Андрэ Нортон - Гаран вечный

Хотя глазу поверхность казалась грубой, шероховатой, на ощупь она оказалась гладкой. Она ощущала только слабое покалывание чего-то…

Вдруг Дзианта сжала его покрепче и правой рукой стала поворачивать верхнюю часть. Она не знала почему, но чувствовала, что должна это сделать.

Обманчиво грубая оболочка стала двигаться. Половина фигурки отделилась от нижней части, но она не сломалась, а открылась, как будто это была коробочка.

Внутри ящика была тончайшая сверкающая серебряная нить, уложенная в виде гнездышка, предназначенного для того, чтобы предохранить то, что лежало внутри, Дзианта поставила фигурку с ее содержимым на подоконник. Она была достаточно благоразумна, чтобы не касаться нити голыми руками. Дзианта взяла со стола длинную ложку, которой только что ела сок с мякотью.

Перевернув ее, она начала осторожно ворошить нить, пока не проделала в ней небольшое отверстие, в которое проникли лучи солнца. Они зажгли блестящие искры на перепутанной нити и коснулись того, что лежало внутри. Оно зажглось зелено-голубым огоньком.

Там лежал овальный камень — камень, который она не могла опознать по цвету. Камень примерно с половину ее ногтя, круглый, а не граненый. Дзианта поспешно отвернулась от него и стала, не глядя, снова закрывать его, чувствуя, что входит в состояние транса.

Кристалломания была одним из старейших способов возбуждать ясновидение. Когда сенситив фокусировался на шаре, сделанном из какого-нибудь светлого и чистого камня, энергия его освобождалась. Оган был прав относительно таких предметов. После долгого использования они запасают в себе психическую энергию. Так вот что она нашла — кристалл для всматривания, который долго использовался для освобождения энергии.

Как можно быстрее Дзианта сложила вместе две половинки и, повернув, снова закрыла. Она внимательно осмотрела поверхность. На ней не было даже малейшего указания на то, что она может быть открыта. Со вздохом облегчения Дзианта снова завернула фигурку и положила в коробочку: Только после того, как она заперла коробочку, Дзианта позволила себе расслабиться.

Если она возьмет его и использует так, как его следует использовать, что она увидит? Смерть и мрак? Она вовсе не желала пытаться увидеть это, и она не имела намерения сообщать Язе и Огану о своем новом открытии. Они бы стали заставлять ее смотреть в камень. Она в этом не сомневалась… А она не…

У Дзианты было время для создания защиты мозга, но она сомневалась, что сможет сохранить тайну, если Оган что-либо заподозрит. Во всяком случае, чем дольше будут идти поиски вне виллы, тем лучше для нее. Но ранним утром она была вызвана в комнату Язы. Она прошла сквозь облако ароматного пара и увидела Язу в обществе мужчины, в котором она узнала одного из координаторов Гильдии.

Он холодно осмотрел Дзианту, как будто она была не человек; а инструмент, оружие, и он просто оценивал его эффективность. Яза не выказывала никаких признаков беспокойства, хотя высшие члены Гильдии были всегда опасны для тех, кто стремился достичь их. Все продвижения вверх осуществлялись с помощью убийств. Уничтожение ждало любого, кто мог быть признан ненадежным, или кто стоял на пути какого-нибудь полного амбиций члена Гильдии.

Когда проверку проводил кто-нибудь из координаторов, всегда можно было ожидать неприятностей. Если Язу и волновал этот визит, то никакие человеческие эмоции не отразились на ней, также как никакой детектор не смог бы прочесть ее мыслей, если бы она решила спрятаться под свою кошачью оболочку. Она смотрела на Дзианту ленивым немигающим взглядом, На ее коленях сидел Харат с закрытыми глазами, как будто он спал. Дзианта, увидев его, мгновенно поняла предупреждение. Она достаточно долго жила в доме и понимала, что любое отклонение от обычного означает боевой сигнал и она должна занять оборонительную позицию.

Яза вовсе не была так спокойна, как казалось, да и Харат не был здесь в роли комнатного животного. Он получил приказ воспринимать любую утечку из-под замков мозга посетителя. Это означало, что Яза не собирается давать информацию координатору, и Дзианте следует быть очень внимательной, чтобы не сказать лишнего. Так как артефакт сейчас самое главное беспокойство, то он должен быть тайной.

У нее было всего несколько секунд, чтобы оценить ситуацию и сформировать линию поведения. Яза уже махнула рукой ей.

— Это сенситив, который «считывает» выборочно содержимое лент, Макри. Ты хотел видеть ее. Вот она.

Он был большой мужчина, когда-то мускулистый и импозантный, а теперь располневший, даже слишком располневший. На нем была одета униформа космопилота с капитанскими крылышками. Она была тесна ему, то ли ее шили не на него, то ли шили давно, а он одел ее только сейчас. На подбородке курчавилась маленькая подстриженная бородка. Остальная часть лица была гладко выбрита, как и голова, на которую была наложена тонкая серебряная сеточка с кудряшками, очень мелкими, как обычно у тех, кому приходится одевать тесный головной убор космолетчика. Кожа была темнокрасного цвета.

Глаза его глубоко сидели на лице, хотя, возможно, это казалось из-за пышности щек. Эти глаза, несмотря на то, что они были глубоко спрятаны на лице, были жесткие и блестящие и невольно напоминали Дзианте блеск серебряного гнезда, в котором был спрятан камень. Это воспоминание Дзианта поспешно закопала поглубже в мозгу.

Он хмыкнул. А затем стал расспрашивать, задавая короткие резкие вопросы обо всем, что касалось ее визита в апартаменты Юкундуса. Он, конечно, не интересовался содержимым лент, так как Оган уже стер все из ее памяти.

Он проследил шаг за шагом весь налет с того момента, как она открыла дверь, до конца путешествия и ее возвращения на виллу. В соответствии с невысказанным предупреждением Язы девушка ни словом не обмолвилась об артефакте и последующем похищении с помощью телекинеза.

Когда она закончила, выражение Язы не изменилось совершенно, и невозможно было понять, в точности ли она следовала невидимым инструкциям, или же совершила непоправимую ошибку. Макри опять хмыкнул. Как обычно свернувшаяся клубочком, Яза изменила свое положение.

— Ты видишь, Оган все тщательно проверил сканнером. Все произошло точно так, как мы тебе докладывали. Ни малейшего намека на то, что похищение обнаружено.

— Кажется, да. Но в городе жарко, очень жарко, говорю тебе! Каким-то образом все это связано с Юкундусом. Но ничего не дает повода предположить, что он знает о том, что его микрозаписи «считаны». По городу бегают сенситивы и что-то вынюхивают. Выдержите вот эту… — он посмотрел на Дзианту взглядом, который снова показал, что он считает ее не более, чем вещью, инструментом, — «под колпаком»?