Джульет Марильер - Тенепад (ЛП)

- Далеко, - сказала я. – Я справлюсь. Я умею за себя постоять.

- Угу, - он разглядывал меня, и я видела в его глазах себя – уставшую, тощую и в лохмотьях, жалкую девочку, признавшую поражение.

- Без отца будет проще, - сказала я, но, к удивлению, из глаз потекли слезы. Я думала, что не буду плакать. – Когда-то он был хорошим, - прошептала я, вытирая лицо уголком накидки.

«Хватит болтать, Нерин, - приказывала я себе. – Не говори о прошлом. Не рассказывай ему ничего».

- Я должна поблагодарить вас, - сказала я. – Как вас зовут?

Он бросил в костер немного хвороста и смотрел, как он загорается.

- Это не важно.

- Вы знаете мое имя, - хотя он его знал, потому что услышал от отца на судне. И человек мог по многим причинам скрывать свое имя. – Забудьте, - быстро сказала я. – Не стоило спрашивать.

- Флинт, - сказал спутник, не глядя на меня. – Так они зовут меня.

Если бы я подбирала ему имя, то лучшего варианта не нашла бы.

- Тогда спасибо, Флинт, - выдавила я и зевнула. Я очень хотела лечь и уснуть. Мне нужно было выплакаться, чтобы никто не видел. Я хотела думать о хороших временах, пока тени не охватили мою семью. Мне нужно было помнить, каким умным и хорошим был отец, как он катал меня на руках, а я смеялась.

- Не думай возвращаться, - серьезно сказал Флинт. – Силовики будут в округе еще пару дней, будут искать тех, кто сбежал, но вернулся, чтобы проверить семью, - он взглянул на меня, и я осознала, как сильно хотела это сделать. Было неправильно оставлять тело отца, утонувшего или сгоревшего, но одного в глубинах Темноводной. Может, его вынесет на берег, и дикие звери съедят его.

- Я не вернусь, - сказала я, и это было правдой. Я знала, что это безнадежно.

- Слушай, - сказал Флинт, не глядя на меня, а вороша костер палкой, и искры взлетали в небо. – Мы оба знаем, что одному идти сложно. Лето закончилось, на носу Сбор. Здесь можно пробыть безопасно день или два, это место вдали от известных троп. Завтра я уйду по своим делам, но вернусь дотемна. Может, я тоже пойду на север. Можешь идти со мной, пока наши пути не разойдутся, ведь тебе понадобится защита на дороге, - он звучал иначе. Он был по-своему добрым, но все во мне было против его предложения.

- Я вас не знаю, - сказала я. – Будет глупо вам доверять.

- Будет еще глупее, - сказал Флинт, - идти одной. Я уже говорил, что ничего от тебя не хочу. Это предложение помощи. А тебе она нужна.

- Спасибо, но я справлюсь сама.

Веки закрывались. Огонь странно мерцал, за кругом огня я видела силуэты, движущиеся в тенях, худые крылатые существа с волосами, сотканными из света. Я слышала их голоса: «Нерин! О, Нерин!».

- Что? – Флинт повернул голову, проследив за моим взглядом.

- Ничего, - сердце колотилось. Пусть он их не видит, пусть он не поймет, на что я смотрю. Нужно как-то отвлечь внимание. – Вы сказали, что даете мне выбор. Идти или оставаться здесь?

- Судя по происходящему, выбор лежит между жизнью и смертью, - сказал спокойно Флинт. – Но да, теперь у тебя есть другой выбора. Надеюсь, ты решишь до утра, все обдумав. Я прошу тебя подождать меня здесь один день. Будь здесь, отдохни, пока я не смогу идти с тобой. После случившегося тебе как раз нужно день отдохнуть. Ты устала. Ляг, поспи, а я буду в дозоре. Завтра ты взглянешь на все иначе.

- Но…

- Отдыхай, - сказал Флинт. – Здесь ты в безопасности.

«Прочь от меня, - просила я неразумных существ. – Не дайте ему вас увидеть», - я не осмелилась смотреть на место, где заметила их. Я хотела, и не впервые, чтобы я была обычной девушкой без особых талантов.

Я лежала, укутавшись в накидку Флинта, шаль я скрутила, как подушку. Я вспомнила себя пятилетнюю в саду бабушки, я тихо сидела в кустах ягод, а двое из доброго народца набирали корзинку, сплетенную из травинок. В корзинку помещалось только четыре ягоды, но они были маленькими, и им этого должно было хватить.

- Блага твоему очагу, мудрая женщина, - сказал человечек, сняв шляпу.

- И долгой жизни твоей малютке, - сказала маленькая женщина, глядя на меня и приседая в реверансе.

Бабушка только кивнула, а я была слишком потрясена, чтобы говорить.

Они ушли под кусты и исчезли между двумя белыми камнями, словно ступили в другое королевство. Как бабушка объяснила, так они и поступили. В тот день она рассказала мне о щедрости, доброте и тайне. В тот день я начала оставлять бутылки молока и краюшки хлеба, надеясь, что вскоре я встречу добрый народец. Тогда я еще не знала, что не все люди могут их видеть. Как и не знала, что по закону короля, разговоры с народцем караются смертью.

Я вспоминала ночью все, что любила. Было важно хранить это в сердце теперь, когда отца не стало. Мама давно нас оставила. Я всегда вспоминала о ней одно: мы сидим на пляже, и я делаю существо из водорослей, песка и ракушек, а она сидит рядом и смотрит на море, думая о своем. Ее волосы приподнимал ветерок, они были медово-каштановыми. Я помнила, как счастлива была в тот день. Я думала, солнце всегда будет светить для нас.

Брат Фаррал. Старше меня на год, погиб, защищая. Я помнила, когда мне было три или четыре года, я пришла с пташкой, погибшей из-за холодной зимы. Я держала на ладошках замерзшее тельце, а он объяснил, что дух этого крошечного существа летает над нами, спасен от холода и голода, а я должна оставить его тело земле, чтобы весной оно помогло появиться новой жизни. Брат вытер мои слезы и помог выкопать ямку. И он был прав. Весной на том месте выросло растение с перистыми серо-голубыми цветами. Бабушка говорила мне его настоящее название, но для меня оно всегда было птицекрылом.

- Отец, прошептала я, пытаясь вспомнить что-то хорошее, вместо ужасного кричащего изображения, которое я не могла прогнать из головы. – О, отец, я скучаю… - и я увидела, как мужчина уходит по длинной дороге, такой длинной, что конец терялся в серой дали. Слезы текли по моим щекам на самодельную подушку, а я засыпала.

* * *

Когда я проснулась, Флинта не было. Огонь был потушен, но я чувствовала тепло сияющих под пеплом углей. Накидка все еще укутывала мое тело, защищая от утренней прохлады. Солнце еще не встало, но небо уже посветлело. Флинт забрал свою сумку и свернутый спальный мешок, что прицеплял к ней сверху. Но он явно не врал, когда говорил, что вечером вернется, ведь рядом с моей сумкой были предметы, что мне не принадлежали.

Я поднялась, схватив края накидки, и пошла на разведку. Шерстяная туника, поношенная, но еще пригодная, достающая мне до колен. Тряпичный сверток, в котором оказались походные сухари, унявшие урчание желудка. Я позволила себе кусочек, и вкус пробудил воспоминания о доме, а остальное завернула и спрятала в свою сумку. И он оставил нож, лезвие которого при проверке оставило на моей руке след яркой крови. Мой нож был продан прошлой зимой за ужин и ночлег. Нож отца утонул с ним. А Флинт дал мне не только оружие, но и возможность развести костер.