Сергей Мельник - Попаданец (Барон Ульрих) (СИ)

— Это конечно делает тебе честь. — Взгляд у Дако был не ласковый. — Но как же риск, как же быть людям в замке? Они то, за какие принципы пострадать должны?

— За принципы всеобщей любви и братства. — Фыркнул я. — И вообще, мелочь и женщин вполне можно перевезти в здание администрации Касприва. Кто боится, милости прошу с вещами на выход.

— Я думаю, тебе все же не стоит проявлять мягкость. — Вновь подала голос графиня.

— Человек входит в жизнь мягким и слабым, а умирает жестким и крепким. Жесткость и сила — спутники смерти! — Тут же выпалил я.

— Сынок послушай мудрых людей, что старше тебя. — Дако попытался воздеть многозначительно палец.

— Мудрый человек, не выставляет себя на свет, поэтому блестит; он не говорит о себе, поэтому он славен; он не прославляет себя, поэтому он заслужен; он не возвышает себя, поэтому он является старшим среди других. — Он что думает, что мой колодец уже пуст? Да у меня в свое время на кухне три года подряд висели отрывные календари с высказываниями мудрецов!

— Молодой человек, это, в конце концов, не прилично. — Нахмурила брови графиня.

— Когда потеряна истинная добродетель, является добродушие; когда потеряно добродушие, является справедливость; когда же потеряна справедливость, является приличие. Правила приличия — это только подобие правды и начало всякого беспорядка. — Да я их одним Лао-Цзы размажу по стенкам!

— Он что так и будет всю эту хренотень сидеть и нести нам до утра? — Графиня осуждающе уставилась на красного как вареный рак сэра Дако, являющегося фактически моим наставником. М-да, а бабуля то какова?

— Боюсь что так. — Старый маг устало подпер рукой голову. — Похоже, слову разума он следовать отказывается, целиком и полностью беря все на сердце.

— Тот, кто следует разуму, доит быка.

Умник будет в убытке наверняка!

В наше время, доходней валять дурака, ибо

Разум весь ваш, по цене чеснока.

А вот вам на, Омарушку нашего Хаямушку, чтоб жизнь медом не казалась.

— Пороть не пробовали? — Вновь обернулась ко мне добродушная бабушка.

— Пробовали. — Хором ответили мужчины. — Не помогает.

Не знаю, кто именно, но кто-то подходил к Фаве пытаясь, давить на него, что бы он отказался от моего гостеприимства. Мне без разницы кто, все равно вышло, по-моему. Он только открыл рот, краснея и смущаясь, да отводя взгляд, чтобы отказаться, как я прямо в лоб ему дал: «Не доживет до весны, будешь слушать чужие слова».

Он, знал, я знал и все в округе знали, каждый, оставаясь при своем мнении. Вышло, так как решил я, парня расположили в соседних апартаментах вместе с отцом и престарелым Армусом в услужении, а так же приставленной для массовки стражей из моих гвардейцев.

Тогда старики разбойники решили давить на жалость, не отправив ни одного ребенка прочь из замка, ну да даже этот их финт ушами не возымел на меня действия. Называйте меня, как хотите, слабаком, нюней, размазней, но этот парень не издохнет как собака выброшенный на улицу под моими окнами, в то время как я, кутаясь в плед и попивая чай с ватрушками, буду прикрываться мыслями о неоправданном риске, глобальном потеплении и ценах на нефть. Вот такое вот я говно выросло, видимо плохо меня в детстве воспитали родители, да мало жизнь потерла в жерновах. Пороху сопляк не нюхал, да не знаю как оно чО по жизни.

Ребятню загнал в свои комнаты, всех и скопом, потихоньку обалдевая от шума, девчата не замолкали не на секундочку! Некоторые умудрялись даже во сне вполне четко произносить некоторые предложения из недосказанных за день слов! А те что по младше, ногами перебирали в постели, даже во сне оставаясь юла юлой. Дети есть дети, они всю эту историю восприняли как одно сплошное загадочное приключение, чуть ли не каждый раз заставляя меня рассказывать всю эту трагедию, театральным шепотом, с добавлением душещипательных отступлений и прочей брехни. Хорошо хоть перед рассказом на стульчик не просили забраться.

Весь Лисий превратился в одно большое дружное общежитие, вы не поверите, но умирать не хотел никто! Народ сбивался в комнаты, на зубок усвоив правило, призрак нападает только на одиночек.

Вообще не завидую призраку, вот уже была на исходе вторая неделя, это путем простой математики примерно, трижды или даже четырежды он должен был собрать свою жатву, но увы, народ вел себя осмотрительно. Правда чуть бабушку на днях не пришлось отпевать, так уж получилось, что девчонкам полюбилась забава, напяливать на себя простыни по вечерам, и блукать хихикая и зловеще подвывая по коридорам замка. Этакие Касперы, хохотушки, да уж детям все не почем. Вот в один из таких вечеров они и набрели на графиню в сопровождении баронессы и неизменной спутницы Шель де Красс, выводя из большой игры бабулю, добавляя и без того в ее седую голову белых прядей. Ничего страшного с ней не случилось, старушка была словно из кремня, уже следующим утром вставляя всем пистон на право и на лево, не разбираясь, кто прав, а кто виноват. В следствии чего, я чуть не ринулся расцеловывать ее увядшие уста, когда она волевым решением, приставила к моей гоп компании надзор в лице баронессы фон Каус и пышечки графини де Красс, не говоря уже о том, что рядом были всегда дети леса, красавицы Пенка и Молочко, близняшки, с довольно еще хорошо сохранившейся маман фон Пиксквар. Да уж, лесная волчица преображалась на глазах, превращаясь из измученной жизнью и бытом бедной женщины, в довольно привлекательную и пышногрудую красотку. Да у меня в этой компании по вечерам глаза на лоб лезли, и начинался нервный тик от всех тех прелестей и форм, которые открывались моему юношескому неокрепшему разуму.

Хех, а Герман то наш уже не брыкается! Мол фи, девчонки! Вот, тоже по вечерам сидит тихо рядышком, сглатывая слюну, видимо просыпается в нем хищник, ворочается с боку на бок самец, набирая обороты, заставляя, беспокойно шевелится хвостик в штанах. Ну да куда от природы денешься? Рано или поздно, всех накроет, правда не всех отпустит. Вон некоторых накрывает уже по прошествии чертовой прорвы лет. Вампиресса не отступала от меня не на шаг, то и дело, пытаясь завязать разговор на интересующую ее тему. Но к ее сожалению эта тема интересовала лишь ее не находя отклика в моем лице. Хотя стоит отдать ей должное, бесовка знала и умела давить подобно многотонной скале рухнувшей с вершин. Быстро войдя в дружеские отношения со всем наличествующим жен коллективом, она решительно и кардинально преобразилась, просто и до одури банально одев платье. Да, просто стянула с себя униформу, не одела штанов или куртки, она просто одела платье, сверкнув пару раз таинственно своими темными очами.

Вот тут то я и признал ее не как боевую машину смерти, не как молчаливого телохранителя, а как живую, горячую, красивую и способную быть желанной женщину! В платье, этом извечном доспехе всего ее племени, где каждая складочка, каждый изгиб многовековой наступательный контур их чар, она действительно на уровне держала себя радом с остальными эффектно подчеркивая свою неординарность среди подобных.