Андрей Попов - Кукольный загробный мир

Артем покрепче сжал нож и резким движением направил лезвие на себя. Лицо исказилось острой болью, но появившаяся кровь охладила горящую рану. В глазах стало темнеть, пол внизу потерял свою устойчивость. Казалось, планета сошла со своей орбиты и стремительно несется в ночь — туда, где нет ни звезд, ни какого-либо света вообще… В наступающем мраке он еще попытался улыбнуться своему отражению, но оно не ответило взаимностью.

Дикий шум в ушах являлся последним проявлением угасающих чувств.

Пол под ногами исчез, оставив ощущение блаженного полета в никуда…

Когда пришла полная темнота, в ее черный монолит вкраплялись лишь четыре маленьких цветных огонька. Это были почему-то не угасшие в сознании пламени свечей. Даша уже не чувствовала боли, не чувствовала собственного тела — только обостренный покой духа. Она раньше и не думала, что возможно испытать состояние катарсиса от созерцания абсолютной пустоты.

Потом направления в пространстве дополнились свойственной им ориентацией — верх, низ, право, лево. Пришло ощущение тяжести и чего-то жесткого под спиной… Да, кажется, она вновь начинала обретать утраченное после смерти тело.

И еще…

Осознание того, что она лежит горизонтально с закрытыми глазами и руками, сложенными на груди.

Затем слух потревожило множество иррациональных шумов: пришли непонятные голоса, свист то ли ветра, то ли мелькающих с огромной скоростью галлюцинаций.

Даша вдруг поняла, что уже в состоянии открыть глаза…

Над головой свисал побеленный купол неба — без единого облачка, без луны или звезд. Ближе к горизонтам небо почему-то делалось цветным. Легкий ветерок воздушными волнами создавал невидимые приливы и отливы, одна из прядей ее волос упала на лицо. Когда Даша приподнялась, она прежде всего посмотрела на свои пластмассовые руки, не понимая, что с ней происходит. Вокруг какие-то хижины и… о, ужас! Ходят в человеческий рост куклы с такими же пластмассовыми телами! Все изумленно смотрят на нее да чему-то радуются… Лишь потом она заметила, что третья часть неба была поглощена громадой черного замка. Казалось, он висел прямо в воздухе.

Даша закричала только в тот момент, когда увидела себя находящейся в гробу с красиво обрамленной ленточкой. Одна из кукол поспешила к ней подойти и потрясти за плечи, она была брюнеткой с двумя маленькими угольного цвета косичками и жгуче-зелеными глазами.

— Слава Кукловоду!! — странная фраза вырвалась из ее нелепо двигающихся губ. — Подруга! Как ты?!

Подруга?

Новость за новостью.

По поляне с хижинами бегало некое подобие кота вместе с прыгающим… чучелом, что ли? Рядом стояло еще несколько гробов, в них тоже лежали куклы. Вдруг одна из них пошевелила руками, открывая веки.

— Хан! Хан возвращается! — крикнул кто-то писклявым девичьим голосом.

Та, что с черными косичками, взяла Дашу за руку, дергая да приговаривая:

— Асти, ну что молчишь?! Вы ведь просто на время уснули, да? Смерть была ненастоящей, да?

— Где я?

— Как где?! Как это где?!

К ее гробу подошел пластмассовый мальчик с дико торчащими в разные стороны ушами и искренней улыбкой, которая вносила еще больше непонимания в суть происходящего. Они все ее знают! Брюнетка с косичками обратилась к нему:

— Ахтиней, чего робеешь? Обними ее, что ли.

Названный Ахтинеем сначала пожал Даше руку, потом на секунду заключил в крепкие объятия, сказав:

— Мы все очень рады!

И в тот момент…

Да, именно в тот момент, когда она увидела голубую свечу на горизонте, в ее сознании завертелся настоящий вихрь. Воспоминание за воспоминанием не отдельными каплями, а целым ливнем хлынули в голову. Конечно же, Ахтиней! Гемма! Сингулярность! А ее зовут — Астемида! Потом обрывочными кадрами принялись мелькать последние события: спасение плененного Хариами, Страшная кукла, крылатые чудовища, полет в пропасть и…

— Гемма, я так рада тебя снова видеть!

— Ну рассказывай, рассказывай, рассказывай! Что там? Тьма? Ты хотя бы сны видела?

Астемида тревожно задумалась: школа, уроки, ее квартира, родители, детство, глупые мечты и дикое слово — ЧЕЛОВЕЧЕСТВО. Все это вмиг показалось таким чужим… Прошлая жизнь летела в бездну, становясь все менее да менее реальной. Даже память о ней, наспех вытесненная вновь пришедшими впечатлениями, стремительно таяла, как летом иней. Лето? Иней? Здесь и слов-то таких нет. Подошел Хариами, протянув ей свою металлическую руку. Его густо-малиновые волосы, вечно торчащие пучками, казались сейчас самым милым на свете зрелищем. Внешностью Хариами чем-то напоминал персонажей японских мультиков жанра анимэ. Вот, опять слова-паразиты их прошлой жизни! Япония. Мультфильмы. Анимэ. Пора от этого срочно избавляться.

Астемида величественно покинула свой гроб, перекинув через плечо трепыхающуюся по ветру косу. Вдруг нежданным диссонансом к происходящему раздался злобный возглас:

— Карабас! Я тебя задушу!

Ханниол вскочил так резко, что его гроб с грохотом перевернулся, соскользнув с двух передвижных пней.

— Так иди и задуши, — спокойно молвил Авилекс, для чего-то поправляя смятый после себя саван, словно он заправлял обыкновенную постель.

— Что с ним?.. — испугалась Риатта и схватилась за голову.

Хан, еще неумело двигаясь на пластмассовых ногах, направился в сторону звездочета со сверкающими гневом глазами да выставленными вперед руками. Он и впрямь желал исполнить задуманное, но пройдя несколько шагов, остановился. Потряс рыжей шевелюрой. К нему тоже пришли воспоминания… Создалось ощущение, будто в голову мигом вылили целое ведро информации. Одно информационное поле с шокирующей быстротой вытеснило другое, после чего вся жизнь на той, круглой Земле показалась мимолетным вздором. Даже не продолжительным сном, а эфирным наваждением играющего не по правилам разума…

Ханниол долго смотрел на куклу, чем-то сильно похожую на Артема Миревича, а в его душе происходило полнейшее замешательство. Руки безвольно опустились.

— Оставь его! Он все правильно сделал! — вот голос Астемиды. Строгий. Немного раздраженный.

Хан на всякий случай ощупал свою шею, не найдя там ожидаемой раны, потом успокоился. Его рубашка, только что залитая кровью, стала чистой и совсем другой. Как будто в полете через темноту его успели переодеть.

— С возвращением тебя, Хан!

Рядом стоял Ингустин, его лучший друг. Настоящий друг. Оцепенение быстро прошло и они радостно обнялись. Перед открытыми глазами Стаса Литарского черно-белыми картинками, сотканными из траурной пустоты, на мгновения явились его отец, мать, сестра Вероника, детские мечты о космосе и других мирах… О земные боги! А ведь мечты-то вроде как сбываются.