Элеонор Бирке - Школа мечтателей

— Не надо. Не хочу оставлять детей одних.

— Все будет нормально. Они вместе играют. Ну, давай, ненадолго.

Он мигом очутился у двери и повернул ключ в замке, заперев вход в спальню.

Желание прошмыгнуть сквозь орейфус неспроста появилось у Генри. Каждый день, Харм и Элфи после занятий двигались прямиком в дом Смолгов. Целые дни дети будоражили жилище всевозможными играми и затеями. К тому же наставничество Генри над Хармом выматывало его, потому как Харм без остановки атаковал его всевозможными вопросами. Порой приходилось изрядно поднапрячь извилины, чтобы ответить на них, не выдав лишней информации. Да и объяснять приходилось так, чтобы было понятно шестилетнему ребенку. Не будучи учителем, не имея выверенного навыка преподавания, Генри подолгу приходилось обдумывать свои ответы. Посему супругам Смолг оставалось крайне мало времени для работы над усовершенствованием их личного мира, входом в который служил стул-орейфус. Оставлять молодой мир надолго без посещений было опрометчиво. Законы его устройства еще не представляли цикличную систему, в которой одно явление вызывает другое, а то влияет на третье, затевая четвертое… и так до замыкания циклов в одну устойчивую структуру. Смолгам этого добиться никак не удавалось, и потому все их старания постепенно растворялись. В присущем теперь миру виде они опирались лишь на мечты супружеской пары, а значит — были не устойчивы. Любому ученику с Изнанки известно, что мечты без подпитки мечтателя или самой системы сами по себе живут недолго.

Генри почти трясло от нетерпения, и Магдалена сдалась:

— Ну, хорошо! — она резво присела на орейфус и закрыла глаза, в следующий момент она оказалась в уже знакомом доме с паутиной хрусталя на потолке.

Теперь здесь стало немного уютней. Предметы интерьера закрепили на стенах, а роскошный диван ввинтили в пол. Мелкая утварь уже не летала без надзора, все запиралось в ящиках и шкафах на замок. Сила притяжения никак не поддавалась Смолгам, а может им просто нравился полет. Но Магдалена уже парила в комнате в ожидании, когда появится Генри.

В первое мгновение, без особых усилий, Магдалена представила дыхательное приспособление, и оно тут же воплотилось на крыльях носа. Вскоре появился Генри, и он также смог дышать, используя аналогичный аппарат.

Генри облачился в черную мантию с разноцветными нашивками, а на его голове выступила острием четырехугольная конфедератка.

— Как я тебе в роли учителя?

— Изумительно!

— Сначала Элфи, а теперь Харм… Я — магистр изнаночной наружности!

— Балагур, — рассмеялась Магдалена. — Но неплохое начало. Харм доволен, ты для него авторитетный конфедерат.

— Думаю, ты заблуждаешься. Он не особо поддается влиянию с моей стороны, хотя если рядом Элфи, работает с удовольствием.

— И она! Она тоже! — Магдалена улыбалась. — Так должно быть!

— Уверен, наша дружба была неизбежной. И Брегантина сразу мне об этом заявила.

— Она мудра, а Виола лучше всех понимает подобные вещи.

— Ты знала, что Харм по крови связан с Анной Волгиной? — нахмурившись, выдал Генри.

— Да, слышала. Это меня пугает.

— Еще бы! — Генри смахнул конфедератку, и та испарилась, а его мантия поблекла и стала белой. — Хорошо, что его жизнь не пересеклась с ней. Это дает некий шанс минимального влияния.

— Генри, не забывай, Дриммерны — его семья, а они в определенных рамках едины.

— Не похоже, что среди других членов семьи есть мечтатели.

— Оно всегда не похоже, пока не случится что-то серьезное.

— К сожалению, ты права. Но Харм все же чудесный мальчик! Мне нравится его характер. У него он есть! Его трудно принудить к чему-то или убедить без весомых доказательств. Хотя именно это иногда меня и пугает, — Генри рассмеялся, но было видно, что он горд за Харма.

— Он — чудо! А ты посмотри на Элфи, когда она играет с Хармом или просто он рядом, она… она — Элфи! Но лишь ему пора уходить, тоска вновь селится в ее глазах. — Магдалена отмахнулась от мыслей, как от чего-то материального и улыбнулась. — Но все же открой секрет. Как ты с Хармом подружился?

— Нет никакого секрета, все очень просто и немного весело, — вдруг аура свежей выпечки окутала Магдалену. Запахи не могли существовать здесь, но все же Магдалена ощутила уют пекарни и вызывающие аппетит ароматные волны, которые окружают подобные заведения. Это сделал Генри, он искусно воплотил свои воспоминания, коснувшись восприятия Магдалены нежной мечтой. Она окунулась в его мысль, Генри разделился с ней кусочек своей памяти. Магдалена закрыла глаза и улыбнулась. Это было аккуратное взаимодействие, Генри заботится о ней и всегда стремится чем-то удивить. Ловко он придумал с запахом!

Генри поманил супругу к выходу. Пара выплыла из особняка. Невидимая капсула обняла их, и они помчались к своей цели.

Магдалена глянула на Генри:

— Ну и? Что же с Хармом? Чем ты его покорил?

— Ах, да! Пи-ро-ж-ки!

— Что? О, теперь все ясно.

— Эстер, ты знаешь, делает чудесные мясные пирожки. Десять штук, еще очень горячих и я у входа в школу.

Магдалена рассмеялась:

— На эту уловку его легко поймать.

— Конечно! Я достал один и прямо перед Хармом надкусил.

— И что он?

— Он грустно посмотрел и чуть было не прошел мимо. Я поздоровался, спросил как успехи в школе. Правильно ли мы его направили? Он охотно начал разговор, но никак не отводил взгляда от моего горячего пирожка. Он ел его глазами. — Магдалена смеялась, а Генри продолжал веселый рассказ. — «Хочешь?» — спросил я его, он мотнул головой и неуверенно взял один. За пять секунд он проглотил его и снова смотрит. Я отдал ему пакет. Видела б ты его довольную улыбку, — Генри рассмеялся во весь голос. Но пара уже приблизилась к основанию, точнее к месту из которого должна была зародиться система, основа мира. — О, мы прибыли!

— Давай не будем сегодня впадать в рутину, цвета попробуем и преграду чем-нибудь украсим.

— Согласен. Как думаешь, чем заняты дети?

— Играют или читают… Давай, немного лазурита… — Магдалена устремилась вперед.

Генри сосредоточенно уставился на основание:

— Давай!

А дети действительно играли в очень интересную игру: швыряние подушек. Харм и не подозревал, что веселье может вспыхнуть из любого казалось бы непримечательного предмета, такого как подушка или веревочка, концы которой впаяли в ручки. Вроде Элфи называла ее «скакалкой». Она прыгали по детской, а резиновая веревка ударялась о пол в такт подпрыгиванию Элфи. Харм пытался повторить затейливые движения подруги, но его ноги упорно путались. Пару раз он даже свалился, прежде чем вернул скакалку, давящейся от смеха Элфи.

Время от времени Элфи поглядывала в окно: не идет ли Эстер, а еще подходила к двери и прислушивалась. Взрослым было не до них, а значит, настал заветный час крушить дом рвущимся из Элфи озорством.