Дженнифер Барнс - Среди волков

— И какое последнее условие?

С этим я не соглашусь, пока не узнаю, что Каллум припас для меня напоследок. Откуда мне знать, может быть, он потребует, чтобы я отрубила себе ногу. Вроде как если я не смогу сохранить самообладания, как единственный одноногий человек среди четырехлапых оборотней, то я, значит, не смогу поговорить с оборотнем-подростком, запертым в стальной клетке.

— Последнее условие я сообщу тебе сегодня ночью.

Я заворчала на Каллума, находя удовлетворение в том, что из моего горла вырвался нечеловеческий рык.

— Большинство членов Стаи не будут заранее предупреждены о любом из этих условий, — сказал Каллум, потом протянул руку и убрал мне за ухо прядь волос.

Этого простого жеста было вполне достаточно, чтобы преграда, разделявшая нас, мгновенно рухнула.

— Ты специально это делаешь, — усмехнулась я. — Ты пытаешься мучить меня — все еще злишься на то, что я смогла оторваться от охранников, пробраться в твой дом и увидеть таинственного мальчишку из подвала.

— Я делаю это, — поправил он, — потому что ты моя.

Его!

Оборотни! Вечно их мучает эта тема обладания. Иногда мне кажется, что у родителей — даже у людей — все точно также. И наше поведение отражается на них. Они хотят для тебя самого лучшего, потому что ты — их. То, что считается нормальным для детей других людей, совершенно исключено для вас, и совсем не важно, сколько вам сейчас лет или как далеко вы смогли убежать, — изменить то, откуда пришли, вы не можете.

— Ты это делаешь потому, что ты полный отстой.

Каллум мило улыбнулся и стал похож на мальчишку, а не на тысячелетнего обра.

— Именно так мне говорили, Брин. Именно так.

К ночи на встрече обров было больше, чем учеников у меня в школе, — вот что значит жить в маленьком городе в самом сердце самой большой территории оборотней. Я знала каждого по имени, несмотря на то что многие приезжали из других городов — рутинная поездка туда и обратно, которую они совершали регулярно, как по часам, один раз в двадцать девять дней. Территория Каллума простиралась от Канзаса до Монтаны, и хотя большинство обров тянулись к своему альфе, несколько волков Каллума предпочитали иметь периферийный статус, проживая на самых дальних окраинах нашей территории, подальше от Арк Вэлли и остальной Стаи. Из этих окраинных только двое не появлялись на сборище, и их регулярное отсутствие продолжалось столько, сколько позволял Каллум.

Лично мне бы очень хотелось, чтобы драгоценнейший альфа потребовал их присутствия сегодня ночью. Кроме Девона, у меня в Стае был еще один друг. Ее звали Лейк, мы были одного возраста, и она со своим отцом каждое лето проводила в Арк Вэлли, когда мы были маленькими. Лейк была одной из самок-оборотней нашей стаи и одной из самых справедливых личностей, которых мне довелось встретить. Я желала только одного — чтобы она и ее отец приехали с окраин нашей территории на сегодняшнее ночное сборище. Чистокровный оборотень или нет, но одного Дева было явно недостаточно, чтобы нейтрализовать тех членов нашей мохнатой семьи, которые испытывали не самые теплые чувства по отношению к человеческой девчонке, находившейся среди них.

— Нет ничего постыдного в том, чтобы развернуться и свалить отсюда по-быстрому, — сказал мне Девон. — Я бы на самом деле очень это рекомендовал.

Девону всегда удавалось меня успокоить, но на этот раз я едва смогла выдавить из себя улыбку. С другого края толпы ко мне начал медленно двигаться Каллум, и я почувствовала, как песчинки начали медленно падать в песочных часах и каждая как будто била меня в живот, напоминая о том, что мое время на исходе.

Не говоря ни слова, Каллум положил мне руку на затылок, и, хотя выглядело это как успокоительный жест, от физического контакта с альфой все волосы у меня на руках встали дыбом и зашевелились один за другим.

Обычная девочка энергетику этого места почувствовала бы как нормальный избыток адреналина, так бывает в раздевалке перед ответственным матчем или в кабинете математики перед началом экзамена. Но я знала, в чем дело. Это был не адреналин. Это было что-то противоестественное.

Это была чистая, неразбавленная животная энергия, и в тот момент, когда я установлю связь со стаей и присоединюсь к групповой ментальности, это не будет ни странным ощущением у меня на коже, ни статическим электричеством на волосках моих рук.

Это будет внутри меня, и я растворюсь в этом так же, как остальные члены Стаи.

Рука Каллума чуть крепче сжала мой затылок, и я испугалась, не выдало ли выражение моего лица то, о чем я подумала. Через несколько минут это станет ясно всем, но не в словах — в ощущениях , и эта связь позволит моим эмоциям слиться с эмоциями окружающих.

Вскоре Каллум и я стояли в самом центре. Сора, Кейси и Лэнс находились ко мне ближе всех, Маркус стоял у меня за спиной — скорее всего, по приказу Каллума, от которого я не могла оторвать глаз.

— Привет вам, братья!

Если Соре и не понравилось, что приветствие Каллума не было гендерно-нейтральным, она этого не показала. Что касается меня, то я чувствовала себя несколько, как бы поточнее выразиться, лишенной гражданских прав. Что уж говорить о том, что я пребывала в явном меньшинстве. На этой опушке нас было явно около сотни, и только холеная, сдержанная Сора и я были единственными особями женского пола.

А я была единственным человеком.

Один оборотень опасен. Целая стая была несгибаемой силой, непобедимой армией.

Меня превосходили численностью, я была безоружной, слабой и измученной. Именно в таком порядке.

— Привет! — в унисон проворчала Стая в ответ Каллуму, но я почти не расслышала звуков в их ответе. Это было нечто вроде мелодии — нечеловеческий, мелодичный тон, который звучал скорее как гудение энергии, чем как что-то, напоминавшее приветствие.

— Одному из нас потребовался наш совет, — сказал Каллум. — Бронвин, дочь Эли, наши уши слушают тебя.

Хоть он и следовал протоколу абсолютно, эти слова совсем не походили на те, которые обры слышали раньше. Во-первых, сам факт того, что я была дочерью. И тот факт, что моя фамильная принадлежность устанавливалась по имени матери. И еще то, что всем было известно, что Эли не рожала меня — я была сиротой.

И что я не всегда была одной из них.

Знакомый звук лопнувшего пузыря заставил меня оглянуться через левое плечо, в сторону охранника Каллума, и я увидела, что Кейси был не единственный, кто присутствовал здесь из моих домашних. Близнецы тоже присутствовали — два младенца среди толпы самцов. Крепкий обр, в котором я узнала одного из коллег Кейси, нежно укачивал близнецов в своих мускулистых руках.