Вадим Яновский - Всадник (СИ)

— Откуда ж чары такие берутся? — спросил казак.

Стах крепко сжал губы, выдержал паузу, чтобы сказанное было услышано и принято серьезно, и сказал:

— Нам бы живыми доехать, панове, а там и про чары да нежить поговорить можно.

Григорий покивал, однако заметно было, что дум своих не оставил. «Вот, опять тоже самое» подумал Стах, вспоминая слова прабабки своей: «как нужда есть, тогда человеку хоть молитва божья, хоть колдовство, всё едино, абы помогло, а как минуло лихо — брезгуют тебя, как басурмана какого-то или заразного». Но Григорий тут же совершенно перестал, казалось, интересоваться всякими колдовскими штуками, и свернул разговор в другое русло.

— Скажи-ка, Стах, а как ты попал в лекари да студенты?

«Хороший вопрос, — подумал про себя Стах, — не дурно было бы самому разобраться». То есть, как попал в лекари молодой человек прекрасно знал. А вот учеба, да еще у немцев. Ведь наверняка можно было бы и в Киеве или Остроге учиться. И ничем не хуже. А для того, чтобы ехать в Лейпциг, в университет, нужны были деньги, и немалые. Никак не сравнимые с доходами полковника Чернокрая. По большому счету, семья у них была не такая уж и зажиточная. Ну, хутор свой, земля хорошая да в ловком месте. Чин же в войске никаких доходов не давал, хотя благодаря нему и досталась Чернокраю и земля, и хутор. Вспомнил Стах о том самом визите на хутор, что уже во второй раз круто переменил его жизнь.

Зимой это было. Аккурат после Рождества. Двое мужчин приехали в сопровождении полусотни реестровых казаков. Один в летах, сухощавый, высокий. С подвижным лицом и стремительной жестикуляцией. Шапка седых волос. Кустистые брови прикрывали ярко-синие глаза, окруженные морщинками, которые говорили о своем обладателе, как о человеке, которому привычна улыбка.

Второй — лет тридцати, не более. Плотно сбитый, крепкий, он был нетороплив и мягок в жестах и движениях. Казался отвлеченным и задумчивым. Однако, Стах понаблюдал за гостем и сделал вывод, что тот мотает на ус все, что происходит вокруг. Причем, тот, второй, что постарше, прислушивается к немногословным речам своего спутника.

Глядя на суету, поднявшуюся по случаю приезда гостей, Стах сделал вывод, что они люди не простые. Во всяком случае, хлеб-соль подносили с большим почтением, а для ночевки Чернокрай отвел им лучшую половину своего дома.

Пробыли на хуторе визитеры три дня.

Поутру, на второй день, к визитерам позвали Малю. Пробыла ведающая у гостей весьма долго.

Ближе к вечеру к ним привели Стаха. Отец представил им сына. Старший гость стал расспрашивать Стаха о всяких мальчишеских мелочах, а потом вдруг спросил:

— А хотел бы ты мир повидать, да поучиться лекарскому делу, а?

Стах даже растерялся. Ведь Маля успела его многому научить, чего же еще надо?

— Погоди, сразу не отвечай, — гость положил свою сухую широкую ладонь на плечо юноши и слегка сжав его развернул Стаха лицом к себе. — подумай. На свете есть много разных стран. Есть большие города, есть университеты. Это как большая школа, только для взрослых. Глядишь, постигнешь науку, языки. А заодно и нам службу сослужишь.

— Какую службу? — Стаху было хорошо знакома отцовская присказка: «где мед, там и пчелы».

День выдался трудный и жаркий, кони устали, несмотря на дневной привал. Да и люди держались в седле из последних сил. Солнце катилось к закату, дышать стало немного легче. Местность вокруг постепенно изменилась, дорога стала больше петлять среди холмов, уже не таких пологих, как раньше. Путников теперь обступали рощи и перелески. Казаки решили, пока совсем не стемнело, раздобыть пропитание и, не заезжая никуда, заночевать в видневшемся примерно в двух верстах впереди густом перелеске. Стах, склонил голову, чтобы скрыть невольную улыбку. Да, не скоро его спутникам захочется заночевать в каком-нибудь кабаке. Григорий отвязал от седла лошади дробовик и отправился на охоту. Молодые стали собирать дрова и готовить место для ночлега. Стах принимал участие в приготовлениях, однако, мысли о том, что произошло в корчме, не давали ему покоя.

Пока казаки свежевали и жарили дичь, молодой человек попытался собрать воедино все, что ему известно. Пусть даже и немного.

Кто же он, этот незнакомый, но без всяких сомнений могущественный противник? Откуда его занесло в эти края и зачем? Ясно, что у него есть свой человек на самой верхушке казацкого войска, где-то около гетмана, никак не меньше. А также очевидно, что и в чарах он силен. Лесовик, конечно, не Бог весть что, однако запуган был изрядно.

Вопрос: что же этому таинственному неприятелю понадобилось от спутников Стаха? Для того, чтобы перехватить четырех казаков был затеян целый спектакль. Хотя, можно было бы просто послать небольшой отряд наемников, человек пятнадцать-двадцать, чтобы привели на аркане всех четверых. Татары охотно взялись бы за такое дело. Но тогда не было бы никакой гарантии, что все будут живы. Значит, нужно, взять всех целыми и невредимыми. С другой стороны, их неизвестный покровитель тоже мог бы предвидеть такой поворот событий, но никакого сопровождения у казаков нет.

Стах решил, что скорее всего дело это тайное, и не должно привлекать к себе стороннего внимания. Он чувствовал, что судьба толкает его в темную историю, замешенную к тому же на политике. Такой поворот событий никак не устраивал молодого человека, только вступившего на родную землю после шестилетнего отсутствия. Но и оставить это дело Стах тоже не мог. Если уж была попытка перехватить этих четверых, то неудача заставит противника действовать активнее. Что там еще ожидает их впереди? Возможно, вещи более неприятные, чем приключение в корчме. Стах решил, что шансов уцелеть у казаков очень мало. И принял решение сопровождать своих новых спутников до самого конца. Лекарь был далеко не робкого десятка, саблей владел отменно, кроме того, опасность угрожала казакам не только, да и не столько от людей.

Размышления Стаха прервал голос Василия:

— Стах, просим отужинать с нами.

Задумавшись, Стах не заметил, что уже стемнело, и трапеза была готова. Дичь на вертеле была зажарена и ожидала едоков.

Первый голод был утолён в полном молчании. Когда путники почувствовали насыщение, начался неспешный разговор за остатками трапезы. Григорий возобновил прерванный днём разговор:

— Стах, так откуда ж взялись все эти чары, да нечисть?

Лекарь отбросил обглоданную косточку, потянулся к фляге с водой, отхлебнул.

— Как у нас люди говорят, знал бы, где упадёшь, соломки бы подстелил. Стелить соломку там, где надо, или, ещё лучше обходить ямы стороной и есть самая могучая сила. И тут уж особый дар нужен.

— Э-э-э, Стах, люди ведьм да колдунов всяких бояться, и того, чего те сделать над ними могут. Сглазу там, порчи, болезней. А про соломку ты кажись, того, лукавишь.