Анна Мичи - Шагни в Огонь. Искры (СИ)

Тогда и появился нинъеский крысёныш. Подошёл неизвестно откуда, остановился в двух шагах от плотной толпы, независимо прислонился к стене. Повозился, доставая учебник, с шелестом полетели переворачиваться страницы.

– Ацу, – довольный смех и болтовню Тардиса оборвал голос Виллиэ. – Ты ведь не станешь устраивать тут скандала? – издёвка проступала в его интонациях.

Ацу грубо двинул плечом: какая тебе разница? Продолжал смотреть на нинъе, тяжёлым тёмным взглядом.

Светловолосое отродье делало вид, что ничего не замечает.

– Бедный нинъе просто не может поступать по-другому, – издёвка сменилась преувеличенной жалостью, будто Виллиэ и впрямь сочувствовал крысёнышу. – Он же не понимает, что нарушает обычаи. Прости неведающему.

Ацу взглянул на соучеников. В глазах Сельви застыла укоризна – к кому она обращена? Тардис смотрел то на Виллиэ, то на Ацу, явно не зная, что сказать и надо ли вообще говорить. Виллиэ, как всегда, непроницаем.

– Да и что ты можешь сделать? – сокурсник усмехнулся. – Пойти против правил школы и выставить нинъе вон? Невозможно. Если он тут, значит, это согласовано.

– На прошлой неделе он вышел из аудитории второго курса, – медленно проговорил Ацу. – Теперь эта крыса осмелилась приползти к нам?!

Краем глаза Ацу посмотрел на нинъе – тот читал учебник, словно не было вокруг ничего, могущего его заинтересовать.

– Да, ты прав, – мысль, пришедшая в голову, заставила дыхание ускориться. – Ты прав, я не могу повлиять на учительский совет. Но на нинъе – да. Всё исключительно просто...

Пренебрегая возмущением, родившимся во взгляде Сельви, Ацу повернулся к крысёнышу.

– Надо только заставить нинъе самого отказаться от посещения наших уроков, – задумчивый голос Виллиэ продолжил недосказанное. – Что ж, попробуй...

Ацу больше не слушал.

Нинъе съёжился, втянул голову в плечи, когда элхеский подросток вырвал учебник из его рук. Гневно блеснул глазами, прижимаясь к стене, зубы ощерились. Ни дать ни взять загнанная в угол крыса.

– Не знаешь своего места, глупое животное? – пользуясь преимуществом в росте, Ацу отвёл руку с книгой вверх – нинъе при всём желании не достать. – Здесь урок у третьего класса, похоже, ты заблудился?

Попыток вырвать учебник нинъе не делал, а жаль. Прыжки дрессированной крыски могли бы весьма повеселить третий младший.

– Ты ещё не понял, что находишься здесь по нашей милости? Не можешь ограничиться тем, что дают, всё норовишь сожрать побольше?

Страх и бешенство нинъе плясали в воздухе, подогревая Ацу.

– Отдай, – гадко прищурив глазки, тявкнула крыса с грубой нинъеской интонацией.

– Что-что ты там пищишь? Не знаешь, как надо обращаться к старшим? Где твоя вежливая речь?

– Пожалуйста, отдайте, – сквозь зубы выдавил нинъе на элхеском с ужасным акцентом.

– Просить принято, встав на колени, – зелёные глаза человеческого детёныша сверкали – забавно. – Ну, чего же ты медлишь?

Только теперь он рванулся вперёд, то ли пытаясь поймать воздетую руку Ацу, то ли норовя просто толкнуть мучителя и выхватить книгу, пользуясь замешательством. Однако Ацу ждал этого заранее – уйти от соприкосновения, оказываясь за спиной у мальчишки, труда не составило. Быстрый пинок, и светловолосый полетел на пол. Развернулся, как кошка, вскочил, ринулся к обидчику.

Но было поздно.

Книга вертелась в воздухе над раскрытой ладонью элхе. И пылала.

– Вот тебе и практическая магия, – растерянно прошептал кто-то из сокурсников – лица в тесной толпе сливались в неразличимую тень. Третий младший класс затаил готовые вырваться возгласы: зажечь книгу с такой лёгкостью, настолько походя, словно не прилагая ни малейшего усилия – задача экзаменационного уровня.

Управление чистой энергией с самого детства давалось Ацу лучше всего. А теория, как бы ни не хотелось этого признавать, только помогла его способностям развиться.

Нинъе застыл, щуря на огонь глаза.

Не сделал попытки погасить пламя, хотя Ацу видел, как дрогнули его ладони, сжимаясь, и вспышка магической энергии, не родившись, растворилась в полумраке коридора. Не отрываясь смотрел, как сгорает его учебник, не оставляя даже пепла, целиком превращается в огненный жар. И когда пламя стало утихать, сжирая последние страницы, перевёл взгляд на Ацу. Упорный немигающий взгляд.

– (Я принимаю твой вызов), – вторжение в разум, грубое, жестокое и неумелое, – (посмотрим, за кем из нас останется победа).

Между ними упала мертвенная, почти мучительная тишина. Казалось, они вечность стоят в полутёмном коридоре, меряя друг друга ненавидящими взглядами.

Их освободила лишь мелодия сигнала на урок; ударила внезапно, полоснув по натянутым сознаниям.

***

Когда Ацу вернулся со стрелами, Сельви уже повязывал на руку перчатку. Незаметно для сокурсника Ацу испустил облегчённый вздох: кажется, Сельви оставил мысль упрекать его по поводу нинъеского мальчишки. Тем более что все усилия стали бы напрасными. Ацу не собирался признавать себя виноватым.

Любопытно только, что руководит Сельви. Почему он интересуется чужими делами, да ещё и вступается за абсолютно далёкого ему первокурсника.

Вопрос чесался на кончике языка.

– Сельви, – не выдержал подросток, – позволь мне спросить тебя о личном.

Соученик оглянулся, в руке лук, вторая перебирает стрелы. Удивлённо поднял брови:

– Я слушаю тебя.

– Почему ты защищаешь нинъе?

Сельви поставил лук обратно. Подошёл к Ацу, сел на деревянный, до блеска отполированный пол, скрестил ноги. Сказал медленно, тщательно выверяя каждое слово:

– Мне кажется, он не совершает недостойных поступков.

– Но он выскочка. Он заявляется на лекции старших. Не знает своего места. Даже вежливую речь не может использовать как следует, – чтобы не заставлять Сельви смотреть на него снизу вверх, Ацу присел рядом.

– Ты слишком строг. Язык элхе ему неродной, нельзя ожидать, что его речь будет идеальной. Он говорит, как может.

– Неужели все нинъе так скверно говорят?

– Нет, не все, но он родился и был воспитан в глухой деревне. Я не думаю, что там жило много элхе. Надо простить ему акцент и проблемы с вежливостью. Я думаю, он научится.

– Если не сдохнет раньше, – вырвалось в сердцах. – Но до его появления в школе я не знал, что нинъе так глупы!

– Они вовсе не глупы, – возразил Сельви, – и разве ты не помнишь слов Ониреи-илиэ? Он говорил чистую правду – они и впрямь развиваются немного быстрее нас.

– Ты знаешь много нинъе?

Сельви замялся. Бездумно подёргал завязки напалечника, который облегал его правую руку.

– Нет, немного, – ответил наконец. – А достаточно близко, чтобы можно было судить, и вовсе одного.

– Кого? – вопрос вырвался раньше, чем Ацу сообразил, что, возможно, заходит за дозволенные рамки. Подросток тут же поспешил исправиться: – Прости, если я задаю слишком личные вопросы.