Евгений Константинов - Факультет рыболовной магии

Внимание! В субботу, 15 июля, на озере Зуро в районе пристани факультета состоятся дополнительные отборочные соревнования по ловле рыбы на мормышку со льда. Соискатели, занявшие первые три места, будут приняты кандидатами в студенты первого курса факультета рыболовной магии и допущены к экзаменам. Приглашаются ВСЕ желающие, достигшие возраста в восемнадцать зим…

Приглашаются ВСЕ желающие! – радостно повторил про себя лекпин Алеф по прозвищу Железяка. Он пригладил ладошкой непослушный ежик на голове и стремительно рванул прочь от толпы, оставшейся изучать факультетское объявление. – Наконец-то! Дождался!

Вторую неделю ходил Железяка в центр города на ярмарочную площадь с надеждой увидеть это объявление. И вот сегодня, наконец, оно появилось. Радость переполняла лекпина, он почти бежал домой, чтобы в сто первый раз проверить удочки, ледобур и остальные рыболовные причиндалы.

Доставшийся в наследство от родного деды Паааши ледобур был его гордостью. Легкий, отлично буривший лед, как сухой, так и мокрый, инкрустированный золотыми узорами на рыболовные мотивы; алмазные, никогда не затупляющиеся ножи; рукоятка, украшенная семью полудрагоценными камнями. Ледобур деды Паааши стоил целое состояние.

Маленькие удочки были, естественно, самодельными. Долгими зимними вечерами Железяка вытачивал их из кусков палисандрового дерева, выменянных у факультетского лодочника Воги-Йоги. Он называл эти удочки не иначе, как мои луковки. Кивки для удочек лекпин сделал из лоскутков кожи дикого вепря (опять же, выменянных у Воги-Йоги). Кожа вепря, обработанная особым образом, тщательно истонченная да сдобренная парочкой несложных заклинаний, наложенных знакомым магом, обладала уникальными особенностями, в меру пружинила и не ломалась на морозе; кивки же, изготовленные из нее, делали игру мормышек просто потрясающей.

А вот мормышки лекпин делать не умел. Приходилось экономить на всем, копить монетки, чтобы покупать аккуратные маленькие овсяночки и капельки с настоящими стальными крючками у жадных гномов из-под Горы. Гномья работа ценилась очень дорого, и у него было всего пять таких мормышек.

Душа Железяки пела в предвкушении соревнований. Со дня его восемнадцатилетия прошел лишь месяц, и все это время он особенно жаждал соревноваться. Он мечтал поступить на факультет, бредил этим уже несколько лет. Старался присутствовать на всех факультетских соревнованиях, подглядывал за простыми магическими приемами, а особо несложные даже пытался запоминать.

Среди огромного разнообразия способов и видов рыбалки его больше всего прельщала зимняя ловля на мормышку. Небольшой рост лекпина, его маленькие шустрые пальцы, непревзойденная вертлявость – все должно было способствовать успеху в этом виде ловли. В отличие, например, от верзил троллей, которым больше подходил спиннинг и которым уж очень трудно было, согнувшись, сидеть над лункой и грубыми руками насаживать на крючок мотыля, вся конституция лекпинов словно предназначалась для мормышечной ловли. Ростом они были чуть ниже гномов. Внешне от тех же гномов и людей отличались лишь полным отсутствием даже у взрослых лекпинов бороды и усов, компенсировавшихся обилием растительности от колен до щиколоток и меховым пояском на уровне пупка. Среди лекпинов было модно заплетать длинные волосы на ногах во множество косичек. Причем девушки вплетали в косички бисер, а замужние женщины – речной жемчуг…

Железяка домчался до своего домика-норки, отомкнул замок, закрывавший круглую дверь, и юркнул в теплую прихожую. Бросил на вешалку домотканую курточку, зашел в комнату и сразу полез под кровать, достал из-под нее свой рыболовный ящичек-сундучок и вновь принялся перебирать снасти. Легкая морщинка пересекла лоб лекпина, мысленно он уже соревновался, бурил лунки, ловил рыбу…

Состав соискателей был очень разнообразен – присутствовали почти все представители народов Среднешиманья: люди и гоблины, лекпины и гномы, эльфы и даже один неуклюжий гигант тролль с массивным ломом, расплющенным с обоих концов, который, по-видимому, заменял ему пешню. Непонятно зачем, за спиной тролля болтались на веревочках три шарика, по форме походивших на плавательные пузыри рыбодракона.

Уж этому долговязому тут точно делать нечего, – подумал Железяка, приближаясь к краю зоны и расчехляя свой бесценный ледобур.

На дворе была середина лета, но соревноваться предстояло на большой прямоугольной льдине, искусственно сотворенной магами-преподавателями после того, как декан факультета Эразм Кшиштовицкий договорился с хозяином озера Зуро, водяным Сероводмом. Тот дал добро на временное образование льдины, обещал позаботиться, чтобы оказавшиеся под ней рыбы не обратили внимания на резкую смену подводной обстановки и чтобы под нее не заплывали коварницы русалки. По всему ее периметру было оставлено место для зрителей, а в центре была непосредственно зона соревнований, огороженная толстой леской с развешанными на ней красными… вареными раками. Железяка знал, что эти раки магические и висят они не просто так – любой посмевший хотя бы на сантиметр нарушить границу зоны моментально ощутил бы силу сомкнувшихся клешней на своем собственном заду.

Алеф заметил среди зрителей несколько знакомых, толпившихся в некотором отдалении от рачьей линии с внешней стороны зоны. Среди них был и его друг детства лекпин Тубуз Моран, славившийся своим шалопайством. Однако это не помешало ему еще полтора месяца назад успешно выступить на отборочных соревнованиях по спиннингу и стать кандидатом в студенты первого курса факультета рыболовной магии.

Тубуз подбадривающе помахал Железяке и приложился к кружечке, в которой наверняка было факультетское пивко.

По команде декана соискатели разбрелись по краю зоны и замерли в ожидании. Краем глаза Алеф видел справа от себя угрюмого гнома, держащего двумя руками огромный топор, переливающийся золотыми блестками. Присмотревшись, лекпин прочел на лезвии выгравированное ЧЕТВЕЕРГ-202. Он вспомнил: так именовался богатейший в Среднешиманье клан гномов. Всех без исключения мужских представителей клана звали Четвеергами (дело в том, что все они появлялись на свет исключительно в четверг), а номера им присваивали по порядку. Топорище у Четвеерга наверняка было из чистого золота.

Повернув голову налево, Железяка наткнулся на самое томное и лукавейшее выражение слегка косивших, как у любой ведьмы, глаз, которое видел в жизни. Ко всему прочему, один из этих глаз очень выразительно ему подмигнул, отчего лоб лекпина покрылся испариной. ТАКОЙ девушки-человека он в жизни своей не встречал. Она… Она! ОНА!!!