Стивен Браст - Атира

Мастер фыркнул и прошептал:

– Я знаю, как определить начало действия сон-травы. Прежде всего должна стихнуть боль. Кстати, у тебя нет ягод эдди?

Савн заглянул в свой мешок, но не нашел ягод, о чем и сообщил мастеру Вагу.

– Что ж, придется обойтись без них. А теперь… Кажется, сон-трава начинает действовать. Хорошо. Боль слабеет. Ты уверен, что знаешь, как это делается?

– Да, мастер, – ответил Савн. – Кто так жестоко с вами поступил?

Его ресницы затрепетали, и он ответил совсем тихо:

– Его светлость и два солдата, которым помогал… там еще был джарег…

– Я его видел.

– Да. Они привязали меня к стулу и… они хотели, чтобы я рассказал, где находится человек с Востока.

– Ясно. И вы рассказали?

Мастер плотно зажмурил глаза.

– В конце концов, да, – ответил он.

– Ага, – пробормотал Савн. Постепенно до него начала доходить важность слов мастера Вага. Он представил себе спокойно лежащего в пещере Влада, который даже не ведает, что его предали. – Жаль, что я не могу его предупредить.

– Это исключено.

– Я знаю.

Однако у человека с Востока есть возможность получить сигнал тревоги. Может быть, он сумеет спастись. И будет думать, что его предал исчезнувший Савн. Он покачал головой. Как мелко тревожиться о таких пустяках, когда жизнь Влада в опасности, и как глупо беспокоиться о Владе, когда мастер Ваг испытывает ужасную боль, которую он, Савн, в состоянии облегчить.

– Можно как-нибудь усилить свет? – спросил он.

– Нет.

– Ладно. – Савн глубоко вздохнул. – Сейчас я вас раздену.

– Конечно. Будь осторожен.

– Затем я…

– Я знаю, что ты намерен сделать.

– Хотите еще сон-травы?

– Нет. – Голос мастера Вага звучал едва слышно. – Начинай, Савн.

– Да. Никому не ведомо, правда это или нет, но в месте слияния двух рек стояла одна маленькая деревушка. Первая река была широкой, так что…

– Мелкой и широкой.

– О да. Прошу прощения. Мелкой и широкой, так что можно было пройти ее от начала и до конца, не замочив штаны выше колен…

Мастер Ваг поморщился.

– …а другая очень быстрой и полной – я хотел сказать, быстрой и глубокой, с порогами, водоворотами, скалами, сильным течением, так что даже на лодке не всякий отваживался по ней плавать. После того, как реки сливались…

Мастер Ваг охнул.

– …река, которую называли Бигривер, становилась широкой, глубокой и быстрой, но вполне судоходной, что позволяло жителям деревушки отправляться вниз по течению в гости к своим соседям и возвращаться обратно. Они пользовались…

Мастер Ваг застонал.

– …специальными шестами. И еще они часто плавали по широкой и медленной реке. Но никто не осмеливался путешествовать по быстрой, опасной стремнине. Время шло…

Стоны неожиданно перешли в крик.

– …и люди в деревушке начали задумываться о том, что находится дальше, в большом мире, и заговорили о…

Крики стали громче.

– …том, как найти способ путешествовать по быстрой реке, несмотря на опасные пороги и стремительное течение. Кое-кто предложил использовать ветер, но…

Вскоре Савн перестал слышать свой голос и крики мастера, они слились в далекий посторонний гул. Он постарался максимально сосредоточиться на том, что делает. Савн вспоминал, чему учил его мастер Ваг. Как следует применять равномерное давление, как накладывать руки, каким пальцем нажать сильнее, как оберегать пациента от ненужной боли. Он чувствовал, как кости трутся одна о другую, видел, что лицо мастера посерело от боли, несмотря на воздействие сон-травы, но ни на минуту не прекращал и не замедлял работы. Савн знал, что мастер – настоящий мастер, а не этот сломленный старик, которого он сейчас лечит – гордился бы им.

Ни на минуту не прекращая рассказывать свою историю, он работал, подхваченный ее ритмом. В самых трудных местах начинал говорить громче – ведь пациента следовало отвлечь. Мастер Ваг оказался хорошим пациентом – иначе Савн ни за что не справился бы с поставленной задачей, ведь у него не было возможности насильно заставить его сохранять неподвижность.

Однако работа заняла много времени.

Савн посмотрел на своего мастера, который лежал на спине и стонал. Савн перевязал его щиколотки полосами разорванной одежды. Лицо мастера Вага покрылось потом, да и Савн весь взмок. Он собрался выпить немного воды, но потом заметил, как мало осталось, и предложил напиться мастеру Вагу. Он добавил в воду сон-травы. Мастер Ваг молча все проглотил.

Тут только Савн заметил, что у него дрожат руки. Ну, лучше сейчас, чем во время работы. Оставалось надеяться, что он все сделал правильно. Мастер открыл глаза и сказал:

– Они собирались заняться моими пальцами. Я не мог им позволить…

– Я понимаю, мастер. Думаю, я бы все выложил им сразу.

– Очень сильно сомневаюсь, – возразил мастер и закрыл глаза.

Савн прислонился к стене и почувствовал, как что-то впилось ему в бок. Он засунул руку за спину и вытащил из-за пояса штанов сверток. Савн не сразу сообразил, что держит кухонный нож, завернутый в кусок простыни.

Савн вытащил нож, взял за рукоять и внимательно на него посмотрел. Он тщательно вычистил его после того, как освежевал норска, чтобы сварить суп для Влада, и теперь клинок поблескивал в слабом свете, льющемся с потолка. Широкое у основания лезвие длиной в десять дюймов сужалось к концу. Лезвие было наточено так, что легко разрезало на тонкие полоски даже мягкую рыбу, чего не скажешь о кончике. Савн смотрел на нож, и у него сильнее задрожали руки.

Савн представил себе, как с ножом в руке пробивается на свободу мимо стражи его светлости, а потом, в самую последнюю минуту, спасает Влада. Он прекрасно понимал, что это невозможно, но мысль не уходила. Как он будет себя чувствовать, если позволит им убить человека с Востока, а заодно и мастера Вага, зная, что у него был нож, которым он даже не попытался воспользоваться? Что он скажет себе, когда станет стариком и будет называть себя лекарем, зная, что позволил умереть двум людям, оказавшимся на его попечении, и ничего не сделал для того, чтобы им помочь? Можно, конечно, уйти из дома, но тогда он всю жизнь будет считать, что убежал от собственной трусости. Как несправедливо, что такое важное решение примут за него другие и он ничего не в силах изменить.

Он вертел нож в руках, прекрасно понимая, насколько бессмысленно нападать с таким жалким оружием на стражника с мечом – он никогда не дрался на ножах. Он видел, как Влад сражался с солдатами его светлости, но, сколько ни пытался, не мог представить себя в роли воина.

Он покачал головой, продолжая смотреть на нож, словно надеялся получить от него совет.

Савн все еще разглядывал нож, когда через полчаса за дверью послышался шум, кто-то открыл замок, потом отодвинул засов. Он поднялся на ноги и прислонился к стене, спрятав нож за спину. В камеру вошел стражник и, не глядя на Савна и мастера Вага, направился в угол, где стоял кувшин с водой.