Вадим Арчер - Ледяная арфа гангаридов

– Я подумаю обо всем до завтра, – сказал Кэндо. – Наши пути сошлись, значит, я не должен оставаться в стороне. Давайте встретимся завтра и обсудим, что делать дальше.

Они встали и собрались уходить, как вдруг их остановил громкий стук в ворота обители. Из будки вышел сонный привратник с фонарем в руке и впустил приезжего. Всадник въехал в ворота и спешился со взмыленного коня.

– Сюда должен был приехать Илдан из Лимерии, – обратился он к привратнику. – У меня к нему важное дело.

Илдан вздрогнул от изумления и вгляделся в лицо всадника. Это был Энкиль.

Глава обители Аргиона смотрел на стоявшего перед ним человека в латах. Первый среди Бесстрашных издавна назывался первым из равных, хотя это было скорее данью уважения, чем правдой. Для ведения дел обители требовался человек, в первую очередь обладающий деловой хваткой, а не воинским мастерством. Конечно, он тоже был великолепным воином, но среди известных на все Триморье послушников Аргиона было немало и таких, кто превосходил его в искусстве боя. По сложившейся традиции он был еще не старым мужчиной, примерно ровесником стоявшему перед ним воину.

– Корэм из Ширана, – сказал он. – Это честь для нашей обители – принимать в ее стенах любимца Аргиона.

– Вы знаете меня в лицо?

– Мы живем не так далеко от Ширана, чтобы не знать в лицо победителя двух турниров Дня Звездочетов. Более того, я догадываюсь, что привело вас сюда. Стража Тубала уже побывала здесь.

– Что же, по-вашему, привело меня сюда?

– Вы попали в немилость к правителю и ищете убежища. Мне трудно поверить россказням стражи – такие приверженцы Аргиона, как вы, обычно не идут путями Ликены. То, что вы пришли сюда, говорит в вашу пользу. Вы не посмели бы явиться к богу войны, нарушив его традиции. Но, боюсь, я мало что могу сделать для вас. Мы не прячем тех, кто оказался вне закона.

– Вы хотите сказать, что собираетесь выдать меня Тубалу? – спросил напрямик Корэм.

– Нет. Мы лояльны Тубалу, но не настолько. Я просто хочу сказать, что мы не можем предоставить вам убежища.

Корэм поморщился.

– Что ж, приятно узнать, что в обители Аргиона такие практичные, благоразумные люди. Еще приятнее узнать, что в Триморье есть люди, которые бесстрашнее Бесстрашных, – презрительно сказал он, вспомнив, какой прием ему оказали в обители Истины. – К счастью для нас с вами, мне не придется ставить нас обоих в неудобное положение. Я приехал сюда совсем не за этим.

Настоятель усмехнулся, хотя выражение его лица по-прежнему оставалось невозмутимо-спокойным.

– Дело не в благоразумии. У нас, Бесстрашных, не принято ни прятаться, ни прятать. Мы оказываем помощь в бою, а не в бегстве. Но что же могло привести сюда человека, находящегося в подобных обстоятельствах, если не поиск укрытия? – сдержанно поинтересовался он.

– Поиск возмездия, разумеется. Справедливости и возмездия. Я хочу стать мстителем Аргиона.

Наступило молчание. Глава обители Аргиона не изменил ни взгляд, ни позу, ни шевельнул обритой головой, но Корэм почувствовал острое внимание настоятеля, пронзившее его с головы до ног.

– На это должны быть достаточные основания, – сказал наконец тот.

– Поверьте, они более чем достаточные. – Корэм взглянул ему в глаза и, не дрогнув, выдержал ответный взгляд.

– Поверю, – негромко ответил настоятель. – Мы не любопытны. Мы ничем не рискуем, проводя обряд посвящения в мстители. Рискуете только вы. Если вы настаиваете на обряде, можете ничего мне не рассказывать. Это Аргион, а не я, будет решать, заслуживаете ли вы права быть мстителем.

– Когда состоится обряд?

– Сначала я должен предупредить вас, что если вы окажетесь недостойным быть мстителем Аргиона, вы умрете.

– Это мне уже говорили.

– Наберитесь терпения, выслушайте меня до конца. Что бы вам ни говорили, моя обязанность – рассказать это вам. Мститель Аргиона должен встретиться в поединке с воином, посрамившим честь бога. Налобную повязку мстителя вручаем не мы – в конце обряда ее дает Аргион. Он и заберет ее, когда сочтет мщение законченным. Если вы будете упорствовать в расправе, это оскорбит бога. Я предупреждаю об этом, потому что нередко даже бог войны оказывается не так жесток, как люди. Они слишком склонны путать отмщение за честь бога со сведением личных счетов.

– Я понял. Когда состоится обряд?

– Как только повязка исчезнет с вашей головы, вы потеряете неприкосновенность, – продолжил настоятель, словно не слыша Корэма. – Не забывайте об этом, когда начнете священный поединок.

– Это неважно. Когда состоится обряд? – в третий раз повторил Корэм.

– Когда вы захотите этого.

– Тогда сейчас.

– За вами есть погоня?

– Не знаю.

– Может, вам лучше отдохнуть с дороги до завтра? Испытание нелегкое.

– Если я достоин быть мстителем, Аргион даст мне силы выдержать испытание. Если я не достоин, то отдых мне не поможет.

Постороннему такой ответ мог бы показаться безрассудным, но настоятель ни на мгновение не подумал так. Он склонил голову то ли в знак согласия, то ли в знак уважения, затем отвернулся и выглянул в окно своей крохотной комнатушки, точно такой же, как у каждого из послушников обители. Все здесь – и ученик, только что поступивший в обитель, и прославленный мастер, любимец Аргиона – жили в одинаковых условиях. Первому из равных тоже не полагалось никаких бытовых преимуществ. Ему полагалось только беспрекословное подчинение послушников в случаях, оговоренных уставом обители, каких, нужно заметить, было не так уж много. Испытание мстителя было одним из таких случаев.

Окно комнаты выходило на площадку перед храмом, выстроенным так же просто и без вычурности, как и остальные помещения обители – несколько жилых бараков, сараев и небольшая конюшня. Около конюшни, привязанный к столбу, стоял конь Корэма. Полуденное солнце освещало половину храма, вторую половину затеняло одинокое дерево, росшее перед ним.

– Когда тень от того дерева дойдет до дальнего края третьего окна храма, наступит полуденный час Аргиона, – настоятель кивнул Корэму на окно. – В это время все наши собираются на площадке для дневных молитв. Час Аргиона подходит для начала испытания. Пока он не наступил, у меня как раз хватит времени на подготовку.

– Хорошо, – кивнул Корэм. Настоятель вышел с ним из барака и указал ему на длинную дощатую скамью.

– Подождите здесь. И снимите латы – они вам будут только мешать.

Он ушел. Корэм снял латы и сел на скамью, глядя, что творится вокруг. Вскоре пустынный двор оживился – послушники Аргиона один за другим потянулись к храму, неторопливо, без спешки, словно делали заранее известное, давно запланированное дело. Коня Корэма расседлали и увели в конюшню, груз унесли, затем пришли за латами. Поколебавшись, Корэм позволил унести и их. Время от времени он взглядывал на тень дерева, ползущую к третьему окну храма. Когда она коснулась оконной рамы, из дверей храма вышел один из Бесстрашных и направился к нему.