чудесным образом вновь обретет свое второе зрение.

Но вместо этого кивнул Кейну.

– Но как Калкин выжил, чтобы рассказать эту историю?

– Его спасли дельфины. Когда-то они дружили с людьми.

– Это все еще не объясняет бессмертия Калкина, – заметил я. Мастер Йувейн, вечный студент-историк, поднял взгляд на Кейна.

– Ты сказал, что Калкин и его компания братьев прибыли в Трайю в начале эры Мечей. Но первый поиск камня Света начался гораздо позже, разве не так?

– Так. – Глаза Кейна сверкнули. – Так.

– На несколько сотен лет позже. Но если Калкин и Морйин, а также остальные жили все это время, тогда они обрели бессмертие, не прикоснувшись…

– Камень Света не имеет такой силы, – вдруг закричал Кейн, оборвав его. – Разве это не ясно?

– Тогда как Калкин стал бессмертным?

– Так, как может стать любой. Став больше, чем человек.

Словно холодный ветер подул с ночного неба и коснулся моей шеи. Дрожь ледяной молнией пробежала вверх по позвоночнику. Я стоял, глядя на Кейна, ожидая его дальнейших слов.

– Нас послали сюда Галадины, чтобы отыскать камень Света, – сказал он нам. – Для них, бессмертных, неуязвимых, Эа считался все же слишком опасным местом. Да и для нас, всего лишь бессмертных, этот мир тоже оказался достаточно опасен, а?

Как это возможно? Как возможно, что человек, стоявший перед нами – мрачный, злой, полный боли и все еще испачканный кровью своих жертв, – мог быть одним из благословенных Элийинов?

– Пятерых убил Калкин. Но нам запрещено убивать людей. Нарушив закон, Калкин нарушил свою связь с Единым, и, возможно, навсегда.

Кейн смотрел на чашу в моих руках, и в нем ощущалась великая и бесконечная тьма, ждущая, чтобы наполниться светом. Как долго он ждал? Ибо тот, что держал однажды в руках камень Света и видел его совершенное сияние так, как я сейчас, был брошен в бессветную пустоту и претерпел темную ночь души, продлившуюся почти семь тысяч лет.

Мэрэм, вдруг осознавший это, с трепетом посмотрел на Кейна.

– Неудивительно, что ты так старался привести нас сюда и отыскать камень Света.

– Ха! Я никогда не думал, что мы сможем найти камень Света здесь. Я никогда не верил дневнику мастера Алуино. Я знал Сартана Одинана и не мог поверить в то, что его жадность позволила ему просто оставить камень Света на спинке чертова трона Морйина.

Мэрэм посмотрел на него с беспокойством.

– Если это так, то тебе, наверное, хотелось…

– Мести! – выкрикнул Кейн. Он поднял окровавленный меч и взмахнул им. – Я пришел сюда вонзить его в предательское сердце Морйина! Разве кто-либо заслуживает смерти больше, чем он? Что есть одно убийство перед всеми теми, что я уже совершил?

– Может быть, на одно больше, чем нужно. – Я вспомнил предостережение Атары.

– Ты это говоришь? – зарычал он, глядя на мой меч. – Скольких ты убил сегодня?

– Слишком многих. – Я оглядел зал, потом протянул ему Элькэлэдар. – Если ты и вправду Кэлькамеш, то ты сделал этот меч. И он принадлежит тебе.

– Нет, тебе. У тебя получается убивать им гораздо лучше, чем у меня.

– Но если ты заберешь его, то серебряный джелстеи мог бы…

– Мне не нужен твой чертов окровавленный меч! – загремел Кейн. Его глаза приняли странное отстраненное выражение – и в них горел тусклый огонек безумия. – Мне не серебряный джелстеи нужен.

Красноватое пламя вспыхнуло ярче, когда он посмотрел на камень Света. В голосе его слышались гнев и ошеломляющее желание.

– Итак, Морйин сбежал от меня. Но, похоже, судьба вложила мне в руки камень Света.

– В руки Вэля, – сказал Мэрэм, выступая вперед. – Мы решили в Трайе, что кто из нас найдет камень Света, тот и будет решать, что делать с ним.

– Так! – Кейн подошел ко мне на шаг. Костяшки пальцев побелели, так он стискивал рукоять меча. – Так!

– Ты поклялся служить Вэлю! – напомнил ему Мэрэм.

– Это так. Я поклялся служить ему до тех пор, пока мы не отыщем камень Света. Ну, мы же его нашли, так что Вэль больше во мне не нуждается.

Я не знал, пал ли Кейн так низко, что сможет убить меня, дабы завладеть камнем Света. Я не знал, смогу ли я убить его, даже обороняясь, и сомневался, что у меня достанет на это сил. Несмотря на слова одобрения по поводу того, как я владею Ясным Мечом, он был ангелом смерти и сжимал в пуках собственный смертоносный меч.

– Калкин.

– Не называй меня так!

– Не важно, скольких ты убьешь, даже Морйина, даже самого Ангра Майнью, это никогда не вернет тебе свет.

– Будь проклят!

Наши глаза вдруг встретились, и мука, что я увидел в них, пронзила мне сердце. Я знал, что никогда не смогу убить этого благословленного человека, ибо любил его.

Даже не посмотрев на свой меч, я быстро вложил его в ножны и заглянул глубоко в черные глаза Кейна. Как валари были сынами и дочерьми Звездного народа, так и Элийины – в святости и бессмертии. Кейн оставался валари в душе и еще чем-то большим.

Я протянул ему камень Света.

– Возьми. Если ты обещаешь охранять его и беречь для Майтрейи, тогда пусть он будет у тебя.

Кейн шагнул вперед и схватил чашу левой рукой. Моя ладонь, освободившись от ее слабого веса, вдруг потяжелела в тысячу раз.

– Так, – прошептал он. – Так.

Он стоял, глядя то на чашу в левой руке, то на меч в правой, и моргал в едином ритме с биением моего сердца. Живот его напрягся, руки, левая, а потом и правая, задрожали.

– Калкин.

С великим трудом оторвав взгляд от камня Света, тот посмотрел на меня. Мрачный рот, казалось, был больше не в состоянии произнести ни слова, но сердце не молчало. В глубоком биении крови, что мы разделяли, касаясь бесконечной боли и страдания друг друга, его душа кричала о том, что я отдал ему нечто более драгоценное, чем маленькая золотая чаша, – дружбу и доверие.

Что значит любить человека? Это превыше всего: всем сверкающим серебром своего существа ты хочешь показать ему красоту его собственного.

Челюсти Кейна напряглись, словно он испытывал страшную боль. Я чувствовал, как он сглатывает комок в горле. Грудь его вздымалась, глаза горели, долго, глубоко вглядываясь в камень Света.