Стивен Браст - Талтош

Сетра повернулась ко мне и сказала:

– Не знаю, что и сказать. Мы думали, ты будешь рад, что мы убили этого человека и избавили тебя от проблем…

– Избавили меня от проблем? Кто говорит, что я собирался его убить? – Что ж, я действительно собирался это сделать, но мне незачем было сообщать им об этом, верно? – И мне не нужно было бы его искать, если бы вы не…

– Лорд Талтош, прошу тебя, – сказала Сетра. Весь ее вид выражал искреннее раскаяние, и, полагаю, осознание этого остановило меня так же, как и ее слова. – Уверяю тебя, все, что мы сделали, – помогли ему выбрать подходящее время для кражи. Так или иначе, заклинание Маролана не сработало бы, если бы Квион не собирался тебя обокрасть. – Она бросила взгляд на Маролана и пожала плечами. – Мы знали, что ты одновременно джарег и восточник, и ожидали от тебя реакции только как от джарега. Большинство представителей твоего Дома были бы рады поговорить о деле, независимо от того, как они оказались в него вовлечены. Похоже, что мы не знаем людей с Востока. Мы ошибались. Прошу нас извинить.

Я прикусил губу и задумался. Я бы чувствовал себя лучше, если бы слова извинения произнес Маролан, но, значит, я сказал что-то такое, что заставило извиняться саму Волшебницу горы Тсер? Что ж, буду честным. Я до сих пор не знаю, притворялась ли она или говорила правду, но я ей поверил, что несколько успокоило мою гордость. Во всяком случае, позволило мне продолжить разговор.

– Прежде всего, – сказал я, – не могла бы ты мне объяснить, зачем вы все это устроили?

– Что ж, – ответила Сетра, – тогда скажи мне, как еще мы могли сделать так, чтобы ты появился здесь?

– Достаточно было мне заплатить.

– Достаточно?

Я задумался. Нет, если бы они предложили мне достаточную сумму для того, чтобы убедить меня прийти сюда, это лишь вызвало бы у меня подозрения.

– Если вы хотели со мной встретиться, – сказал я, – можно было прийти ко мне. – Я ухмыльнулся. – Дверь в мою контору…

– В данный момент я не могу покинуть гору Тсер.

Я показал на Маролана.

– А он?

– Я хотела увидеть тебя сама. – Она слегка улыбнулась. – Что, впрочем, и хорошо, поскольку я не уверена, что мне удалось бы убедить его отправиться на территорию джарегов.

Маролан фыркнул.

– Ладно, – сказал я, – вы убедили меня в том, что поступили разумно.

Я замолчал, но они, казалось, ждали продолжения. Что я должен был сказать? Я почувствовал, как мои скулы напряглись от сдавленной ярости. Но, как я уже говорил, наибольшие шансы на то, чтобы выбраться отсюда живым, давало сотрудничество с ними. Если я им для чего-то нужен, они не убьют меня прямо сейчас. Я выдохнул и сказал:

– Значит, речь шла о каком-то деле. Расскажи мне о нем.

– Да. – Она бросила на Маролана взгляд, который невозможно было понять, – затем снова повернулась ко мне. – Мы бы хотели, чтобы ты кое-что сделал.

Я ждал.

– Видимо, потребуется кое-что объяснить, – сказала она.

В течение всего десятого года моей жизни меня практически невозможно было оторвать от деда. Я чувствовал, как отцу это все больше не нравится, но не обращал внимания. Нойш-па просто восхищался моим интересом к колдовству. Он учил меня рисовать то, что я мог видеть только в его мыслях, и устраивал мне путешествия по его памяти о своей родине. Я до сих пор помню свои ощущения от чистого голубого неба, белых пухлых облаков и солнца, настолько яркого, что на него невозможно было смотреть прямо, даже глазами его памяти. И я помню звезды – настолько живо, словно сам был там. И горы, и реки.

Наконец отец, пытаясь отвлечь меня, нанял волшебника, чтобы тот меня обучал. Это был надменный молодой джега-ала, которого я терпеть не мог и который меня не любил, но чему-то он меня учил и чему-то я у него учился. Я ненавижу саму мысль о том, сколько это стоило моему отцу. Мне было интересно, и чему-то я научился, но был не настолько прилежен, как мог бы быть. Собственно, я, видимо, сам внушал себе, что мне это не нравится. Но, с другой стороны, близость к деду доставляла мне намного большее удовольствие, чем забавные вспыхивающие огоньки, которые я вызывал у себя на ладони.

Это продолжалось некоторое время, собственно, до смерти отца. Дед начал учить меня фехтованию на рапирах в восточном стиле – одной рукой, в боковой стойке. Когда отец узнал об этом, он нанял учителя-драгейрианина, чтобы тот показал мне приемы владения мечом и кинжалом. Из этого ничего не вышло, поскольку мне не хватало сил даже для учебного драгейрианского меча.

Забавно, но я подозреваю: если бы отец когда-либо сказал Нойш-па, чтобы он прекратил меня учить, тот так бы и сделал. Но отец никогда этого не говорил, он лишь сердился и иногда жаловался. Думаю, он настолько был убежден в том, что все драгейрианское лучше всего восточного, что ожидал от меня того же.

Бедный глупец.

Сетра Лавоуд внимательно разглядывала пол, и на лице у нее было выражение, какое бывает у меня, когда я пытаюсь придумать, как бы поделикатнее что-либо сказать. Потом она кивнула почти незаметно и подняла голову.

– Ты знаешь разницу между волшебником и магом?

– Думаю, да, – сказал я.

– Немногие в состоянии достичь совершенства в магии, некромантии и других дисциплинах, эффективно их комбинируя. Большинство магов принадлежат к Дому Атиры или Тсера. Лораан – атира.

– Как его зовут?

– Лораан.

– Никогда о нем не слышал.

– И не должен был. Собственно, он не совершил ничего выдающегося. Он занимается исследованиями в области магии, как и большинство магов из Дома Атиры. Если это имеет для тебя какое-то значение, он открыл средство, с помощью которого последние мысли умирающего могут быть временно сохранены в виде флюидов. Он пытался найти более надежный способ общения с умершими при помощи…

После нескольких минут блужданий в описаниях странного волшебства, которое мне никогда не потребовалось бы, я прервал ее:

– Прекрасно. Скажем так – он хорошо знает свое дело. Чего ты хочешь от меня?

Она слегка улыбнулась. Ее губы были очень тонкими и бледными.

– У него есть некий жезл или посох. В нем содержится душа существа, которое не является ни живым, ни мертвым, которое не в состоянии достичь Долины Ожидающих Душ, не в состоянии достичь Дорог Мертвых, не в состоянии…

– Прекрасно, – сказал я. – Жезл, а внутри него душа. Продолжай.

Маролан пошевелился, и я заметил, как двигается его челюсть. Он пристально смотрел на меня, но, полагаю, сдерживал себя. Впервые я понял, что действительно зачем-то очень им нужен.

– Мы много с ним говорили, – сказала Сетра, – но он полон решимости держать эту душу в плену. Она для него – источник информации, а его работа – это все, что его интересует. Он завладел ею вскоре после конца Междуцарствия, и не в его интересах с ней расставаться. Мы пытаемся убедить его продать или обменять ее уже несколько недель, как только нам стало известно ее местонахождение. Мы ищем ее уже более двухсот лет.