Кира Стрельникова - Дикая и опасная

— Обойдемся без спины, лады?

— Упрямая трусиха. — Он издал тихий смешок, запустив ладони мне под футболку и пробежавшись пальцами вдоль позвоночника.

— Заткни-и-ись, — протянула я, выгнувшись навстречу, и, дабы пресечь дальнейшие разговоры, поцеловала.

…К приходу Ольги мы мило сидели на диване, точнее, я лежала, удобно устроив голову на коленях Тима, с ноутом на пузе, а он смотрел новости по телевизору.

— Отчеты по сводкам в кабинете, — невозмутимо сообщил он, едва Грановская переступила порог гостиной.

— Да, спасибо, сейчас гляну, — кивнула она, бросив на нас косой взгляд. — К двенадцати поедем.

Не удержалась и показала язык ее спине. Вот вредная, а! Интересно, куда ходила, не на встречу ли со своим покровителем? Верден тихонько хмыкнул, но никак не прокомментировал мое поведение.

Где-то в половине двенадцатого мы начали собираться: в общем, дежурный набор: «беретта» с глушителем, серебряные пули, баллончики с кислотой. Кроме этого я натянула броне-футболку и не поленилась надеть толстый свитер с воротом под горло, несмотря на достаточно теплую погоду. Своя жизнь дороже мелкого неудобства. Конечно, вряд ли шерсть остановит голодного вампира, но провоцировать, светя открытой шеей, тоже не хотелось. Тим последовал моему примеру, только захватил еще чемоданчик с арбалетом. Не удержалась от шпильки:

— Думаешь, стрелы действеннее пуль будут? — усмехнулась, поправив под свитером кобуру.

— А у них древко из осины. — Верден подмигнул. — И серебро, и осина для вампиров яд. Пуля может и навылет пройти, между прочим.

Спорить не стала. Ольга тоже собралась, и на сей раз — надо же, о чудо! — тоже не забыла про оружие. Правда, с одеждой поступила проще, вместо свитера взяв кожаную куртку. Да, руки прикрыты, но блин горло-то нет… Хотя это ее личное дело.

— Пошли, — скупо бросила Грановская и первая вышла из квартиры.

До самого последнего момента, пока не доехали до Петропавловки, я не могла полностью прочувствовать, что мы едем на боевое задание, где, возможно, придется стрелять и может грозить реальная опасность. И не только мне. Покосилась на невозмутимого Вердена, представила на минуту, что с ним что-то случилось… Паника накрыла с головой, я с трудом сглотнула и привела эмоции в норму. Надо держать себя в руках, Тим взрослый мальчик и вполне способен защититься, нечего волну гнать.

Вход внутрь уже был закрыт, в ресторанчике чуть сбоку и напротив Петровских ворот проходила какая-то эксклюзивная вечеринка. Поскольку мы взяли с собой фээсбэшные удостоверения, нам позволили беспрепятственно пройти на территорию крепости.

— Куда дальше? — Тим покосился на Ольгу, а я задалась вопросом, на кой хрен нам внутрь, если крепость закрыта?

Если вампир будет охотиться здесь, то, скорее всего, снаружи, где обычно гуляют всякие любители полуночных променадов.

— Пройдем насквозь, выйдем с той стороны и пойдем обходить вдоль Кронверкского пролива, — невозмутимо ответила Грановская. — Соня будет ауры смотреть, мы — прикрывать.

Неужели вспомнила наконец, что в команде есть сенсы?

— Хорошо, — кивнул Верден.

В голове словно раздался деликатный стук — с появлением рядом Ольги я моментально поставила блок. Фиг знает, чему там мог научить ее этот неизвестный хрен с горы с непонятными намерениями в отношении Базы. Частично сняла и услышала: «Сонь, помнишь? Стрелять в корпус или в голову, и сразу кислотой в лицо, чтобы дезориентировать». Оглянулась, кивнула и ободряюще улыбнулась. По-моему, кто-то переживает не меньше моего за жизнь и здоровье другого. Теплая волна окатила с ног до головы, и смутная тревога, поселившаяся в душе с момента, как мы ступили на территорию крепости, немного улеглась.

Внутри, как и предполагалось, людей не было, по крайней мере я никого не заметила внутренним зрением, кроме ярких точек голубей. Внешние стены Петропавловки оказались слишком толстыми для меня, и что за ними, не видела. А там могли быть сюрпризы… Мы вышли с другой стороны и свернули направо, по дорожке. По Кронверкской набережной изредка проносились машины, а вообще было темно, тихо и жутковато. И хотя я пока никого еще не обнаружила, в какой-то момент напряжение достигло высшей точки: молча остановилась, достала «беретту», сняла с предохранителя и взяла в другую руку баллончик с кислотой.

— Что-то видишь? — тут же у плеча раздался голос Тима.

— Пока нет, — отстраненно ответила я, вглядываясь в темноту. — Но хочу быть готовой, если увижу.

Только собралась идти дальше, как на локте крепко сомкнулись пальцы.

— Так, стоп, — меня решительно задвинули за спину, — будешь здесь. Оля, ты с другой стороны.

Удивительно, но спорить Грановская не стала. Умная девочка, знает, когда гонор придержать надо. Мы двинулись дальше уже гораздо осторожнее. Завернув за очередной изгиб стены, я резко остановилась, чуть не споткнувшись: впереди, метрах в пяти, прямо под самой стеной тускло сияла рваная, как обгрызенная по краям аура склонившегося почти к самой земле вампира, судя по всем признакам. А вот у его жертвы шансов не осталось, сияние вокруг лежавшей на земле фигуры стремительно таяло, растворялось в темноте. Я распахнула глаза, время замедлилось, и мозг стал очень четко фиксировать окружающее: вот противные чавкающие звуки, перемежающиеся с утробным рычанием. Впереди шевелится смутное пятно, лишь немногим темнее тени от стены. Мои руки автоматически взлетают, перекрещиваясь в запястьях, палец правой готов давить на спусковой крючок, а левой — на распылитель баллончика с кислотой. Тим проделывает то же самое на доли секунды позже, не спрашивая, не уточняя — просто потому, что вопросы лишние. Удивленное лицо замешкавшейся Ольги, двойной глухой звук наших с Верденом пистолетов, короткий вой, ударивший по ушам, смазанное движение черной кляксы от стены…

Меня отбросил в сторону сильный удар, я больно стукнулась локтем и бедром о землю, ругнулась сквозь зубы и услышала Ольгин возглас, тут же заглушенный шипением кислоты. Вой покалеченного вампира перешел в бульканье, потом в хрипение. Еще один глухой звук выстрела, и все стихло.

— Сонь? — тут же надо мной склонился Тим. — В порядке?

Он помог подняться, отряхнул, а на меня накатил отходняк: стало трясти, из горла рвался нервный смех, а зубы пришлось стиснуть, дабы не стучали тут на весь остров.

— Ну тихо, тихо, все уже. — Верден обнял меня, прижал к себе, поглаживая по голове, и я вцепилась в него, как утопающий в соломинку, уткнувшись лицом в грудь и слушая, как быстро, неровно бьется его сердце. — Ш-ш-ш, нормально все, Сонечка… Он не задел тебя?

— Н-нет, — с трудом протолкнула единственное слово, постепенно согреваясь и успокаиваясь в надежных руках.