Роман Гринь - Битвы магов. Книга Тьмы

- И кто же он, наш автор? - спросила носительница теплого имени. Она смотрела на меня с участием. Она не понимала. Нечастная.

- Какая вероятность, что это Вагнер? Как считаешь?

- Вагнер не писал романы об апокалипсисе, - ответила Нацуми.

- Что ж, у каждого свои недостатки.

- Странник, это длится уже неделю, вернись ко мне! Ты еще можешь! Не дай этому поглотить тебя!

- Знаешь, кто-то из великих сказал, не помню кто, но точно не Вагнер, что каждые семь секунд на Земле кто-то сходит с ума. Нацуми, ты ведь засекла мою седьмую секунду. Скажи мне? Вот сейчас? Или сейчас? Или сейчас? Тик-так! Тик-так! Тик-так!

- Странник!

- Это не правильно! - Я посмотрел на свой красивый дорогой костюм, что был забрызган кровью и мозгами демона. - Нет, это как минимум не вежливо! Сегодня ведь день моих похорон! Это мой праздник, в конце концов! И что, я виновник торжества появлюсь в таком ужасном испачканном костюме? А если кто-то захочет сделать со мной селфи? Я уже представляю эти твиты - смотрите какое убожество, мало того, что уничтожил мир, так даже сдохнуть красиво не сумел. Как думаешь, сколько лайков я наберу?

- Странник!

- Но знаешь, что еще неправильно! - Я протянул Нацуми блестящий хрустальный бокал со светло-коричневой жидкостью внутри. - Это! Вроде бы, а в чем проблема спросишь ты? Красивый бокал с дорого хрусталя и этот первоклассный не менее дорогой коньяк. Но вот незадача. Бокал-то для виски. Коньяк в бокале для виски. Улавливаешь соль? Не важно, как прекрасны и безупречны двое, если они будут несовместимы. Это... - и я с силой швыряю бокал о стену. Он разбивается на мелкие кусочки и время словно застывает. Я могу любоваться как осколки хрусталя и капельки коньяка сверкают на свете ламп. - Не-пра-ви-льно! - Кричу я по слогам. Да, мать вашу, я - чертов педант, и я не могу в день своих похорон пить коньяк из бокала для виски!

Коньяк стекает по обоям. Ну что весело вам квадратики, уже не поете рождественские гимны? А вы, треугольнички, больше никаких вульгарных танцев? То-то и оно! Захлебнулись в пьянящем потоке, геометрический хаос, апокалипсис эвклидовой геометрии.

Апокалипсис! Самое горькое из всех слов!

- Это неправильно, что они все погибают! Все эти люди! Весь мир в огне. Стоны, плачь, страдания и боль - так не должно было закончиться. Мы должны были всех спасти, мы же так старались! И все из-за меня. А Ласточка молодец... Догадалась, как просто решить проблему, воткнула нож себе в сердце - и переложила всю ответственность на меня. И мне пришлось разбираться со всем этим дерьмом. И я не смог. Не справился, всех подвел! Все из-за меня... Если бы я погиб тогда в Заре Хаоса, то не открыл бы Твердыню Миров и не погубил бы мир. Это я виновен во всем...

Что-то тяжелое с силой врезается в мою щеку, так что я чуть ли не падаю с кресла. Что это? Ладонь Нацуми, а мне показалось, что как минимум увесистая доска.

Я начинаю смеяться. Так весело. Нет, она правда думает, что это поможет мне прийти в себя? После всего, что я наделал и что пережил? Она бы мне еще холодный компресик ко лбу приложила и нашатыря дала вдохнуть.

Кто-то смеется в голос, так громко, прямо у меня в голове. Ах да, это же я смеюсь. И не в голове, а здесь, наяву... а в голове сейчас концерт одного известного немецкого композитора.

- Ты правда думала, что сможешь вот так просто одним ударом...

Но договорить я не успеваю, кулак Нацуми с ужасающей силой прилетает мне в живот. Как же больно. Я еще могу чувствовать боль? Забавно. Но больно. Моя возлюбленная уже второй раз избивает меня. Это неправильно! Но так прикольно! Может, я мазохист? Внимание уважаемые треугольнички, наш игрок выбрал подсказку "помощь зала" и надеется на ваши правильные ответы. И так, повторю вопрос, мазохист ли я? Вариант А - да, мазохист. Вариант В - нет, мазохист. Вариант С - возможно, мазохист. Вариант D - позвоните Вагнеру, он скажет правильный ответ. Я с умилением наблюдаю, как треугольнички и квадратики с усердием нажимают кнопочки на свои пультах.

- Да вернись же, чертов эгоист! Прекрати брать всю ответственность на себя и винить во всем только себя! - Сильный удар ногой приходится мне в лицо, и я отлетаю на несколько метров. Как же больно.

- Давно меня так никто не избивал, - промямлил я, выплевывая с кровью выбитый зуб, - а мы ведь еще пока даже не женаты. Что же будет после нескольких лет семейной жизни? И где же мой милый кроткий ангелочек Нацуми? Кажется, взяла отпуск, - сказал я, все еще рассматривая свой выбитый зуб, что лежал у меня на ладони. Он казался мне таким непостижимым. Я его не понимал. Не мог постичь все глубинные страдания его зубной натуры. И по моему, это неправильно.

Но Нацуми уже не обращала на меня никакого внимания. Она лишь зарыдала, упав на колени, и опустив лицо на ладони.

- Почему ты плачешь?

- Ты ушел от меня, ты теряешь рассудок, тьма заполонила твой разум, и мне уже не докричаться до тебя, не достучаться, не дотянуться. Ты ускользаешь от меня и падаешь в бездну. Знаешь, каково мне видеть тебя таким?

- Ничтожеством? - Спросил я.

- Таким сломленным...

- Просто оставь меня...

- Я люблю тебя, - продолжала всхлипывать эта странная девушка с мягким именем.

- Любишь? Меня? За что же ты так? Я же не сделал тебе ничего плохого, а ты вот так сразу, люблю...

- Ты всегда такой холодный и бессердечный!

- Нет, сейчас мой мозг пылает жаром, я какой угодно, но только не холодный. И сейчас, в минуту временного просветления, я прошу тебя, оставь меня! Я хочу, чтобы в твоем последнем воспоминании обо мне, ты помнила меня тем, кто еще владеет своим рассудком. Я отпускаю тебя!

- Я не хочу свободы от тебя! - Сказала Нацуми, прекращая свои рыдания. - Она яд для меня.

- Неправда! Свобода не яд, еще никто от нее не умирал. У свободы высокий градус, она иногда бьет по мозгам, и толкает людей на безрассудные поступки, о которых они жалеют, когда приходит похмелье. Но, она не яд!

Ее горячие ладони хватают мое лицо, а губы с жадностью впиваются в мои. Такой странный вкус. Соленые слезы вперемешку с моей соленой кровью, а сверху горькая желчь крови демона, и все же в этой смеси проскальзывает какая-то непостижимая сладость. Вот он, вкус всей моей жизни в одном этом моменте.

- Вернись, - шепчет Нацуми сквозь слезы и с дрожью в голосе, - прошу тебя...

- Я здесь, - говорю я, и глажу ее по волосам, - больше я никуда не уйду. Мне уже не убежать от того, что я сотворил, от того, кто или что я есть. Но до последнего своего мига в этом мире я больше не хочу терять рассудок. Если тьма начнет снова окутывать мой разум, ты просто загляни в мои глаза, и когда я увижу твои милые глазки, - я провел рукой по ее щеке, - они станут моими маятниками в темной ночи души.

Какой милый и нежный бессмысленный бред я несу. Прозвучало так ванильно, что хоть сейчас можно запостить в соцсети. Но что будет на самом деле, когда эта тьма снова прикоснется к моему раскаленному разуму, как я тогда буду выкручиваться? Правда ли верю, что эти милые слегка раскосые карие глазки смогут меня вытащить из бездны? Смогу ли ухватится за что-то устойчивое и выбраться из этих зыбучих песков отчаяния и безумия?