Владимир Сазанов - Двуединый. Трилогия

— Все мы боимся.

— Нет, Абель. — Она качнула головой. — Это не страх смерти или неудачи. Меня пугает, что я так и не успею ничего из того, что не успела до сих пор. Не научусь однажды играть словами, как настоящая аристократка, не открою собственную школу боевых искусств, не отучу Мари от пьянства. Не рожу ребенка, — последние слова она произнесла настолько тихо, что я едва их расслышал.

— Скоро все это закончится, — попытался успокоить ее я, хотя сам уже ни в чем не был уверен. — Так или иначе, но закончится. И тогда ты обязательно родишь.

— Обещаешь? — Ивейна все‑таки повернула голову в мою сторону.

— Обещаю.

Она некоторое время изучала мое лицо, потом грустно улыбнулась и снова уставилась на линию горизонта. Я посмотрел туда же, решая, стоит ли оставить ее одну или необходимо побыть рядом.

— Знаешь, Абель, — вдруг задумчиво произнесла Иви, нарушая затянувшуюся паузу. — Это очень больно осознать однажды, что ты всю жизнь любила некий прекрасный образ, а не реального человека. Хуже только понимание, что выдуманный когда‑то юной девочкой идеал на самом деле существует. Более того, он всегда был рядом. Буквально на расстоянии вытянутой руки. Ирония судьбы. И почему я не умею смотреть на мир, как Марианна?..

Риторические вопросы ответов не предусматривают, так что я ничего говорить не стал. Тем более что к этому моменту успел окончательно потерять нить разговора.

— Абель, я хочу ребенка! — она произнесла это громко и отчетливо.

— Понимаю, — вздохнул я. Интересно, почему многие женщины имеют дурную привычку раз за разом повторять некогда сказанное? Опасаются, что их собеседник забудет или проигнорирует нечто для них важное?

— От тебя!

Я поперхнулся. Ее пожелание звучало не просто странно — безумно. Мы же, в конце концов, родственники. Она — вторая мама, баловавшая меня с самого детства. Какой, к демонам, ребенок?!

— Обещай мне подумать. Просто подумать. Потом, когда все закончится. — Голос ее становился все тише и тише. — Пообещай. Пожалуйста.

— Э — э-э… Гм, — единственное, что смог выдавить я.

Сильвия Гнец

Абель вернулся один и в каком‑то подавленном состоянии. Он опустился на свой стул и, подперев подбородок тыльными сторонами ладоней, уставился на разбросанные по столу бумаги.

— Настолько сильные разрушения? — обеспокоено спросила Сильвия.

— А? — муж взглянул так, словно только что осознал ее присутствие. — Нет. Не очень. Несколько ящиков разбили.

— Тогда что случилось?

— Ивейна хочет ребенка.

— Ну, это не новость. — Сильвия облегченно вздохнула, поняв, что ничего на самом деле не произошло. Просто Абель неожиданно открыл для себя очередной факт об окружающем его мире.

— От главнокомандующего? — поинтересовалась присутствовавшая здесь же Лидия. — Или от тебя?

— От меня.

Сильвия вытаращилась на мужа огромными глазами. Такое ей даже в голову не приходило. Чтобы Ивейна?.. Абель?.. Она ведь его вторая мама!

— Чего‑то такого следовало ожидать, после того как она слишком быстро переметнулась на нашу сторону, — спокойно произнесла Лидия. — Что ты ей ответил?

— Обещал подумать, — мрачно произнес Абель, вновь устраивая подбородок на руках.

— Ее устроило?

— Да. Наверное. Не знаю.

— Тогда будем считать, что устроило, и сосредоточимся на более важных проблемах. Например, займемся вопросами непосредственно выживания. Чего, кстати, последний обсуждаемый нами план вовсе не гарантирует.

— Ты собираешься все это так и оставить? — сказать, что Сильвия была удивлена спокойной реакцией дочери императора, значило не сказать ничего.

— А ты собираешься разругаться с ней, лишив нас всех доброй трети общего боевого потенциала? Не самая умная затея.

— Но она претендует на нашего мужа! — возмутилась Сильвия.

— Разве? Насколько я понимаю, речь шла только о ребенке. Не о вхождении в семью третьей супругой. — Лидия взглянула на Абеля. — Или я ошибаюсь?

— Только о ребенке, — подтвердил Гнец.

— Тогда не вижу никаких препятствий к исполнению ее просьбы. Не говоря уж об обещании подумать. — Лидия откинулась на спинку стула. — Ивейна состоит в браке, и я не думаю, что в случае своего проигрыша главнокомандующий станет поднимать шум или пытаться избавиться от ребенка. Воспитает внука как сына, только и всего. Но даже если этого не случится, например, по причине гибели нынешнего глава Дома Крылатого Меча — тоже ничего страшного. Абель станет главой одного из влиятельнейших семейств, и мало кто рискнет обсуждать его бастардов. Во всяком случае, теоретическое появление на свет еще одного младенца — не та проблема, о решении которой я стала бы сейчас беспокоиться.

Сильвия медленно выдохнула сквозь стиснутые зубы и попыталась успокоиться. Лидия говорила логично. Очень логично. Возможно потому, что являлась аристократкой до мозга костей и с младенчества понимала, что будущий супруг не сможет принадлежать ей полностью. У него всегда будут дела, государственные обязанности и, возможно, другие женщины. Ивейна перечеркнула всю прошлую жизнь только ради возможности рисковать вместе с ними. Так может, она достойна получить свой маленький кусочек счастья? Потом. Когда муж подумает, а сама Сильвия найдет в себе силы смириться с таким положением дел. Никто ведь не говорил, что ребенок Ивейны обязан быть первенцем Абеля.

Рихард Зетц, худой мужчина с невзрачной незапоминающейся внешностью, напряженно всматривался в группу людей, идущих через поле в направлении тракта. Крохотные фигурки находились настолько далеко, что даже усиливающее зрение заклятье, окутывавшее его правый глаз, не позволяло различить лиц. Впрочем, мужчине хватало и характерной моторики, чтобы сказать, кто есть кто.

— Гнец покинул корабль, — сообщил он тем своим спутникам, которые предпочитали получать информацию из чужих уст, а не заниматься наблюдением лично. — Прихватив с собой половину подчиненных.

— Прижмем его в городе? — спросил один из подручных, старательно доводящий один из своих клинков до бритвенной остроты.

Рихард покосился на идиота и тихонько вздохнул. Выторговал, называется, у Риттершанца право избавиться от помощников по окончании операции. Наследник императора, как и положено прожженному торгашу, знатно сэкономил, широким жестом предоставив Зетцу право сделать бесплатно работу, за которую обычно платят немалые деньги. Давиду, судя по всему, тоже не нравилась идея оставлять в живых слишком большое количество свидетелей, вот он и подобрал тех, кого не жалко.

Каждый, буквально каждый член доставшейся Рихарду в подчинение команды не только являлся истинным специалистом своего дела, но и обладал каким‑нибудь крайне вредным для профессионального убийцы недостатком. Например, задавший идиотский вопрос двумечник мало того, что был глуп, так еще и старательно это всем демонстрировал. Его напарник — хронический алкоголик, неспособный держать язык за зубами. Один из лучников — беспринципный скряга, готовый продать даже собственную мать. Лазутчик — кровавый маньяк, с трудом удерживающийся от убийства тех, кого ему приходится выслеживать. Относительно нормальными выглядели разве что маги, да и то, как подозревал Зетц, лишь потому, что им хватало ума молчать. В общем Риттершанц пожалел наверняка имевшихся в его распоряжении профессионалов и решил избавиться от прислуживающего ему мусора с некоторой пользой для дела.