Джеймс Блэйлок - Каменный великан

– Конечно, – сказал Эскаргот, – конечно. Огромный нарвал. Глаз у него что надо, правда? Больше не бывает.

– Но это идиотское предположение! – вскричал эльф, яростно сверкнув глазами. – Вот, сэр, вот моя гордость! – Тут он с опасным проворством запрыгнул на кресло и схватил с полки самую последнюю банку. – Вот, говорю я вам, цель моих странствий по морям! – Он протянул банку Эскарготу, предлагая рассмотреть содержимое. Казалось, в ней ничего не было, кроме щепотки песчинок на дне.

– Что скажете? – спросил эльф почти шепотом.

Эскаргот прочистил горло и склонился над банкой, прищурив глаза. Эльф ждал. «Вот второй профессор Вурцл, – подумал Эскаргот, – помешавшийся на саламандрах и водорослях».

– Превосходный образец, – сказал он, кивая с умным видом. – Такие редко встречаются.

– Фу-ты ну-ты! – раздраженно воскликнул эльф, тыча банку в нос Эскарготу. – Вы ведь вообще ничего не видите, верно? Признайтесь!

– Ну, теперь, когда вы сказали о этом… – пробормотал Эскаргот, смущенно разглядывая банку.

– Ха! А все потому, мой глупый сухопутный друг, что ваши полуслепые глаза вообще ничего не видят в этой банке. Ровным счетом ничего! Но я вижу. Для меня она подобна безбрежному океану, необъятным небесам, населенным одними рыбами, рыбами, рыбами! Существо, найденное мною в морских глубинах, само было почти невидимым. Желейная рыба, за которой я охотился полгода. И если бы не мое острое зрение, я бы не нашел ее. И искал бы до сих пор. Но я вырезал у нее глаз, так ведь? Теперь, если я скажу, что превыше всего я ценю мелочи, вы поймете, что именно я имею в виду, верно?

Эскаргот кивнул с самым глубокомысленным видом.

– Ха! – воскликнул эльф, словно давая понять, что кивок Эскаргота ровным счетом ничего не значит. Он поставил банку обратно на полку и слез с кресла.

– Капитан, – сказал Эскаргот, – с вашего позволения я бы хотел обсудить с вами один важный вопрос. Несколько человек с «Бегущего по волнам» – галеона, потопленного вами вчера вечером недалеко от острова, – остались живы и уплыли в открытое море на сломанной мачте. Возможно, они все еще живы. Ваш матрос с косичкой говорит, что их сожрали акулы, но мне кажется, он не может знать это наверное. Я не понимаю, с какой целью вы протаранили корабль, но, безусловно, вам нет никакой выгоды бросать несчастных в открытом море, чтобы они в конце концов утонули, соскользнув с мачты. Мы должны немедленно отыскать их, сэр.

– Вот именно, акулы! – вскричал капитан Перри, ударив себя кулаком по ладони. – Нет практически никакой разницы, мой несведущий друг, между обычной, обитающей в океане акулой и двуногим существом, которое ходит по суше, одержимое желанием убивать своих соплеменников. Нет, сэр, они животные одной породы, на мачте или не на мачте. Глоточек бренди?

– Благодарю вас, – Эскаргот взял предложенный эльфом бокал. – Я хотел сказать…

– Вы хотели сказать, что ничего не понимаете, сэр. Ровным счетом ничего. Я поклялся больше не иметь дела с людьми, и мне абсолютно все равно, сидят они верхом на несомой волнами мачте или рассматривают сквозь очки прилавки в галантерейном магазине. И вы, мой дорогой утопленник, должны приготовиться к той же участи. Вы меня понимаете?

– Нет, – сказал Эскаргот. – Вы спасете тех людей?

– Каких людей? – спросил капитан Перри, недоуменно воззрившись на Эскаргота.

– Ну как же, людей с затонувшего у острова галеона! Команду «Бегущего по волнам»!

– Такое название кораблю – что корове седло, вы не находите? Я уже много, много лет не видел коровы, да и любых других сухопутных животных. – Капитан Перри вздохнул и потряс головой, словно стараясь вспомнить.

– Послушайте меня! – закричал Эскаргот во внезапном приступе ярости. – Вы спасете тех людей?

– С затонувшего у острова галеона, вы говорите?

– Да, с затонувшего у поганого острова галеона! Унесенных в море на бизань-мачте!

– Это невозможно, сэр. Упомянутый остров находится в сорока лигах к западу, в океане, безбрежном, как небесный простор. Мы же направляемся к островам еще меньших размеров. К островам, крохотным, как глаз желейной рыбы. А любой человек, отправляющийся в плавание на бизань-мачте, просто дурак и заслуживает того, что получает, а получает он, насколько я могу судить, глубокую подводную могилу.

Эскаргот уставился на эльфа. Тот явно был не в своем уме. За долгие годы плаваний он совсем потерял рассудок. Окончательно и бесповоротно. Эскаргот понял, что, потакая капитану, он добьется большего, чем злясь и неистовствуя.

– Почему вы спасли меня?

Капитан Перри улыбнулся:

– Кто-то может подумать, что человек, положивший бороться со всем и вся обитающим на суше и решившийся навсегда уйти в море, есть человек безнравственный, не знающий сострадания и жалости. Но так думают только глупцы. Только глупцы, и точка. Вы – живое тому подтверждение. Беспомощный, вы плыли по волнам в открытом море, корм для рыб. А я сжалился над вами, верно? Я накормил вас. И превкусной едой. Как по-вашему, что за мясо вы ели? Свиную ножку? Телятину?

– Либо то, либо другое, – сказал Эскаргот.

– Ха! Ни то, ни другое. Акулье брюхо, вымоченное в морской воде, и сушеные водоросли, собранные с подножия прибрежных скал. Большие искусники, эти подводные повара. А бульон, которого вы выпили целую чашку, сварен из манящего краба, изящнейшего существа, когда-либо пробегавшего по морскому дну. А хлеб! Два дня назад он еще плавал в тени большого южного шельфа, покуда я не поймал его сетью и не извлек в процессе специальной обработки из его скелета природные волокна, которые, будучи размолотыми в порошок, превратились в муку тончайшего помола, способную привести в бурный восторг даже самого дотошного из пекарей-гномов. А вы знаете, кто испек тот хлеб? Я – ибо я, как и любой другой человек, готов омыть ноги незнакомцу под настроение. Смирение – вот существо моей природы. Смирение и сострадание, мой добрый друг. Вам знакомо чувство сострадания?

Эскаргот кивнул. Он смотрел на иллюминаторы, в один из которых таращилась большущая длинная рыба. Вода стала светлее. По всей видимости, наступило утро, и океан пробуждался. Длинные стебли бурых водорослей проплыли мимо, и стайка серебристых рыбешек на мгновение зависла за иллюминаторами, сверкая в свете пронизывающих воду солнечных лучей, а потом развернулась и стремительно скользнула в сторону кормы.

Неожиданно для себя Эскаргот вдруг подумал, что хорошо бы было, если бы это он извлекал из органа мощные и глубокие звуки и его подводная лодка бороздила моря, погружаясь в черные глубины и всплывая сквозь густые заросли бурых водорослей к сверкающей поверхности. Он посмотрел на капитана Перри, который расшагивал взад-вперед по каюте, ломая руки и по-прежнему думая о своем чувстве сострадания. Похоже, было самое время вновь поднять вопрос об уцелевших моряках с «Бегущего по волнам», но Эскаргот боялся снова вывести капитана из равновесия. И если они действительно находились в сорока лигах от острова, у него уже не оставалось никакой надежды уговорить капитана повернуть обратно.