Элеонор Бирке - Школа мечтателей

Рисунок неба в холле зависел от интенсивности и угла света, проникающего в помещение. Состав, которым расписали потолок, некоторые считали волшебным, однако одаренные химики школы знали настоящее чудо перемен. Секретные ингредиенты краски, дающей эффект движения, знали только специалисты из отделения химических явлений, что работали в лабораториях Блока Интеллектуалов. Остальным оставалось лишь восхищаться их работой — в свои тайны они не посвящали посторонних.

Когда свет из высоко посаженных, почти в потолок, окошек перемещался вместе с движением солнца, тон искусственного неба изменялся от темно синего смуглыми вечерами до нежно голубого в солнечные летние деньки. Облака же словно плавали, раздувались, а потом вовсе растворялись. Утром — перистые формы, вечером — густые и насыщенно бардовые, а когда солнце стояло в зените, безукоризненная голубизна неба простиралась повсюду. В действительности могло показаться, что люстры висят в воздухе, так правдоподобно играл расписанный купол главного холла.

— Как красиво!

— Вот этот чудак, — проговорил, улыбаясь, все тот же нагловатый мальчишка.

Он привел целую компанию мальчишек-однолеток. Один из них подошел к ошеломленному Харму:

— Не надо, Кирк… Привет! Меня зовут Нильс. Я тебя раньше не видел? Ты откуда приехал? — он протянул для приветствия правую руку.

— Я — Харм. Я случайно здесь. — Харм не понял, что хочет от него Нильс, протягивая руку, и поэтому протянул свою, но левую.

Нильс улыбнулся неловкому жесту, положил ладонь в карман и продолжил:

— Очень приятно. Странное имя у тебя. Никогда не слышал. Это Фред, Карлос и, как ты уже наверное понял — Кирк. Не обижайся на Кирка… Просто на самом деле… Ты слегка странный… и твоя одежда…

Харм не думал обижаться. При его жизни в родном доме об обиде помышлять не имело смысла. Такого понятия там не существовало в принципе. Да и мысли о задетом самолюбии не могли зародиться, когда вокруг такое великолепие!

Харм все еще с восхищением взирал на главный холл Купола Природы. Он, не отрывая взгляда от ветвей неведомых растений в вазонах, не поворачивая головы, выставил ухо, чтобы послушать, о чем говорит ему Нильс.

Кирк же сморщился от слов своего товарища. Он выступил как лидер, а это сущая дерзость в присутствии самого Кирка. Случалось, что Кирк отправлял Нильса «на разведку»: передать сообщение, узнать кое-какие новости. Но завести беседу самостоятельно, без его одобрения, да еще с каким-то оборвышем! Несомненно, это заслуживало презрения, как к Харму, так и к самому Нильсу. Но он потом разберется с ним, сейчас можно подтрунить над пустоголовым мальчишкой, ошарашенно пялившим глаза. К тому же он совершенно точно был глуп: чего стоил раскрытый от удивления рот.

— А ты знаешь, что это за деревья? Я таких никогда не видел, — Харм указал на ряды вазонов по правую руку от себя.

— О, это известно, — вступил в разговор Кирк, перед этим придавив Нильса суровым взглядом. Тот сразу схлопнул губы и поджал их. Кирк сделал шаг к Харму, а потом деловито сморщил нос и повернулся к ближайшему кусту. Провел ладонями по волосам, изображая неспешность, и, состроив скучную физиономию, начал объяснения. Он знал тысячи растений. Их отряды, классы, периоды цветения, особенности плодоношения, и, поэтому в любой подходящей ситуации непременно хотел выставить свою начитанность. Пусть даже перед оборванцем! Знания рвались наружу, словно в голове шестилетнего мальчугана им было тесно. Однако гримасу спокойствия Кирк выстроил умело. — Это джаботикаба — виноградное дерево. Правда есть ее плоды, я бы не советовал. Дальше лапачо, за ней черная сапота. Когда она цветет, некоторые начинают чихать, — Кирк улыбнулся и посмотрел на Нильса. Тот смутился и потер пальцем нос.

— Такие необычные названия, сразу трудно запомнить.

— Я могу назвать каждое из растущих здесь деревьев, — он гладил себя по волосам и изображал равнодушие. — Хотя… у того проще название. Смотри, позади, за всеми этими малышами, — брезгливо проговорил шестилетний Кирк. Так он говорил о ровесниках. Все они были не так умны, как он, поэтому он считал себя старше других, — видишь высокое, прямо до потолка, огромное дерево?

— Ага, такое большущее.

Действительно, на противоположной стороне холла, раскинуло широкие ветки массивное дерево. Оно вздымалось к потолку и даже на почтенном расстоянии линии, изгибы и пузырчатые наросты на стволе просматривались довольно четко. Сам ствол был необычайный. Казалось, что в центре ствола находится какая-то прочная основа, а не менее двух десятков деревьев, обвились вокруг нее, устремляясь ввысь. В борьбе за лучшие места, они прижимались друг к другу, иных оттеснили и те образовали неровные наросты, некоторые вросли в своих собратьев. Но то было лишь иллюзией — массив составлял единое целое. Столь величественное, ведь наверняка понадобятся не менее семи взрослых мужчин, чтобы обхватить его ствол. И вовсе не вазон служил дереву опорой — оно уходило вниз, под пол. Оно выглядело высушенным, словно жажда убивало его, и оттого крона казалась колючей. Волны кривых ветвей торчали кверху. На каждой умещался пучок диаметром в полметра с длинными плоскими листьями и нитями с зелеными и оранжевыми бусинами плодов. Только это и намекало на то, что сморщенное дерево все-таки живо.

— Это древо драконьей крови. Крона куполообразная, листья остро форменные… Кстати, странно, что его здесь держат. Видимо им совсем не страшно, что оно может разрушить потолок, — покачав головой, заявил Кирк.

— Я вижу: все собрались, — громкий голос прервал разговор мальчишек. — Меня зовут мисс Брегантина. Я — директор школы имени мистера и миссис Крубстерс. — Дети повернулись к центру зала и немедленно затихли.

В самом центре главного холла, повторяя форму помещения, размещалась возвышенность. На ней выстроились учителя во главе с директором. Небольшой круг сцены, как и ее рампа, были абсолютно прозрачны, чем позволяли увидеть хитроумный механизм встроенного в пол громадного барометра. Мембраны, пружинки, крепежные механизмы и сотни мелких, размером с ноготок кота, или других — монолитных, весящих не меньше тонны, деталей просматривались сквозь стекло сцены. Длинная, толстенная стрелка барометра двигалась под верхним прозрачным покрытием пола, на котором стояли сейчас, устремив глаза на директора школы, новые ученики. Стрелка указывала на погодные условия за стенами школы.

Если подняться на пару десятков метров над землей, выбрав день когда зал природоведения будет пуст, тогда можно разглядеть весь масштаб великолепного приспособления.

Цифры, надписи различного размера и многочисленные деления разрезались кольцами, опоясывающими центр барометра. Внешнее кольцо — изогнутые линии с листочками и кружочками, повторяло орнаменты на поясах древних славян. Следующее — мраморное без изгибов и завитков, с естественными вкраплениями минералов. Далее с более сложным узором: длинные драконьи хвосты и зубастые пасти, извивающиеся меж пышных пионов. Третье, четвертое… десятое, двадцатое — каждое с древними мотивами фольклоров разных частей света. Кольцо, окружающее сцену, было шире других. На нем плясали в полете летучие мыши. Табло барометра разделялось на пять секторов, каждая из частей выделялась своим цветом. Изображения разных погодных условий на секторах барометра помогали быстро понять, чего ждать в ближайшее время: дождика либо ясную солнечную погоду.