Робинзон - Под покровом тайны

— Я перешла в девятый класс, отличница, комсорг класса, и мой папа еврей.

После этого впилась глазами в лицо своему собеседнику.

Саша продолжал смотреть на меня, нисколько не изменившись в лице.

— Ну, что же замолчала? — сказал он, — значит ты отличница, ну, если папа у тебя еврей — это понятно, а кем он работает?

— А тебя не волнует, что ты гуляешь с еврейкой? — спросила я дрожащим голосом.

— Странная ты какая-то, — удивленно сказал Саша, — если еврейка, так не человек что ли? Мне, честно сказать, это до лампочки. Но зато я понял в кого ты такая красивая.

Мне вновь захотелось убежать, скрыться, и там кричать и плакать. Но локоть спутника ловко прижал мою руку, не давая ее вырвать.

— Лена, ты куда ринулась? — шепнул он мне в ухо, — я опять что-то не то сказал? Но ты же действительно красива, у тебя такие глаза зеленые, длинные ресницы, фигура классная, я сразу тебя заметил, когда вы на пляж с подружкой пришли.

Говоря все это, он пристально смотрел мне в глаза, и я тонула, тонула в его голубых радужках.

В голове зашумело, а ноги стали подкашиваться.

Тут сильные руки подхватили меня и понесли, как пушинку. Сашино лицо было рядом с моим, и я чувствовала его дыхание, пахнущее молоком и почему-то малиной. Он сел на скамейку и посадил меня на колени.

— Господи! Что он делает со мной, — думала я, мне совсем не хотелось устраивать скандал, наоборот, хотелось сидеть у него на коленях и чувствовать его поднимающуюся плоть.

— Не надо, — тихо сказала я, — не надо, отпусти меня, пожалуйста.

Я говорила правильные слова, а в душе просила:

— Не отпускай, мне так сейчас хорошо.

Но Саша послушался того, что бы произнесено вслух, и легко посадил меня рядом с собой. Сделал он это вовремя. Потому, что почти сразу мимо прошли три бабули, которые с любопытством нас разглядывали.

— Совсем молодежь распустилась, — посетовала одна из них, — дите еще, а уже по скамейкам с парнем обжимается.

— Прости, это я виноват, — сказал Саша, когда после этих слов моя кожа покраснела от макушки до самых пяток, — больше так не буду делать.

— Чего не будешь делать? — спросила я, — носить на руках не будешь?

— Нет, — слабо улыбнулся он, — не буду наваждение наводить.

Я засмеялась.

— Какое еще наваждение? Что за сказки, ты же знаешь, что я комсомолка, и в суеверия не верю,

В ответ на эти слова, Саша пропел короткий стишок —

Я засмеялась и спросила:

— Ты сам сейчас эти строчки придумал.

Саша странно посмотрел на меня и ответил:

— Ну, да, только что сочинил, — и после этого засмеялся.

Я встала со скамейки и тоже засмеявшись, сказала:

— Все, больше никаких наваждений и скамеек, прогулка закончена, пошли на пляж.

Обратная дорога оказалась не в пример короче, потому, что мой язык развязался, и я выкладывала своему новому знакомому свои немногие тайны со страшной скоростью.

Саша внимательно слушал и в нужных местах сочувственно кивал головой.

— Ну, вы и гулять! — воскликнула Валя. Она уже оделась и ждала нас у выхода из парка.

— Вот любопытная! — возмутилась я про себя, — шла бы себе домой потихоньку, так нет, надо ей все выяснить, что да как. Сейчас пристанет с расспросами.

Мы втроем прошли до места, где Саша оставил свои шмотки. Я очень боялась, что их уже украли. Но, как ни странно, все было на месте. Притом, я заметила роскошное махровое полотенце и странную майку с рисунком, только когда мы подошли к ним вплотную.

Валька, схватила большие темные очки лежащие на полотенце и начала их разглядывать.

— Ух, ты, Саша, у тебя очки импортные, и надпись на наклейке — Том Форд. Они американские?

Тот пожал плечами.

— Понятия не имею, купил в ларьке, — ответил он равнодушно.

— Хотела бы я попасть в этот ларек, — завистливо протянула Валя.

— А ты откуда к нам приехал? — продолжила она свой допрос.

— Из Калининграда, — ответил собеседник.

— А, тогда все понятно, — вздохнула Валя, — там, рядом Польша, оттуда наверно что-нибудь привозят иностранцы.

Саша быстро оделся после чего мы снова поднялись в парк и направились к выходу. Там, почти у самых ворот, стоял небольшой ларек, в котором продавали мороженое.

— Хотите пломбир? — внезапно спросил наш спутник.

Я стеснительно молчала, зато Валя энергично закивала.

Саша вытащил из кармана брюк свернутые банкноты. Отделив красную бумажку, он встал в короткую очередь.

Валька поглядела на меня круглыми от удивления глазами.

— Кто он такой? — шепотом спросила она, — в жизни столько денег не видела, у него там, наверно, рублей пятьсот.

Мне пришлось признаться, что я ничего о своем новом знакомом не выяснила, а только говорила о своих радостях и заботах.

Валя укоризненно покачала головой.

— Очень подозрительный тип, — вновь шепнула она, — приемы всякие знает, денег куры не клюют. Странный парень, по виду не скажешь, что уже работает. Больше на студента похож.

— Почему ты думаешь, что он работает, — спросила я.

— Гайзер! Ты чего? У тебя с головой все в поряде? Тебе родители столько денег доверят с собой таскать? А студенты все нищие, у них вечно денег нет.

До меня дошло, конечно, никто из родителей не доверит нам таких денег, просто поносить в кармане.

— Так, что тут только два варианта, — заключила Валя, — или он работает, или эти деньги где-то стырил.

— Ты, что! — возразила я, — он не такой.

— Ох, Ленка, — хихикнула Валя, — романтик ты наш, тебе только «Алые паруса» читать. Я помню, как ты над ними ревела в прошлом году.

В это время к нам подошел Саша и протянул нам по два пломбира.

— А почему себе не купил? — удивилась я.

На Сашином лице промелькнула почти незаметная гримаса недовольства.

— Понимаешь, просто не люблю мороженое, — признался он.

— И хорошо, — сообщила Валя, — нам больше достанется.

— А что ты любишь? — не успокаивалась я.

Юноша смущенно улыбнулся.

— Только не смейтесь, я бы съел кусок копченой колбасы. У вас она такая вкусная.

— У нас это где? — удивились мы, — в нашем городе? А в Калининграде, разве такую не делают?

Саша засмеялся.

— Делают и много, только мяса в ней нет.

— Странные истории ты рассказываешь, — недоверчиво сказала Клевина, — очки вон, импортные купил, а колбаса плохая. Разве колбаса бывает не из мяса. Ведь всех, кто ее делает, ОБХСС сразу в тюрьму посадит, а может, и расстреляют за воровство.

После колбасы Валя переключилась на Сашины синие брюки, которые он назвал джинсами, пощупав материал, она сказала, что тот очень крепкий и подходит для тяжелой физической работы.

Саша рассмеялся, и сквозь смех сообщил, что мы еще не раз вспомним эти штаны в будущем.