Ирмата Арьяр - Белое пламя

— Эта гадюка мертва? И больше не будет тебя преследовать?! Какая хорошая новость! Ох, прости, сынок… прости глупую женщину, — деланно спохватилась кормилица и хитро прищурилась. — Но ты же не будешь заниматься такими глупостями, как месть тому, кто раздавил ядовитую тварь? Может, это у него получилось нечаянно?

— Пожалуй, я сначала разберусь, кто и почему поднял руку на главную жрицу синтов, — вздохнул Наэриль, выбираясь из купели. Жак набросил на него широкое полотенце, вторым полотнищем кормилица принялась сушить лорду волосы. — Если это попытка вбить клин между синтами и лордами, то касается всех, и будет разбираться Совет… Осторожней, Дасса, мне еще рано лысеть. Оставь мне хотя бы две пряди на висках, чтобы я мог заплести ранговые косы… Если Саэтхиль убили, узнав, что она — моя мать, то это — вызов мне и мое кровное дело. Тогда придется принять доводы Баэра.

«Так-то лучше, лорд-риэн, — отозвался довольный дух. — А то сначала твоей матери, какая бы она ни была, потом тебе голову просто так снесут. А за тебя мстить уже некому, ты у нас последний, хоть и подпорченный синтской кровью. Сюрприз уже ждет тебя в зале приема. Не забудь взять ритуальный родовой меч. И еще меня просят передать: примерно через полчаса прибудет глава Совета. Собираются брать тебя под арест по обвинению в темной магии, как я понял. Неплохо бы тебе свершить возмездие к его появлению».

Но смертельно уставший Наэриль не торопился: сначала принял бодрящее снадобье, не отказал себе в удовольствии пару минут поваляться на постели, закрыв глаза и изгнав все мысли. Лишь когда зелье начало действовать и предательская слабость отступила, он тщательно оделся, извлек из серебряного короба ножны с древним ритуальным мечом, уколол кончиком лезвия правую ладонь и, окровавив рукоять, подождал, когда меч впитает капли.

Не вкладывая клинок в ножны, лорд отправился в зал приема. Но замер, еще не дойдя до лестницы, увидев через систему зеркал, кто пожаловал в гости.

— Разрази меня гром! — прошептал он, узнав двух ожидавших его горцев, и немедленно соорудил на лице одну из мерзейших своих масок — надменного и самовлюбленного хлыща, все и вся презирающего. Впрочем, так ли далека она была от истины?

«Подсказать, кто из двоих — убийца?» — сунулся в его голову Баэр.

«Что тут подсказывать? Разумеется, Яррен. У Дигеро еще кишка тонка».

«Теперь ты понимаешь, что смерть Саэтхиль — не случайность и этот хитрый инсей целился в тебя?»

«Не смей соваться в мое дело, Баэр. Прокляну».

«А не боишься взаимности, потомок?»

«А давай! — воодушевился лорд, медленно спускаясь по лестнице. — Мне-то плевать, я смерти не боюсь. А вот вам всем придется надолго убраться из живого мира, пока не появится королева. А она уже никогда не появится».

Дух замолчал, поперхнувшись ругательством.

Увы, с последним риэном рода, узаконенным лишь благодаря его магическому дару, у духов сложилась патовая ситуация.

Бастард слишком рано вкусил полную власть, понял свою силу и опасность горного дара, слишком рано начал ставить духам условия, держал впроголодь и мог развеять любого из них в Небытии. Что и доказал, уничтожив первого опекуна, пытавшегося грубо сломать мальчишку. Но без них ему не выжить в горах. А вне гор он — никто.

Духи же слишком поздно осознали, что беловолосый сын безумной жрицы не дорожит ни родом отца, ни возможностью бессмертия, ни даже силой Белогорья. От него можно ожидать любой пакости. Ничего святого у выродка. Ничего. И избавиться невозможно. Без него да без горной королевы они — ничто. Для утомленных бессмертием духов захлопнется дверь в такой будоражащий, кипящий жизненной силой плотный мир. Дверь, которую могут держать открытой для предков рода только истинноживущие риэны.

Когда Наэриль ступил на лестницу, Яррен сказанул что-то такое, от чего духи рода едва его не придушили — лорду стоило немалых сил удержать их, чтобы не разорвали гостей. По залу аж молнии пронеслись. Ничего так получилось, эффектно.

— Что ты сказал, Яррен? Повтори! — потребовал лорд.

На этом, мой принц, свидетельство памяти Наэриля прерывается, и я оставлю его без моей собственной оценки, пусть она никак не влияет на твое впечатление. А как получилось, что этот неприятный мне и тебе лорд-риэн одарил меня таким сомнительным подарком, я опишу в свое время.

Мы долго ждали, когда же Наэриль натешит самолюбие, продержав гостей на пороге сверх всякого приличия. Я опишу тебе подробнее дом твоего врага, мой принц. Вдруг пригодится.

Взгляд Яррена блуждал по резным камням стен, но я готов был поклясться: вряд ли он замечает странные, ни на что не похожие росписи и орнаменты замка Раэн, от которых брала оторопь. Причудливые россыпи бесформенных пятен складывались в дивные, дышавшие жизнью изображения, только если смотреть на них краем глаза. Они возникали внезапно, как удар молнии, и исчезали, поцеловав сердце ужасом и восторгом. Так могли бы рисовать покинувшие мир божественные айры. Жаль, что Лэйрин этого не видит — вот он бы оценил.

Пожалуй, древнее этого замка я еще не встречал в горных кланах. Конечно, не во всех дворцах и крепостях мне удалось побывать. Десятки, если не сотни, погасших родовых гнезд уже давно лежали в руинах. Какие-то из них могли бы удивить не меньше, если их воскресить. Но об изначальной древности лордов Раэн говорит даже их имя, подозрительно созвучное имени риэнов, магов Белых гор. Удивительно, что за все века дом Раэн так и не стал великим.

Яррен нервно прохаживался и уже кусал губы.

— Что с тобой? — удивился я, заметив его бледность.

— В замке много раненых дальегов, я чувствую. — Он кивнул на стену, где я разглядел сцену крылатой охоты в каких-то звездно-радужных полях. И тихо добавил: — Меня бесит, что Наэриль никому не позволил помочь его людям. Вейриэны тоже могут лечить. Какой же сволочью надо быть, чтобы их не впустить!

Я не сомневался, что, как бы тихо мы ни говорили, нас слышат. Так и оказалось. Потянуло ледяным сквозняком, качнулись кисти на гобелене, закрывавшем боковой проход, и тот же голос, что нас приветствовал, на этот раз прошелестел на самое ухо:

— А вы уверены, юные фьерры, что вейриэны пришли сюда помочь? Никто не предложил излечения. Они пришли за нашим лордом — увести его на допрос в Совет кланов. А без него мы не сможем бороться за жизни умирающих, раненые лишатся и той поддержки, какую сейчас имеют.

Щека Яррена дернулась.

— Можно было договориться с ними. Они же не звери.

— О, нетерпеливая молодость, считающая себя всех умнее, — вздохнул где-то рядом женский голос. — Лев страшен, пока не связан. Кроме вейриэнов, сюда рвутся лорды Совета. Кто станет соблюдать договоренность с плененным львом? Только не Сорш. Кто из вейриэнов вмешается в дела лордов, дабы принудить к справедливости? Только не Таррэ.