Ян Киров - Город чудовищ

— Сердце его подобно ледяному пламени. Слова его словно иглы… — процитировал он по памяти.

Данте сосредоточился и позволил Дару вырваться наружу. Невидимый удар сокрушил батарею, питающую энергией Храмовый квартал. Потухли уличные фонари. В домах погас свет. Весь район в одно мгновение погрузился во тьму. Данте взмахнул Даром и обрушил удар на беззащитные улицы. По кварталу прокатилась невидимая буря. Она переворачивала мусорные баки, разбивала вдребезги оконные стёкла, сбивала с ног прохожих. Ночную тишину разорвал в клочья вой сигнализаций. В мир пришёл хаос.

— Уши его слышат лишь плач вдовий и скрежет зубной. Очи его зрят лишь гибель праведников… — прошептал Данте, любуясь на царящую внизу суматоху. По улицам бегали полуодетые церковники. Они натыкались друг на друга в темноте и испуганно вопили. Некоторые из них падали на колени и начинали молиться. Бедолаги решили, что наступил конец света.

— На устах его солёный вкус крови. А дом его — курган из черепов…

Где-то внизу человек в форме стражника вошёл в церковный музей. Он приказал смотрителю бежать за подмогой в ближайший участок стражи. Когда смотритель удалились, человек в форме разбил витрину, взял Пепельную чашу и скрылся в темноте.

— Зачем ты явился в град света, о, Губитель? — закончил Данте. Он погасил свой Дар и улыбнулся. Так улыбается пуля, летящая в цель. Потом Данте наклонился к свёртку, лежащему у его ног. Он извлёк из свёртка мантию послушника и натянул её поверх одежды. Данте чувствовал усталость и подступающую головную боль.

Он поморщился и помассировал виски кончиками пальцев. Это не помогло. Использование Дара отняло у него слишком много сил. Данте накинул капюшон на голову, спустился по лестнице и растворился в толпе перепуганных церковников.

Старейшина Тит вертел в руках листок бумаги, сложенный в виде журавлика. Эту «птичку» нашли в разбитой витрине церковного музея. Той, где раньше лежала Пепельная чаша. Невесёлые размышления старейшины прервал робкий стук в дверь.

— Ваша светлость, — проблеял за дверью послушник-секретарь — К вам пришёл… эээ… господин Данте.

— Впусти его, — распорядился Тит.

Данте вошёл в кабинет и плюхнулся на стул.

— Я пришёл для того, чтобы поддержать вас в трудную минуту, — заявил он — Я слышал о вашей беде. Подумать только, ограбление музея церкви! Немыслимое преступление. И какой негодяй мог пойти на такое? У людей не осталось ничего святого.

Старейшина побледнел от распиравшего его гнева.

— Я представляю себе, какой вой поднимут жрецы-книжники, — продолжил Данте — Сразу начнутся пересуды о том, что обновленцы, вроде вас, просто никчёмные выскочки. Чёрт, да эта кража может изменить всю расстановку сил в Совете старейшин!

— Сумасшедший гёт! — не выдержал Тит — Я не знаю, как ты провернул, но тебе это с рук не сойдёт. Ты разгромил целый квартал! У нескольких жрецов от испуга случился сердечный приступ. Двое из них умерли.

— Все мы смертны, — пожал плечами Данте — Люди. Жрецы. Старейшины.

— Чего ты хочешь? — процедил сквозь зубы Тит.

— Важней то, чего хочет бог, — отозвался Данте — Лично я смотрю на ограбление музея как на божью кару. Вам необходимо спросить себе «Не совершали ли мы в последнее время каких-нибудь необдуманных действий?». Ну что-то же должно было навлечь на вас гнев небес. Вам ничего такого не приходит на ум?

— Тебе конец! — завизжал старейшина, наклонившись через стол и брызгая слюной — Ты сгниешь в тюрьме!

— Быть заключенным это всё же лучше, чем быть бездомным, — заметил Данте — В тюрьме есть крыша над головой и горячая пища.

— Я прямо сейчас позвоню начальнику стражи и…

— И разрушу свою жизнь, — продолжил за старейшину Данте.

— Чтооо? — не поверил своим ушам Тит.

— Ты так и не понял, да? — покачал головой Данте — Что же… в тебе всегда было больше высокомерия, чем ума. Ты помнишь нашу первую встречу? День, когда я предложил тебе стать старейшиной? Ты знаешь, почему я пришел к тебе, а не какому-нибудь другому жрецу? Я навёл кое-какие справки. У меня было на примете несколько кандидатов. Но я выбрал тебя. Потому, что у тебя был маленький грязный секрет. Я узнал, что известный вор по кличке Музыкант — твой внебрачный сын. Это был крепкий ошейник. Ты сам надел его себе на шею. В тот день, когда ты пожал мне руку и сказал «Договорились».

Старейшина с отвисшей челюстью слушал сидящего напротив человека в кожаной куртке.

— Я знал, что рано или поздно ты попытаешься меня обмануть, — продолжил рассказ Данте — Вы, честолюбивые ублюдки, такие предсказуемые. Поэтому я стал готовить поводок для твоего ошейника. Для начала я познакомился с твоим непутёвым сынком. Мы сдружились. Пару раз я даже вытаскивал его из различных передряг. Музыкант был моим вкладом на будущее. А я всегда охраняю свои вложения.

И вот наступил этот день. Однажды ты решил, что больше во мне не нуждаешься. Тогда я взял тебя, взял твоего ублюдка и столкнул вас лбами. Как ты думаешь, что скажут старые хрычи из Совета, когда увидят газетные заголовки типа «Внебрачный сын старейшины замешан в краже святыни»? Ну что, теперь ты чувствуешь, как натянулся поводок? Ты чувствуешь, как ошейник давит на горло и не даёт тебе дышать?

— Почему? — закричал Тит — Почему таким образом?

— Почему я просто не шантажировал тебя? — перевёл его слова Данте — Пффф, шантаж. Что в этом интересного? Нет, я люблю играть с людьми. А ещё я люблю разрушать их миры. Внезапно и вдребезги. Наверное, это профессиональная болезнь. Разрушение миров — это целое искусство. Я в нём художник. Вот это, — Данте коснулся пальцем головы — кисть. А люди — холсты. Для того, чтобы разрушить мир человека, нужно заставить его страдать. Нужно причинить ему такую боль, после которой он уже никогда не будет прежним. А как это сделать? Да очень просто. Я забираю у жертвы то, что она любит больше всего на свете. А потом любуюсь, как гаснет огонёк в её глазах. Вот взять, хотя бы, тебя. Я отнял у тебя то, чем ты очень дорожил. Чувство власти над людьми. Ты и на смертном ложе будешь вспоминать этот разговор. Страх. Беспомощность. Унижение. Эти чувства будут снова и снова возвращаться к тебе. Они будут крутиться у тебя в голове, мешать спать, отравлять еду. Честно говоря, разрушать человеческие миры — это чертовски забавная штука.

— Кто ты? — дрожащим голосом спросил старейшина — Кто ты такой?

— Вот в этом и проблема, — вздохнул Данте — Ты забыл кто я. Я — твой хозяин. Я — тот кто, дал тебе деньги и власть. Ты можешь сколько угодно строить из себя святошу. Но если бы у тебя не было внебрачного сына, ты никогда бы не сел в это мягкое кресло. Не забывай об этом. А ещё помни, что ты — не единственный в городе жрец с маленьким грязным секретиком.