Терри Брукс - Джарка Руус

— Ремни безопасности! — прокричал Гар Хетч.

«Скользящий» начал подниматься и озеро стало уходить вниз. Пен резко выдохнул. По–прежнему ничего. Он взглянул на Тагвена. Лицо дворфа отражало его страх. Его глаза нашли взгляд мальчика и он покачал своей головой.

— Ремни безопасности! — сердито повторил Хетч. — Юный Пен! Чтобы не тратить время, приведи Синнаминсон в пилотскую кабину, прежде чем пристегнешь себя.

В ответ Пен махнул рукой. Он бросил последний взгляд за борт, прежде чем направиться к люку. Озеро исчезло под морем клубящегося тумана.

Потом они летели всю ночь, как одинокий остров в сгущающемся мраке, оставив позади Аначере и его кошмары.

Наступила темнота, украв последний луч дневного света. Плотный туман окружил воздушный корабль, окутывая его клубящейся серой пеленой. Для тех, кто находился на борту «Скользящего», все было одинаково — наверху, внизу, по бокам. Все выглядело одним и тем же, не было никакой разницы. День навевал тоску от отсутствия солнца и каких–то размытых красок, а ночь стала и того хуже. Облака так плотно сгустились над головой, что не было даже малейшего намека на звезды или луну. Внизу воды Лазарина исчезли, как будто их слили из бассейна. Огни Аначере исчезли уже спустя несколько минут после отбытия. Весь мир исчез.

Пен проводил Синнаминсон к ее отцу. Она сжимала руку Пена весь путь, пока он вел ее по коридору из ее каюты и по лестнице на палубу, но ни один из них не произнес ни слова. Слишком много им нужно было сказать, но времени для этого не было. В пилотской кабине она послушно подошла к отцу, сказав при этом:

— Я здесь, папа.

Пен развернулся, когда ему сказали, чтобы он спустился вниз, и он пошел прочь. Но задержался у люка вместе с Хайбер и Ареном, вглядываясь в непроницаемый туман, в бездонную пропасть ночи. Если Синнаминсон не сможет вслепую провести корабль, подумал он, то все они окажутся в большой беде. Не было никаких даже мельчайших деталей, на которых можно было зацепить взгляд, не было видно ни кусочка неба, ничего, от чего можно было бы оттолкнуться, прокладывая курс. Не было вообще ничего.

— Она является компасом у своего отца, не так ли? — тихо спросил его Арен. — Его глаза в темноте?

Он кивнул, с удивлением глядя на друида.

— Как вы узнали?

— Об этом ходили слухи в доках Сайонеда. Одни говорят, что она его счастливый талисман. Другие, что она может видеть в темноте, хотя при дневном свете она слепа. Никто из них не прав. Я смотрел, как она двигается, в течение первых дней, что мы находились на борту. Она может чувствовать сознанием вид и расположение различных вещей.

— Она говорила, что в своем сознании видит звезды, даже при таком тумане и дожде. Именно так она прокладывает курс.

— Дар, — пробормотал Арен Элессдил. — Но ее отец считает, что этот дар принадлежит ему, потому что она его ребенок.

Пен кивнул:

— Он считает, что она принадлежит ему.

Они могли слышать, как она тихо переговаривается со своим отцом, давая ему указания, куда повернуть и куда направиться потом. В ответ его руки плавно перемещались по органам управления, мягко перекладывая воздушный корабль на правый борт, поднимая нос при этом, легко двигаясь через мрак. При менее стрессовой ситуации он бы заметил, что они наблюдают и приказал бы им немедленно спуститься вниз, тревожась, что они раскроют его секрет. Он мог бы отказаться продолжать лететь, пока они находятся на палубе. Однако этой ночью он был так занят, что даже не понимал, что они находятся тут.

Чем дальше они улетали от земли, тем гуще становился туман, кружась вокруг воздушного корабля, как колдовское зелье, казавшийся живым от странных теней и неожиданных движений. Ветра не было и в помине, и все–таки туман бурлил, как будто гонимый ветром. Пену стало не по себе от этого явления, он не понимал, как такое может быть. Он снова взглянул на Арена Элессдила, но друид смотрел прямо вперед, он сосредоточился на чем–то другом.

Он прислушивался.

Пен тоже стал слушать, но ничего не услышал, кроме скрипа судовых снастей. Он посмотрел на Хайбер, но она помотала головой, показывая, что она тоже ничего не слышит.

Потом Пен замер. Все–таки там что–то было. Сначала он не понял, что это такое. Звук напоминал слабое дыхание, глубокое и негромкое, как у спящего человека. Он нахмурил брови, стараясь сосредоточиться и определить, откуда исходил этот звук. Должно быть, ветер, подумал он. Ветер, проносящийся над корпусом, или через снасти, или вдоль палубы. Но он знал, что это не так.

Звук становился громче и все ближе, как будто проснулся спящий гигант и решил подойти поближе и посмотреть. Пен быстро посмотрел на Арена, но взгляд друида был направлен в туман, что–то там выискивая.

— Дядя? — прошептала Хайбер и в ее голосе явно прозвучал страх.

Он кивнул, не оборачиваясь к ней:

— Это озеро, — произнес он. — Оно живое.

Пен понятия не имел, что это означало, но ему не понравилось, как это прозвучало. Озера не являются живыми в смысле того, что они могут дышать, так почему эти слова прозвучали, как будто оно все–таки дышало? Он попробовал определить ритм в этом звуке, но он был непостоянный и случайный, резкий и вымученный. Корабль плыл в его зубы, плавно скользя сквозь туман в гигантскую глотку и брюхо. Пен смог представить это в своем воображении. Он попытался изменить картину на что–то менее угрожающее, но не смог.

Потом резко появились эфирные образы, призрачные и туманные, скользя в безветренной мгле. С собой они принесли и тот звук в своих иллюзорных телах, которые расплывались по мере их передвижения. Пен отшатнулся, когда несколько из них приблизились, скользя над ограждением и через намокшую от дождя палубу воздушного корабля. Синнаминсон охнула, а ее отец сердито выругался, безрезультатно отмахиваясь от этих призрачных фигур.

— Умершие решили навестить нас, — тихо произнес Арен Элессдил. — Это Лазарин, тюрьма мертвых, которые не нашли свой путь в преисподнюю и до сих пор блуждают по Четырем Землям.

— Чего они хотят? — прошептала Хайбер.

Арен покачал головой:

— Не знаю.

Призраки, порхая, как стая птиц, окружили «Скользящий». Дыхание становилось все громче, заполняя их уши, как ураган, грозящий натворить кучу бед. Медленно, но неуклонно, вибрации звука начали раскачивать воздушный корабль, заставляя снасти гудеть, а реи трещать. Эти звуки пробрали Пена до мозга костей. Спустя несколько секунд, звук повысился до пугающего воя, до вопля, который окутал их звуковой лавиной. Мучаясь от боли, Пен упал на колени. Растущий вой тисками сдавливал его голову, невзирая на слабые попытки защититься. В пилотской кабине, в тщетной попытке избавиться от этого звука, Синнаминсон согнулась пополам, хлопая своими руками по ушам. Гар Хетч взвыл от ярости, сражаясь, чтобы сохранить контроль над кораблем, но начинал проигрывать эту битву.