Юлия Бекташева - Глаза демоницы

– Уходи.

Флар привычным жестом взлохматил волосы.

– Послушай, я же не собираюсь…

– Зато я собираюсь, – Фей подходила к нему, клинок начал чуть покачиваться по небольшому полукругу на уровне груди, – Ты садишься на коня и уезжаешь или же ты берешь меч и сражаешься.

– Но я не хочу… – Флар только сейчас понял, что клинок её окутывает Тьма. Этакое облако ночи. Флар уже видел такое заклинание, но светлое.

Солнце кидало последние малиновые отблески на облака, раскрашивая небо в сиреневые, алые и розовые цвета.

– Нет? Тогда ты умрешь безоружным.

Демоница остановилась в метре от Флара. Она с болью посмотрела в глаза полуэльфа. Синие-синие. Чистые. Её же глаза заволокла черная дымка, сквозь которую просвечивало малиновое марево. Эвилл шагнула с левой ноги. Это часто сбивало противников с толку, клинок описал красивую серебристую дугу слева направо, наотмашь, наверняка. Сразу же отскочила, чуть наклонив меч, для блокировки следующего удара. Но полукровка так и не вытащил меч. Он просто довольно ловко отклонился с траектории удара и, перекатившись, вскочил.

– Ты хочешь ЭТОГО, да? Хочешь, чтобы я умер? Ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хочешь? Ты хочешь крови? Хочешь смерти? – Флар выделял, чуть ли не криком слова. Он выпрямился и взглянул в глаза Фейке, – Так убей, давай. Но ты же не сможешь. Я же люблю тебя. И ты тоже любишь. Нет? Да… я вижу.

Фей твердо шла к полуэльфу. По щекам катились слезы. Злая усмешка скривила губы. Клинок она приставила к основанию шеи Флара и прошептала:

– Демоны не могут любить… Нам нельзя любить. Прости меня.

– Но ты же любишь.

– Да, – демонка не сказала, лишь шевельнула губами. – Но это ничего не меняет.

Демонка описала полукруг клинком над головой полукровки. Завершая движение по инерции, лезвие вспороло кожу, быстро, с легкостью, прошло сквозь плоть. Хрустнул позвоночник, клинок завершил дугу. Кровь хлестала из артерий, пачкая меч, стекая к рукояти и на белые-белые руки Фей. Голова Флара покатилась по мягкой траве.

– Интересно, если бы это был чистокровный эльф, его голова примяла бы травинки? – подумала неожиданно Фей и рассмеялась.

Тело полуэльфа грузно осело на землю, повалилось, красивое когда-то, превратившееся сейчас в обычную падаль. И лишь когда демонка перевела взгляд на лежащую неподалеку голову, она заметила, что губы его чуть улыбались в последний момент. Фейоли отерла меч, вымыла окровавленные руки, вскочила на коня и поскакала. Прочь. Прочь. Прочь. Иногда она ни с того ни с сего хохотала. И тогда испуганные птицы взлетали с веток. Всех, кого встречала, Фей убивала. Кто бы это ни был. Магией и мечом. ВСЕХ. Достигнув первого города, демонка успокоилась и перестала убивать всех подряд.

С тех пор Эвилл не проводила ни с кем больше одной ночи. Она никогда не щадила жертв и их семей. Убивала всех, кто мешал ей. Стала идеальным демоном. Холодным и безразличным. Поднялась и в ранге: теперь Фейоли выполняла особые задания Хозяина. И никогда не спрашивала зачем. Глаза её никогда не меняли теперь оттенка. Они были ровного оранжевого света. Читающий перевернул несколько десятков страниц. И застал Фейоли за столиком таверны. Она сидела и пила вино. Рядом с ней сидел демон. Похожий на неё. Брат, родной.

– Сестра, все в порядке?

– Да, Ас. Все хорошо.

– Флар…– демон не договорил, Фей вскрикнула, вскочила и легким, отработанным до автоматизма движением приставила кинжал к шее Асгардиуса. Брат Фейоли медленно встал. Она закусила губу, опустила кинжал и прислонилась к груди брата.

– Ас…– она чуть вздрагивала, и по щекам её текли … слёзы. Настоящие. Обычные. Соленые. Брат гладил Фей по рыжим волосам.

– Я любила. И больше этого не повторится.

– Да, детка. Все хорошо. Прошло семь лет. Больше не будешь.

Фей подняла глаза и впервые за столько лет глаза её поменяли цвет, стали красными. Красными, как кровь, что она пролила тем вечером семь лет назад. Красными, как кровь, что она проливала все эти семь лет…

После этого много еще страниц было пролистано. И пока Фей жива, много еще добавится. Но глаза её так и не приняли ни разу тот алый цвет Любви. Лишь холодно-красный. Или безразлично оранжевый. Навсегда.