Дженнифер Барнс - Среди волков

Это сказал волк — тот, что был у Чейза внутри. Это был единственный вывод, который поддерживался пульсирующим, наэлектризованным, смертельным скрытым смыслом, царившим в этой комнате.

— Я так понимаю, это парень?

Чейз отступил на пару шагов. Волку хотелось выйти наружу. Нам нужно было выбираться оттуда.

Нет , сказала я тихо, отыскав свой голос в мыслях Чейза. Держи голову наклоненной к земле под углом сорок пять градусов, но сам стой прямо. Не уступай и не нарывайся. Стой и не двигайся.

Сейчас рядом с домом Каллума на расстоянии мили не было ни одного волка. Для них энергия, исходившая из этой комнаты, была непереносимой, поэтому Сенат и не имел дела с простыми членами Стаи. Альфы не трогали волков, которые им не принадлежали. Тогда зачем они позвали Чейза?

— Заходи, — спокойно сказал Каллум.

Чейз мог заупрямиться. Он был мой больше, чем Каллума, но я отбросила сентиментальность: Сделай шаг вперед. Пусть голова будет немного наклонена, но в пол не смотри. Смотри на Каллума. Рта не раскрывай. Чтобы ты ни делал, не скалься.

Чем ближе мы подходили к Каллуму, тем явственнее чувствовали других волков, рыскавших рядом с нашими мыслями. Они не напирали, не набрасывались. Но они были там.

— Он не Бешеный.

Какое-то мгновение этот голос звучал так похоже на голос Девона, что я даже засомневалась, не сидит ли где-нибудь рядом чревовещатель. А потом поняла — Шей.

— Он еще не переключился, и это значит, что контроль у него сильнее, чем у остальных юнцов. Впечатляет, Каллум.

Было что-то неуважительное в словах Шея, может быть, тон, которым были сказаны эти слова. Этот тон поведал мне, что Шей помнил, как жил под властью Каллума, и хотел, чтобы все об этом забыли. В своих владениях Шей был царем, а здесь он был молодым, глупым и в подметки не годится Каллуму с его возрастом, опытом и мощью.

Великолепная сдержанность. Изящество. Просто превосходно. Это был Каллум.

Ворчание, рев, недовольство. Это был Шей.

— Чейз.

Это слово, произнесенное Каллумом, заставило нас посмотреть ему в глаза. И я, внутри Чейза, едва не вздрогнула, как от испуга. Если бы это была только Я, а не МЫ, я бы точно вздрогнула.

Я знала эти глаза. Я знала Каллума. А он знал меня.

Брин!

Я почуяла этот призыв. Я хотела ответить, но не стала. Я больше не принадлежала Каллуму. Он не мог приказывать мне, что делать. Я даже не была вполне уверена в том, знал ли он, что я там, или он просто видел меня каждый раз, когда бросал взгляд на Чейза. Он думал обо мне почти все время — так же, как я все время думала о нем.

Но таким вопросам было не место в комнате, заполненной самыми влиятельными волками в Северной Америке. Мы должны были все держать под контролем.

— Каллум! — Это был голос Чейза, его ответ.

Я могла управлять движениями его тела, но управлять его словами я не могла. Я не могла ответить на взгляд Каллума или попытаться понять, что значил этот взгляд.

— Сенат хочет, чтобы ты описал нам Бешеного, его нападение и рассказал о твоем выздоровлении.

Каллум так строил фразу, что его слова не звучали приказом. Его голос был тихим и успокаивающим, но я заметила, как при этих словах засверкали глаза у других вожаков. У них был законный интерес — узнать больше об этом Бешеном и о том, что случилось с Чейзом.

Песчаник и рыба. Кедр и кислое молоко. Морская соль и сера.

Их запахи переполнили обоняние Чейза, и ему стало трудно сосредоточиться на чем-то другом.

Не заворачивай губу вверх. Не рычи. Не скаль зубы, сказала я ему.

Он не делал этого, но внутри него — внутри нас — его волк уже проснулся и приготовился к прыжку. Он хотел взять все под свой контроль. Я не позволяла ему сделать это.

Волки, возражал он. Это не Стая. Защищать девочку.

Если бы из-за моего присутствия Чейз потерпел поражение, я бы никогда не простила себе этого и поэтому направила все свои силы ему на помощь — он должен был оставаться спокойным. Я успокаивала его волка, охраняла его сознание, пока он вел свой рассказ.

Альфы задавали вопросы — очень подробные, я таких бы даже не придумала. Сколько времени длилось нападение? Как долго Чейз лежал на тротуаре, пока волки Каллума не нашли его и не спасли? Имеет ли он какое-то представление о том, каким образом ему удалось выжить? Как он защитил свой разум от Бешеного? Удавалось ли Бешеному обрести контроль над его физическим телом? Просил ли он напасть на Каллума? Могло бы это произойти?

Нет, объяснял Чейз, Каллум привел его в Стаю и научил, как пользоваться связью со Стаей, чтобы защититься от психического превосходства Бешеного. Чейз, правда, не стал упоминать, что я умудрялась манипулировать этой связью и что я была единственной, кто гонялся за Бешеным в его снах.

Наконец вопросы прекратились. Один из вожаков, тот, который пах морской солью, сказал завершающее слово:

— Ты хорошо с ним поработал, Каллум. Ты крепкий парень, Чейз, а когда станешь мужчиной, будешь еще сильнее. Стая Стоун Ривер рада принять тебя.

Это не звучало как поздравление. Это звучало как сожаление, но у меня не было времени, чтобы разбираться с этим, потому что в следующее мгновение нас с Чейзом вытурили.

— Сейчас можешь идти, — сказал Каллум.

Чейз хотел возразить. Он хотел остаться. И на какое-то мгновение мне захотелось позволить ему сделать это, но старшее, более мудрое мое «я» — то самое «я», которое выучило предмет «Выживание в стае оборотней» так, что от зубов отскакивало, — не могло ему этого позволить.

Иди!

На лице Каллума я прочитала приказ. Возможно, я просто вообразила, что ему что-то было известно и он догадывался, что я была там, в голове у Чейза. Но в чем я была совершенно уверена, так это в том, что за просьбой уйти явно скрывалось принуждение.

И я совершенно не сомневалась в том, что, если мы не уйдем, за этим последует угроза.

Иди, сказала я Чейзу. Выйди из дома. Уйди так далеко, как только сможешь, и продолжай слушать.

Вообще-то Каллум не сказал точно, куда мы должны были идти.

Как только дверь за нами захлопнулась, тело Чейза расслабилось. И он пошел быстрым шагом, одним ухом прислушиваясь к разговору.

Однако нас окружала тишина.

Пока вожаки будут слышать нас, они не заговорят. В этом доме не было ни одного человека, который стал альфой благодаря своей глупости. Вожаки не доверяли нам, и рисковать им не хотелось. Мне захотелось закричать. Чейзу тоже захотелось закричать. А его волку хотелось вырваться наружу.

И эта непрестанная просьба — Выйти, выйти, выйти — натолкнула меня на мысль.

В волчьем обличье твои чувства стали острее? — мысленно спросила я Чейза.

По его реакции я поняла, что он не знал, что ответить. В волчьем обличье у Чейза всегда были проблемы с мыслительной деятельностью. И еще проблемы с памятью.