Василий Жеглов - Короли не плачут

Ойба подался вперёд:

— Это она?!

— Она, — снисходительно подтвердил Чилам. — Я нашёл её в одном из залов Даров. Сам Всевидящий помог мне в этом! Сначала она была ослепительно белой, но как только я прикоснулся к ней, начала темнеть, пока не стала совсем чёрной, а уже на следующий день ко мне пришли суомы и попросили назвать имя.

— Но Грав до сих пор жив!

— Это ненадолго, — отмахнулся Чилам. — Суомы не успокоятся, пока не отдадут долг.

Грег набрался смелости и осторожно спросил:

— А почему…

— Ты хочешь спросить, зачем я отдал суомам твой медальон? — перебил его прорицатель. — Мне было интересно, знает ли Грав о вампирах и оборотнях, и если знает, может ли им приказывать…

— О ком? — изумлённо вытаращился принц.

В ответ Чилам загадочно улыбнулся.

— Ойба, узнаёшь своих старых знакомых? — спросил он.

— Лиса и молодого стражника — да, — хмуро отозвался барон, — а этого, — он указал на третьего грайворца, — вижу впервые.

— Ошибаешься, этого человека ты тоже очень хорошо знаешь. Просто раньше он выглядел иначе. Как тебя зовут, оборотень? Отвечай!

— Винс, — бесцветным голосом произнёс грайворец.

— А раньше, на корабле, как тебя звали?

— Риксус.

— Сколько у тебя лиц?

— Два.

— А у других оборотней?

— У высших до пяти.

— И только? Я думал больше… — задумчиво пробормотал Чилам. — Вы и в самом деле можете принимать облик только тех, кто уже умер?

— Да…

— Это хорошо, — кивнул прорицатель. — Сколько вас осталось?

— Не знаю…

— Сто? Двести? Тысяча? — продолжал настаивать Чилам.

— Не знаю, — тупо повторил оборотень.

— Знаешь! — зло процедил юноша. — Я помогу тебе вспомнить! — Он прикоснулся кончиками пальцев к вискам оборотня. Человек вздрогнул, словно к нему прикоснулись раскалённым железом. Он захрипел и забился в судорогах. — Подержи его, Ойба! — крикнул Чилам. Барон подскочил и крепко обхватил грайворца со спины. Прорицатель закрыл глаза и запрокинул голову. Оборотень захрипел громче, на его губах выступила кровавая пена. Казалось, что ещё немного, и он не выдержит этой пытки, но внезапно Чилам резким движением оттолкнул пленника, и устало опёрся о стену. — Всё! — хрипло произнёс он. — Слышишь, Ойба, всё! Я знаю, как уничтожить оборотней! Знаю! — закричал он во весь голос, и эхо умножило его ликующий крик. Чилам расхохотался. — Теперь меня никто не остановит!!!

— Выродок! — отчаянный выкрик перекрыл многоголосое эхо.

Чилам резко оборвал смех. Он подошёл вплотную и взял оборотня за подбородок, заставив его поднять голову.

— А ты силён, нелюдь! Стоило мне немного расслабиться, и ты тут же попытался выскользнуть! Правда, сил у тебя хватило всего на одно слово, но всё же ты сумел меня удивить! Ещё никому не удавалось сопротивляться моей воле. Хочешь поговорить? Говори, я разрешаю! Не бойся, я ослабил нажим и теперь тебе не будет больно!

— Выродок! — повторил оборотень.

— И это всё, что ты можешь сказать? — усмехнулся прорицатель. — Я ждал чего-то большего, а ты просто злишься! Вот что помогло тебе побороть мою волю — злость! И ещё страх! Ты ведь испугался, оборотень? По-настоящему испугался, верно? — Чилам возбуждённо облизнул губы. Его глаза лихорадочно заблестели. — Скажи, чего ты боишься? Ведь не за себя, правда? И не за них! — он мотнул головой в сторону других пленников. — Тебе наплевать на всех! И на себя наплевать! Ты хочешь только одного — остановить меня! Зачем, оборотень? Объясни! Ведь, в сущности, я хочу сделать то, что должны были сделать вы!

— Врёшь! — прохрипел Винс. — Мы никогда не хотели хаоса!

— То-то и оно! — презрительно хмыкнул Чилам. — Вы копошитесь в этой навозной куче и считаете себя вершителями судеб. А на самом деле, вы навозные черви и ничего больше! Назови хоть одну причину, по которой этот мир достоин существования! Ну?! Молчишь? — Ты всё равно не поймёшь!

— Может и не пойму, — согласился Чилам, — потому что ты, хоть и нелюдь, но ты — живой, а я — мёртвый, понимаешь? Я уже родился мёртвым! — Прорицатель сорвался на крик: — Мне не нужен этот мир! Я не хотел приходить в него!

— Так пойди и удавись, выродок!

— Выродок?! — усмехнулся Чилам. — Жрец тоже меня так называл, но он вкладывал в это совсем другой смысл, а вот ты знаешь, о чём говоришь! Да, я выродок! Но чей?! Удивлён? Думаешь, я не знал об этом? Открою тебе тайну, оборотень — всё равно ты уже не сможешь никому рассказать о ней — выродки помнят о своей прошлой жизни. Конечно, не всё, но самое главное они помнят! Мы помним, кто наш главный враг! Память объединяет нас и поэтому, можно сказать, что мы одно целое! Я помню, как вы убили меня пятьсот лет назад. Тогда я родился в Кейритии и не успел войти в настоящую силу. Вы вычислили меня раньше: слишком рано я раскрыл свою сущность. Одного не знаю: сколько всего нас было? И почему вы так нас боитесь? Ведь я такой же, как и вы! Я выродок вашей стаи! И хотя у меня только одно лицо, но я тоже многолик! Так почему же вы с таким упорством убиваете меня?

Оборотень побледнел. Он не хотел отвечать и попытался плотно сжать губы, но ярость помимо его воли выплеснулась наружу:

— Тебя невозможно контролировать! Ты сам по себе! Тебе никто не нужен! Ни один из вас не хотел жить в этом мире! Вы рождаетесь только с одной целью: уничтожить его!

— А вы, значит, его защищаете? — внезапно успокоившись, ледяным тоном спросил Чилам.

— Мы защищаем себя! — огрызнулся оборотень. — В отличие от вас, мы хотим жить! Просто жить, понимаешь, выродок? Это же так просто!

Чилам расхохотался:

— Теперь я понял! Вы ничем не отличаетесь от этих жалких тварей — людей! Вот почему вы так боитесь меня!

— Пока существуешь ты, мы не можем позволить себе стать обыкновенными людьми, — зло произнёс Винс.

— Кем? — скривившись, переспросил Чилам. — Людьми? Теми, кто бросает новорождённых младенцев в колодец?

— Жить без боли невозможно! Этого никто не может изменить!

— Я могу! — заорал Чилам. — И я сделаю это! Каждый раз, когда я приходил в этот мир, я испытывал боль! Чудовищную боль! Она будет повторяться вновь и вновь, а я не хочу больше терпеть! Не хочу! — Произнеся последнее слово, он вздрогнул и замер. По его телу прошла дрожь. Черты лица заострились, кожа вдруг стала сухой и дряблой, словно за одно мгновение пронеслись многие годы. Чилам тихо завыл и начал раскачиваться из стороны в сторону. Постепенно вой нарастал. Вскоре он заполнил всё пространство, заставив присутствующих согнуться от нестерпимой боли, терзавшей их слух. Если бы они могли, то заткнули бы уши, лишь бы не слышать этот вой, пронзающий мозг короткими фразами. — И дозволит Всевидящий детям своим умирать в землях неверных! И будут сжигать тела павших! И прахом взойдут они в небесный храм отца своего! И огромная армия хлынет на южный материк! И там где были города, появятся храмы! И каждый, кто туда войдёт, станет дзаргом! И подчинится весь мир моей воле! И однажды прикажу я всем умереть! И все умрут с именем моим на устах! И умру я — последним!