Михаил Ахманов - Другая половина мира

Фирата…

Надежное место, подумал Дженнак; не слишком красивое, но надежное. Безусловно, строители этой маленькой крепости знали свое дело: она торчала в самом узком месте долины, словно кость в горле. Правый ее фланг прикрывал крутой склон горы, с другой стороны бурлил и пенился поток — противоположный его берег тоже был обрывистым, недоступным для всадников. До обеих этих возвышенностей насчитывалась сотня длин копья — дистанция прицельной стрельбы из самострела; левее крепости, к речному берегу, и правее, к горному склону, шли плотные шеренги кактусов тоаче, высоких, прочных и с ядовитыми шипами — почти неодолимое препятствие для стремительно мчащихся скакунов, да и для пеших воинов тоже.

Дженнак знал, что холмы и невысокие горки тянутся с севера и юга от крепости на довольно значительное расстояние; кое-где через них можно было перебраться, но только пешим ходом, без быков, фургонов и волокуш. Эта созданная природой стена надежно ограждала поросшую лесом холмистую равнину от прерии и всадников на рогатых скакунах. Равнина уходила к востоку, к берегам Отца Вод, поглощавшего по дороге к морю тысячу рек, речек и ручьев; необозримые же степи простирались на запад, до горного хребта, что подпирал небо. За ним тоже текли реки, зеленели леса, вздымались стены и башни городов, жили люди — несчетное количество народов и племен, селившихся в горах, среди холмов или на океанском побережье. Но те края казались Дженнаку столь же далекими, как и, лежавшая к восходу солнца.

Он стоял у западного частокола, разглядывая лагерь тасситов, темневший широким полукругом в двух полетах стрелы. Оба санрата, Аскара и Квамма, были рядом; позади высилась мощная фигура Грхаба — словно башня, в тени которой пристроилась Вианна. На ней, как и на мужчинах, был боевой доспех, самый маленький, какой только нашелся в войсковых кладовых. Ее шея и руки, розово-смуглые, гладкие, казались особенно нежными по контрасту с грубой бычьей кожей нагрудника; из-под легкого шлема струился водопад шелковистых локонов. На подвижном личике девушки страх сменялся любопытством и любопытство — страхом; все вокруг было таким чуждым, угрожающим — и в то же время чарующе удивительным и непривычным! Она молчала, бросая робкие взгляды то на Дженнака, то на стан кровожадных степняков, то на одиссарских солдат в кожаных нагрудниках и шлемах с алыми перьями, сидевших у амбразур.

— Сегодня они не нападут, — сказал Аскара, начальствующий над фортом и двумя сотнями стрелков пограничной стражи. Сухопарый, длинноногий, обожженный степным солнцем, он походил на журавля, напялившего слишком просторное оперение — кожаный доспех висел на нем, словно на распялках. Но Аскара, санрат из знатного рода сесинаба, прослуживший в войске без малого тридцать лет, не выглядел смешным: глаза его поблескивали холодно и остро, а меч, необычайно широкий и тяжелый, висел за спиной — так, что единым движением можно было и обнажить его, и рассечь противника от шеи до паха. Потертая рукоять этого грозного оружия раскачивалась где-то у правого уха санрата; Вианна поглядывала на него с ужасом, а Грхаб — с откровенным любопытством. Видно, телохранитель пытался угадать, скольким тасситам и атлиицам пустил кровь сей клинок за долгие годы.

— Нет, сегодня они не нападут, — повторил Аскара, и коренастый упитанный Квамма, второй из вождей маленького воинства Дженнака, согласно кивнул. Наследнику оставалось лишь положиться на мнение столь опытных мужей, хотя он не понимал, отчего бы тасситам и не напасть — они стояли под Фиратой вторые сутки и за ночь хорошо отдохнули. Грхаб, похоже, заметил его недоумение; огромный, как скала, затянутый в доспех из черепашьего панциря, с шипастыми браслетами на обеих руках, он склонился к Дженнаку и пробурчал:

— Гляди, балам, лестниц-то у этих дерьмодавов нет. Ни лестниц, ни помостов, а без них как переберешься через ров и залезешь на стену?

Про себя Дженнак отметил, что последнее время учитель вроде бы держался с ним почтительнее. Правда, онне сделался для Грхаба ни повелителем, ни милостивым господином, однако не был уже и пареньком. Грхаб выбрал нечто среднее — балам, ягуар; так обращались к воину, любому воину, без различия возраста и чина. Иногда Дженнак гадал, чему обязан таким уважением. Вряд ли победе над тайонельцем, скорее — долгому и трудному пути, который они проделали из Хайана в Фирату. Как оказалось, непросто вести в поход воинство, даже столь небольшое; наком-предводитель должен был все знать, все уметь и обо всем позаботиться, от охраны лагеря на ночевках до места для выгребных ям и содержимого солдатских котлов. Он старался изо всех сил, и мрачный сеннамит, очевидно, был доволен своим учеником.

— Я слышал, они бросают веревки из кожи с крюками. — Дженнак, приставив ладонь ко лбу, разглядывал вражеский лагерь, скопище конических шатров и волокуш с припасами. Там царила лихорадочная суета, пылали костры, метались люди, надсадно ревели круторогие быки. Таких зверей он еще не видел; огромные и косматые, они совсем не походили на сеннамитский скот или на более мелкую одиссарскую породу. Казалось, к этим чудовищам и приблизиться-то страшно, но тасситы мчались на них сломя голову. Издалека каждый воин напоминал крошечный бурый степной вихрь.

— Верно, они мечут на стену веревки с крюками и лезут вверх, как стая обезьян, — на правах старожила пояснил Аскара и ухмыльнулся, заметив, как поежилась Вианна. — Однако, мой благородный повелитель, мы держим оборону в крепком месте, и людей у нас достаточно, чтобы стрелять, колоть и обрезать крюки. Нет, прав твой человек — сначала они свяжут лестницы, а потом полезут на стены. Думаю, — сакрат прищурился. — через день, не раньше. — Он обвел взглядом своих стрелков, тосковавших у бойниц, и воинов Кваммы, развалившихся внизу, в тени бараков, словно прикидывая, на что годны эти люди. Вдруг глаза Аскары хищно блеснули, а рука потянулась к клинку. Посматривая то на заскучавших одиссарцев, то на шумный тасситский лагерь, он предложил: — А может, ударим ночью? Мои воины лазают по веревкам не хуже пожирателей грязи. Возьмем четыре сотни, спустимся вниз и наколем вонючек на копья!

Предложение выглядело соблазнительным. Тасситов, подступивших к форту, оказалось не так уж много — тысячи две, как подсчитал в первый же день методичный Квамма, и были они, судя по отощавшим скакунам и оборванной одежде, из каких -то бедных родов, что пасут стада в самых засушливых местах. Насколько Дженнак мог разглядеть, эти смуглые тощие дикари почти все ходили полуголыми, в кожаных штанах и сапогах из невыделанных шкур; шлемы и панцири им заменяли боевая раскраска да перья в грязных волосах. Против такого воинства даже одиссарская легкая пехота, обученная драться в правильном строю, была что молот против травы. Длинные копья с двумя зубцами, прочные щиты, доспехи, топоры с широкими лезвиями, арбалеты, стрелявшие железными шипами, плюс отличная выучка… Пожалуй, четыре сотни умелых бойцов взяли бы вражеский лагерь, ибо у тасситов, кроме луков, небольших метательных топориков и ножей — да еще наглости — не было ничего.