Робинзон - Под покровом тайны

— Привет Гайзер, — выпалила та, — ничего я не выполняю. У тебя просто сегодня окно закрыто. А дождь, между прочим, уже час как закончился. Ну, давай рассказывай, что там у вас с этим Сашей было, не тяни. Я от любопытства умираю.

— Чай пить будешь? — вместо ответа предложила я.

— Да, ну тебя! Какой чай? Давай рассказывай быстрее. Вы целовались? — нетерпеливо спросила Клевина.

— Валя, ты, что? — возмутилась я, — никаких поцелуев. Мы с ним в кино ходили, на Сингбада-Морехода, а потом он меня домой проводил.

— А на каком ряду в кино сидели? — хитро прищурилась подруга.

— На последнем, — покраснев, призналась я.

— Вот это похоже на правду, — сообщила Валя, — ты разве не заметила Юрку Феклистова, он в этом же ряду сидел. Так он мне рассказал, что вы всю дорогу сосались.

— Неправда! — вспыхнула я, — врун твой Юрка, меня Саша всего один раз поцеловал в шею, вот сюда.

И ткнула пальцем в небольшой плотный бугорок, который оказался на месте поцелуя.

— А, что это у тебя там? — Валя стала серьезней, — успокойся, я про Юрку наврала, никто тебя в кино не видел. А вот на шее у тебя засос остался.

— Какой засос? — испугалась я и почти побежала к зеркалу.

На шее, действительно, было небольшое темное пятнышко, под которым пальцем ощущался маленький, немного болезненный бугорок.

Валька внимательно наблюдала за моими манипуляциями, а потом сама потрогала это место.

— Лена, — сказала она, — нет, на засос совсем не похоже, я на днях у Катьки разглядывала на сиське, так у нее он багровый и никаких бугорков нет. Может, тебе показалось, что он тебя сюда поцеловал. Здесь, наверно воспаление какое-то, если не пройдет, сходи завтра к врачу.

— Ой, Клевина, вечно ты что-нибудь выдумаешь! — сказала я, — никуда я не пойду. Подумаешь бугорок.

— Не скажи, — протянула Валя, — я вчера у сеструхи учебник рассматривала по венерическим болезням, там черным по белому написано, что сифилис может так начаться, вначале пятнышко, потом бугорок, язвочка, а потом лет через пять, нос проваливается.

Мне стало жарко, сразу вспомнилась про женщину, которая жила неподалеку. Я ее часто встречала в магазине. У нее было страшное лицо — вместо носа черная дыра. Мальчишки дразнили ее сифилитичкой.

— Валя! — упавшим голосом спросила я, — а как скоро после поцелуя такое происходит, в учебнике наверно написано было?

— Ну, я точно не помню, но вроде через две недели, — замялась та.

— Тогда, зачем ты меня пугаешь, дура! — закричала я, — откуда этот сифилис возьмется на следующий день! Ох, Валька! Ну, ты на меня жути напустила, я чуть от страху не описалась.

— Да, ладно, я так на всякий случай сказала, чтобы ты серьезней отнеслась. Слушай, ты говорила, что у тебя из Кругозора две новые пластинки есть с Майей Кристалинской. Давай послушаем, — примирительно сообщила Клевина.

— Валя, ты всегда так, сначала как по голове портфелем стукнешь, напугаешь, а потом, пластинку тебе ставь, — проворчала я и полезла в этажерку за последним номером журнала Кругозор, в котором была пластинка с Таежным вальсом.

Я включила радиолу, поставила новую иголку в адаптер и осторожно поставила ее на крутящуюся тонкую голубую пластинку.

Сквозь шипение и треск до нас донесся голос певицы. Валя слушала песню, наморщив лоб и, когда она закончилась, сказала:

— Нет, зря ты Кругозор выписываешь, очень уж плохо записано. Лучше пластинку в магазине «Мелодия» купить, плохо только, что мне это не светит. Денег на пластинки нет, и не будет. Мамка опять с животом ходит.

— Да, ты что, — поразилась я, — опять беременная, вот здорово! У тебя теперь уже пятая сестренка будет.

— Чего тут хорошего, — мрачно сообщила Валя, — отец снова запил, денег нет. Хорошо бабушка немного помогает, но у нее пенсия тридцать два рубля, ей самой только-только прожить. Скорей бы уехать, глаза мои бы этого всего не видели.

Я помолчала, а что тут можно было сказать. Подруга очень редко жаловалась на родителей, но иногда ее прорывало, как сегодня.

— Валя, так ведь в медучилище нужно будет без троек учиться, чтобы стипендию получать, — осторожно намекнула я.

— Ничего страшного, — та махнула рукой, — если, что пойду уборщицей по вечерам подрабатывать, сама знаешь, мне не в первый раз.

Конечно, я знала про то, что Валя вместе с матерью, убирает по вечерам в Горсовете. Я сама ей помогала, пару раз, когда у нее приболела мама. Ходили мы туда втроем, с нами была Валина старшая сестра Катя, высокая крепкая девушка, она одна успевала вымыть полов больше, чем мы с Валей.

Мои родители ничего против мытья полов не имели. Папа даже сказал, что такая работа очень здорово помогает научиться ценить чужой труд.

Я все же усадила подругу за стол, мы с ней выпили чаю с баранками и начали обсуждать, куда сегодня пойти. О том, что случилось сегодня утром, я молчала, как партизан, и Валя была уверена, что я проспала до обеда и никуда не выходила.

Поэтому ее вопрос, договорились ли мы с Сашей встретиться, был ожидаем.

В ответ, я соврала, что он с родителями должен сегодня уехать в куда-то в деревню, на две недели и обещал, что напишет мне письмо оттуда.

Валя с подозрением поглядела на меня, но никак не прокомментировала. И мы начали вновь думать, куда сейчас отправиться.

— А давай, пойдем на танцы, — глядя смеющимися глазами, предложила Валентина.

Она, наверняка ожидала обычной реакции, когда я начинала размахивать руками, кричать, что нечего нам больше делать, как шляться комсомолкам по всяким танцулькам, где полно хулиганов и пьяниц.

Поэтому когда я согласилась, Валя посмотрела на меня, открыв рот.

— Ленка! — воскликнула она, — ты ли это? Неужели пойдешь на танцы?

— Пойду, — сказала я решительно, — надо же когда-нибудь там побывать. Только мне нужно папу с работы дождаться, ужином накормить.

— Отлично, — согласилась подруга, — давай занимайся делами, а я пока сбегаю домой немного приоденусь, время седьмой час, через полтора часа я за тобой зайду.

Нельзя сказать, что папа радостно согласился на поход на танцплощадку, но, все же слегка нахмурившись, разрешил, только сказал, чтобы в половину двенадцатого была дома, как штык.

— Даже не верится, — сказал он, — моя малышка идет на танцы. Боже, какой я уже старый!

Я пошла к себе и, вытряхнув всю одежду из шкафа начала подбирать наряд.

Вариантов было совсем немного, поэтому подумав, надела темную плиссированную юбку и белую блузку, покрутившись у зеркала, расчесала частым гребнем волосы.

— Папа, — посмотри, тебе нравится? — спросила я, выйдя в гостиную.

Отец уже сидел около телевизора. Он повернулся ко мне и улыбнулся.

— Лена, какая ты у нас взрослая и красивая. Все парни будут твои, — сказал он.