Стивен Браст - Исола

Оба посмотрели на Телдру. На лицах Маролана и Алиры явно читалось: бедный Влад, похоже, он спятил. Однако Телдра кивнула и сказала:

– Он совершенно прав.

– Река хаоса, – почти с благоговением произнес Маролан.

– Невозможно. – Алира повернулась к Маролану. – Как ты считаешь?

Он покачал головой.

– Не в силах представить, как такое может существовать. Нам нужно на нее взглянуть.

– Да, – кивнула Алира.

– Я подожду здесь, – сказал я. – Что мне делать, если появятся дженойны: попросить их подождать или предложить зайти в более удобное для нас время? ,

Алира фыркнула. В последнее время она проделывала это до неприличия часто. Посчитав, что мой вопрос не нуждается в другом ответе, она повернулась и направилась туда, где, по моим словам, находилась дверь. Потом она остановилась и спросила:

– Ну и где твоя проклятая дверь?

Мне удалось сдержать смех, и я собрался ответить, однако меня опередил Маролан:

– Не будем торопиться. Я тоже хочу взглянуть на реку хаоса, но сначала необходимо выяснить, почему Влад видит то, что скрыто от наших глаз, и по силам ли нам что-нибудь с этим сделать.

Я видел, что Алире ужасно хочется возразить, вот только ей не удалось найти подходящих доводов, поэтому она поджала губы и вернулась обратно. Я понял, что получаю удовольствие от происходящего: двое волшебников умирают от нетерпения – у них появился шанс изучить самое поразительное явление в истории магической философии, а они вынуждены ждать.

Чтобы еще больше запутать ситуацию, я сказал:

– Прошу меня простить. Вы не могли бы поподробнее рассказать про Камень-Который-Превращается-В-Державу?

– Он волшебный, – сухо ответила Алира.

Я посмотрел на Телдру. Она спокойно стояла возле стены, воплощение терпения. Вновь повернувшись к Алире, я сказал:

– Большое спасибо. – Она собралась что-то добавить, но я ее перебил: – Послушайте, здесь слишком много непонятного для всех нас. Если мы намерены работать вместе, я бы хотел иметь представление об обсуждаемом предмете. Мы парализованы до тех пор, пока не выясним, что здесь реально, а что – нет.

– Прежде мне удавалось без проблем отличать реальность от иллюзии, – заявила Алира.

– В самом деле? Подумай немного. Маролан прав. Почему я вижу то, что не видите вы? Чей разум подвергся внешнему воздействию? Что здесь иллюзия? И, главное, почему? Я понимаю, зачем создавать иллюзию для всех, но почему она больше не действует на одного из нас?

Алира нахмурилась.

– Хорошо, – проворчала она. – Не знаю. Маролан деликатно кашлянул.

– Возможно, они избавили тебя от чар по ошибке, – предположил он. – Нам до сих пор неизвестно, что с тобой происходило, пока ты находился без сознания. Например, ты использовал свою цепочку?

Я вдруг почувствовал, что Разрушитель Чар плотно охватывает мое левое запястье.

– Да. Так уж получилось, я ее вращал. Во всяком случае, мысленно. Я думал о Разрушителе Чар. Может быть, именно это и разрушило иллюзии?

– Возможно, – сказал Маролан.

– Возможно, – согласился я. – Но, возможно, и нет. Кто знает?

– Мне нужно подумать, – заявил Маролан.

– Хорошо, – согласился я. – А пока ты думаешь, не могли бы вы кое-что мне рассказать?

– О чем?

– Для начала о камне.

– Ну, – ответил Маролан, – ты знаешь, как работает волшебство?

– Я знаю, как делать простые заклинания.

– Нет, я говорю о принципах действия волшебства. О теории.

– Тогда нет, могу с гордостью заявить, что я не имею ни малейшего понятия о том, как работает волшебство.

– Ага, – пробормотал Маролан, и на его лице появилось озадаченное выражение.

Я получал от происходящего какое-то извращенное удовольствие. Просто день выдался не совсем обычным.

– Основная идея достаточно проста, – пришла на помощь Маролану Алира, – и звучит так: все состоит из материи, или энергии, что одно и то же, разница лишь в степени порядка. Хаос есть понятие, противоположное материи. Багряная жила в камне называется некрофия. Некрофия – это вещество, которое способно контролировать хаос и которое реагирует на воздействие со стороны разума человека. Волшебство есть искусство манипулирования некрофией, как Древнее Волшебство – искусство манипулирования хаосом.

Она замолчала, словно ее объяснения были исчерпывающими.

Ха!

– А некромантия? – спросил я.

– Некромантия есть искусство использования некрофии и хаоса для контроля энергетических уровней в разных состояниях жизни.

Да, теперь я сразу все понял.

– А колдовство?

Она посмотрела на меня, слегка смутилась и повернулась к Маролану.

– Колдовство, – объяснил он, – это нечто совсем другое.

– Ага, прекрасно, стало намного легче. – Прежде чем они успели ответить, я добавил: – Никогда не слышал о некрофии.

– Твое образование оставляет желать лучшего, – заметила Алира.

– Колдовство есть процесс понимания и изменения – чем лучше ты понимаешь вещь, тем сильнее способен ее изменить, и тем глубже становится твое понимание. Волшебство это процесс соответствия – ничтожные величины энергии, создаваемые сознанием, должны войти в контакт с Державой, которая, в свою очередь, позволяет освободить энергию, заключенную в Море Хаоса. Таким образом энергия становится доступной для нас.

– Тебе следовало быть учителем.

Маролан не обратил на мою реплику ни малейшего внимания.

– Описанный тобой камень содержит руду, которая обладает свойством вхождения в резонанс с хаосом и нашим разумом; вот почему Держава сделана из такого материала, – продолжал он свои объяснения.

– Хорошо, я понял. Похоже, этот камень большая редкость?

– Он появляется лишь как дар богов.

– Да, такое бывает нечасто. Он разумен?

– Разве камень может обладать разумом?

– Ты прав, – не стал спорить я. – Глупый вопрос. – Уж не знаю, уловил ли Маролан иронию, но совершенно уверен, что Алира ее заметила; она ухмыльнулась. Я продолжал: – Ладно, теперь я понимаю, как все искусства связаны между собой. У меня возник другой вопрос: зачем дженойны поместили нас в комнату, где находится столько всего интересного?

Ответа у Маролана не нашлось. Он всегда лучше понимал, как работают устройства, чем мыслят люди.

– Их мышление устроено иначе, – неожиданно заговорила Телдра. – Они не относятся к нам как к врагам; не видят в нас никакой угрозы для себя. Они беспокоятся о том, что мы можем сбежать, не больше, чем человек, поместивший в клетку певчую птичку; они тревожатся о том, что мы можем повредить их артефакты не больше, чем мы стали бы бояться котенка, оставшегося в комнате со шкатулкой с драгоценностями. Закрыв сюда доступ через некромантические врата и наложив на нас легкие чары, чтобы мы не увидели собранные здесь предметы, дженойны посчитали, что сделали вполне достаточно.