Александр Зорич - Ты победил

– Не прибедняйся, Авелир, – запанибратски начал Эгин. – Я видел тебя в бою и должен сказать, что тебя не так-то уж легко убить. Мне, например, это было бы не под силу.

Авелир снисходительно улыбнулся и положил руку на плечо Эгина, будто собирался поделиться с ним каким-то своим секретом.

– В своей первой жизни Ибалар был настоящим воином. Куда было мне с ним тягаться! Если сравнивать наши умения, то я, признаюсь сразу, едва ли был достоин чести идти к Ибалару в оруженосцы. Но его все-таки убили! – прошептал Авелир и многозначительно поднял в небеса свой маленький палец.

– Кто же этот мастер меча? – не удержался Эгин, который всегда ревниво относился к чужой славе.

– Да так, один юноша небесной красоты, – нарочито небрежно ответил Авелир и вновь уставился вниз, на кедровую рощу.

Юноша небесной красоты… В Варане немало красивых, статных и просто миловидных мужей, мальчиков и юношей. Но «юношей небесной красоты» игриво называли в столице отчего-то лишь одного. Да и то – шепотом, в придворных кругах. В общем, Эгин знавал одного такого. То есть даже не знавал, а знает. Он жив и по сей день. Его имя…

– Ну да, Эгин, это Лагха Коалара, – тотчас же согласился Авелир. – Кстати, это имя дал ему Ибалар.

Эгина словно громом поразило. Да, Медовый Берег, вырядившийся в одежку скучного захолустья, мало-помалу скинул все свое тряпье и превратился едва ли не в пуп земли. Здесь, видите ли, плодятся невиданные и грозные шардевкатраны, здесь как ни в чем не бывало разгуливают Переделанные Человеки, здесь добывают загадочный мед, за которым, кажется, не охотится только ленивый. И ладно бы только это. Здесь, оказывается, и сам Лагха Коалара известен даже горным отшельникам, показательно равнодушным ко всем мирским делам… И тут Эгину вспомнилось еще одно обстоятельство, которое, материализовавшись, обожгло его грудь холодом металла. Холодом медальона. Он все еще был с ним.

– Послушай, Авелир, – начал Эгин, пряча глаза в смущении. – Вот уже больше недели как мы с тобой заодно. Ты три раза спасал мне жизнь. Ты заботился обо мне как друг, утешал меня как брат, а сейчас ходишь за мной, раненым, словно родная мать. Я же пока не сделал для тебя ничего достойного упоминания.

– Так сделай же! – развел руками Авелир. Дескать, буду премного благодарен.

Эгин снял медальон с шеи и протянул Авелиру со словами:

– Я не хочу ничего делать у тебя за спиной, Авелир. Я не знаю враг тебе Лагха Коалара или друг. Что-то подсказывает мне, что недруг. Я получил этот медальон от Лагхи перед отбытием на Медовый Берег. Он велел мне разыскать тебя, а когда мне это удастся, сделать одну простую вещь – распахнуть створки этого медальона не дальше чем в сорока шагах от тебя и произнести заклинание-«стрелу». Если я сделаю это, твое местоположение, Авелир, будет известно Лагхе так же хорошо, как местоположение луны и звезд в ясную ночь. Иными словами, куда бы ты после этого не шел, у Лагхи будет возможность разыскать тебя где угодно. Так вот. Сейчас, в знак нашей дружбы, я отдаю тебе этот медальон. Ты волен делать с ним все что хочешь. Вышвырнуть вон, повесить себе на шею. Раскрыть его прямо здесь или испепелить взглядом.

Авелир неожиданно просиял и его детская улыбка обнажила мелкие, словно зерна дикого граната, но поразительно белые и крепкие зубы.

– Я очень ценю твою искренность, – сказал Авелир и положил медальон себе на колени, – но…

– Что «но»? – удивился Эгин.

– Но я уже открыл этот медальон в ту ночь, когда некий беспредельно доблестный горец стащил его у тебя, дабы преподнести своей новой пышной и доброй царице. Открыл сам и даже произнес над ним заклинание-«стрелу».

– Значит, я ошибся и Лагха не питает к тебе вражды? – спросил ошарашенный новостью, а равно и своей недогадливостью Эгин.

– Ты и ошибся и не ошибся одновременно. Лагха хочет смерти Прокаженному оттого, что уверен, что я и Ибалар – суть есть одна и та же персона. Поэтому отчасти ты прав. Но, с другой стороны, мне, Авелиру, он не желает зла, ибо я никогда не сделал ему ничего дурного. Если не считать того, что я воскресил своего брата. Напротив, я предотвратил Черное Посвящение, к которому его готовил Ибалар.

– Вот оно как… – задумчиво пропел Эгин.

Кажется, мимоходом разрешилась еще одна загадка, не дававшая ему покоя столько времени. Значит, Лагха стал гнорром с помощью Ибалара.

– Выходит, Лагха тебя никогда не видел и не знал о твоем существовании. Правильно, Авелир? – снова спросил Эгин после долгого раздумья о жизненных путях – крушениях, взлетах и, конечно, ученичестве.

– Ты снова и прав и не прав. Лагха действительно не знал о моем существовании. Но он действительно меня видел. Однажды, когда срок его обучения у Ибалара подходил к концу и на горизонте уже замаячило Черное Посвящение, после которого воля Лагхи стала бы безраздельно принадлежать Ибалару, я, приняв обличье того человека, которым пользовался тогда Ибалар, предстал перед Лагхой и потребовал, чтобы он немедленно шел в Пиннарин, не останавливаясь и не оборачиваясь. К сожалению, Ибалар нагнал Лагху быстрей, чем тот смог убраться в Варан. О чем они там вздорили в то утро – не знаю. Но когда я нагнал их обоих, я обнаружил своего брата мертвым, причем у его хладного тела нашел мешочек с семью золотыми монетами южной чеканки.

– А что Лагха?

– Его и след простыл! Как я понимаю, до недавнего времени он был уверен в том, что Ибалар в самом деле погиб. Но, как видно, в последний год произошло что-то, что разубедило Лагху. Ибалар не из тех, кто отступается от намеченных целей. В этот раз его целью было посадить в Пиннарине гнорра, полностью покорного его злой воле. И править его руками. С Лагхой этот номер не прошел. Но, думаю, что вскоре Ибалар нашел другого Отраженного, который стал вредить Лагхе, а Лагха, догадавшись, что его неприятности вдохновляет ни кто иной как его прежний господин и учитель, решил убить его, но обнаружил только меня… Правда, это только мои догадки, – признался напоследок Авелир.

«Хороши догадки!» – мысленно возопил Эгин, дивясь и завидуя проницательности Авелира.

Как раз год назад он, Эгин, не то совершенно случайно, не то абсолютно закономерно оказался в центре чудовищной и кровавой интриги, которую его бывший начальник Норо окс Шин, тоже, кстати сказать, Отраженный, сплел, чтобы подсидеть Лагху, влезть в кабинет гнорра на правах нового хозяина и остаться в живых. Однако, Норо окс Шин погиб, причем немалая заслуга в этом принадлежала Эгину, за что он, собственно, и получил в обход Уложений Свода звание аррума. Но Эгин прекрасно помнил, что все это предприятие для Лагхи не раз и не два висело просто-таки на волоске. Так что – выходит, все тот же Ибалар вдохновил Норо окс Шина на решительные и наглые действия против княжеского венца и Свода? Тогда выходит, что и он, и Эгин, вполне мог лить воду на мельницу того, чьи костерукие питомцы еще несколько часов тому назад едва не отправили его к праотцам?