Фабрис Колен - Возмездие

— Десять тысяч девственниц, — повторил Лайшам. — Сегодня до полуночи.

Он больше не смотрел на своих генералов. Он больше ни на кого не смотрел. Он шел к выходу, к свету, желая поскорее выйти на свежий воздух, скорее вздохнуть полной грудью. Он пойдет к своим солдатам. Он поговорит с ними, напомнит им, что скоро им предстоит самый большой и самый важный бой в их жизни. «Я буду биться рядом с вами. Место генерала рядом с его солдатами, на передовой. Вы увидите, как я мчусь к рядам сентаев и убиваю их. Ибо мой меч — Возмездие».

Они уже выходили из дворца, не обращая внимания на угрозы Императора, когда перед ними вырос еще один отряд гвардейцев. Во главе у них был молодой сановник со смуглой кожей, которого варвар уже видел. Они посмотрели друг на друга.

— Мой сын! — воскликнул позади них Полоний, широко раскрыв объятия и бросаясь вперед, не обращая внимания на еле поспевавшего за ним гепарда.

У Лайшама округлились скрытые забралом глаза. Он? Сын Императора?

Юноша казался изможденным, обессилевшим и не стал сопротивляться, когда его величество сжал его в объятиях с преувеличенным чувством.

— Они его убили, — сказал он.

— Что? — одновременно вскричали государь и варвар.

— Гуонского воина. Они его убили.

Император посмотрел на Лайшама и дернул за поводок, заставляя гепарда приблизиться.

— Он не дался им живым, — вздохнул юноша. Потом, обернувшись к варвару, добавил:

— Я знаю, вам сейчас невероятно тяжело. Но ваш друг сам бросился на них. Все должно было быть иначе. Я заклинаю вас изменить ваше реше…

Рука варвара взметнулась вверх, как молния. Он сжал пальцами тунику и рванул ее на себя, как простую тряпку. Юный азенат оказался в воздухе. Сначала он размахивал руками, потом схватил Лайшама за запястье. Тот в прямом смысле слова держал его на вытянутых руках.

— Послушай меня хорошенько, — сказал голос из-за забрала. — Ты вместе с твоим народом заплатишь за все, что произошло. Сегодня вечером вы приведете на Большую Эспланаду десять тысяч девственниц. Если этого не будет, наши войска предадут город огню и мечу.

Железная хватка разжалась, и принц упал на землю.

Он тотчас же поднялся, отряхнул с себя пыль и бросил на Лайшама взгляд, полный ненависти.

— Вы сумасшедший, — процедил он.

Полоний, который все это видел, пожал плечами и наклонился погладить гепарда. Потом он развернулся и двинулся назад, а его свита покорно засеменила за ним, перешептываясь и звеня оружием.

К дворцу двигалась делегация сенаторов. Их было около сотни, и все они шли твердым шагом, пряча волнение за выражением гордой решимости. Они шли вперед в своих узких тогах, глядя на башни огромного здания и переговариваясь между собой. Час назад к ним пришел сенатор Адамант в сопровождении генерала Хассна и объяснил им, что добился аудиенции у Императора. «Спасительное решение», — пояснил сенатор. Его величество был готов говорить, готов обсудить с ними положения устаревшей конституции. Теперь ведь не мирные времена. Пришло время покаяться, объявить о священном единении, передать основные полномочия представителям народа.

Сенаторы внимательно выслушали своего товарища. Одни восприняли известие скептически. Другие выразили бурный восторг. Но в одном все были более или менее солидарны. Если Император готов говорить, все можно изменить. Нужно соглашаться. «К чему ждать? — сказал Адамант. — Покажем ему нашу решимость! Отправимся к нему во дворец!»

Многие кивнули. Казалось, планы мятежа решили временно отложить в сторону. Адамант сам признал: устроить восстание — значит рисковать погрузить город в пучину братоубийственной войны. Сенаторы согласились с этим, большинство с облегчением. Адамант назначил им встречу на ступеньках императорского дворца. И теперь они нестройными рядами шли туда под недоверчивыми взглядами прохожих, и на пути их открывались окна, и дети забегали вперед, чтобы объявить об их приближении. Сенаторы идут!

Они и представить не могли, что их ожидает.

Тридцатью шагами выше, в одной из башен, рядом с Императором и генералом Араксом, ликовал сенатор Адамант. Конечно, его радость была спрятана глубоко внутри. Наморщив лоб, прикрыв глаза, он пальцем указывал на делегацию.

— Вот видите, ваше величество, что я вам говорил.

Полоний Четвертый побледнел и сделал знак приблизиться слуге с большим опахалом из павлиньих перьев. Ему не хватало воздуха.

— Именем Единственного, — простонал он, — откуда вы узнали?

Сенатор хрустнул костяшками пальцев.

— У меня сохранились кое-какие связи в сенате. Надежные люди, которые никогда не подведут. К сожалению, их меньшинство.

— Кто бы мог подумать? — прошептал Аракс.

Император приложил два пальца к нижней губе. У него дрожали руки, он слышал биение собственного сердца. Весь мир рушился вокруг него, все угрожало ему. В самом городе. За его пределами. В собственном сенате. Широкие стены, которые он годами возводил, широкие стены, защищавшие его безудержное воображение от безумия и от демонов, на глазах покрывались трещинами. Государь источал страх каждой клеточкой своего тела, и страх этот вечно преследовал его, как неумолимый рок.

— Но почему? — прошептал Полоний. — Почему именно сейчас? Что я сделал?

— Теперь не время для таких вопросов, — ответил Адамант. — Вы должны как можно скорее расправиться с повстанцами.

— Что вы предлагаете? — спросил старый генерал Аракс, поправляя пряжку на поясе.

— Я предлагаю, — ответил сенатор, — немедленно атаковать их. Нужно показать другим пример.

— Это безумие, — сказал позади них принц Орион.

Все трое тут же обернулись.

— Сенаторы пришли, чтобы поговорить. Они безоружны.

— Ах да, — сказал Адамант, хмуря брови, — вы, конечно, знаете их лучше нас? От нас наверняка ускользнула какая-нибудь деталь, которая самым чудесным образом дошла до вашего сведения. Ваше величество, — продолжил он, возвращаясь к окну, — эти люди прячут под своими тогами кинжалы. Подумайте. На входе никто их ни о чем не спросит. Ваши стражники пропустят их, они ведь не возбуждают подозрений. И при первом же удобном случае они вас убьют.

— В таком случае почему не отобрать у них оружие? — спросил Орион. — Мы можем приказать их обыскать, попытаться разузнать, в чем дело. Зачем же их убивать?

— А кто об этом говорит? — вскинулся Адамант. — Мы же культурная нация. Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы не пролилась кровь. Но я заклинаю его величество как можно скорее принять решение. Через несколько минут делегация будет на Большой Эспланаде. Нужно помешать ей проникнуть во дворец.

— Наши люди начеку? — спросил Император.

— Генерал Раджак Хассн и его гвардия готовы выступить сию же минуту. Я держал генерала в курсе ситуации. Если хотите задушить это восстание в зародыше, можете рассчитывать на него.