Гай Гэвриел Кей - Повелитель императоров

Аликсана хотела, чтобы здесь были дельфины. Взяла его с собой в пролив, чтобы посмотреть на них.

Канцлер Гезий, улыбающийся и благожелательный, лично ждал его и проводил к Гизелле, когда Криспин явился к Бронзовым Вратам. Проводил и удалился. В этом позднем приглашении не было никакого скрытого значения, понял Криспин: в Императорском квартале работали допоздна, особенно в дни войны и в разгар политической борьбы за Батиару. Его пригласили на встречу с императрицей, когда она смогла выделить ему время в загруженном дне. Соотечественник отправляется домой, пришел попрощаться. Теперь никаких тайн, никакого похищения под покровом темноты, никакого личного поручения, которое могло его погубить, если бы все открылось.

Это в прошлом. Он совершил путешествие сюда, она совершила еще более дальнее путешествие. Он возвращался назад. И гадал, что найдет в Варене, в городе, где пьяницы в тавернах весь год держали пари на ее жизнь.

Мужчины выигрывали эти пари или проигрывали. А те вельможи антов, которые стремились убить ее и править вместо нее… что будет с ними теперь?

— Если бы ты немного быстрее строил свои планы, — сказала Гизелла, — ты мог бы отправиться на императорском корабле. Он отплыл два дня назад с моими посланиями Евдриху и Кердасу.

Он посмотрел на нее. Снова его охватило странное ощущение, будто она умеет читать его мысли. Интересно, подумал он, она такая со всеми? И как только находились такие глупцы, чтобы делать ставки против нее. Сейчас она отвела взгляд и знаком приказала женщине принести им вина. Его принесли в комнату на золотом подносе, инкрустированном драгоценными камнями по ободку. Богатства Сарантия, невообразимые богатства. Криспин налил себе вина, добавил воды.

— Я вижу, ты осторожен, — сказала императрица Гизелла. И многозначительно улыбнулась.

Эти слова он тоже помнил. Она сказала то же самое в тот первый раз, в Варене. Эта ночная встреча создавала такое странное ощущение. В ней чувствовалось расстояние, пройденное за полгода.

Он покачал головой:

— Я чувствую, что мне необходимо сохранить ясную голову.

— А обычно это не так? Он пожал плечами:

— Я думал об узурпаторах. Что с ними будет? Если об этом дозволено спрашивать.

Конечно, это было важно. Он собирается вернуться назад, там его мать, его дом, его друзья.

— Это зависит от них. В основном от Евдриха. Я официально предложила ему стать наместником новой провинции Сарантия — Батиары и править от имени императора Валерия Третьего.

Криспин уставился на нее, потом спохватился и опустил взгляд. Она — императрица. На нее нельзя пялиться подобно рыбе.

— Ты собираешься наградить человека, который… — … пытался меня убить? Он кивнул.

Она улыбнулась:

— Кто из знатных антов не желал мне смерти в прошлом году, Кай Криспин? Они все желали. Даже родиане это знают. Какого человека я могу выбрать, если их всех исключить? Лучше всего отдать власть тому, кто победил, не так ли? Это свидетельствует о его способностях. И он будет… испытывать некоторый страх, как мне кажется.

Он снова поймал себя на том, что уставился на нее. Ничего не мог поделать. Ей всего двадцать лет, возможно, даже меньше. И она расчетлива и точна, как… как монарх. Дочь Гилдриха. Эти люди живут в другом мире. Таким был Валерий, внезапно подумал он.

Собственно говоря, он тоже соображал очень быстро.

— А патриарх в Родиасе?

— Хороший вопрос. Ему тоже отправлено послание, с тем же судном. По вопросу о ересях следует принять решение, если он согласится. Восточный патриарх снова признает его превосходство.

— В обмен на…

— На заявление в поддержку объединения Империи, Сарантия в качестве столицы Империи, и одобрение нескольких особых решений по вопросам веры, предложенных императором.

Все сделано так аккуратно и с такой быстротой. Криспину трудно было сдержать гнев.

— Конечно, и в их число входит вопрос об изображении Джада в часовнях и святилищах.

— Конечно, — тихо и невозмутимо подтвердила она. — Этот вопрос очень важен для императора.

— Я знаю, — сказал он.

— Я знаю, что ты знаешь, — ответила она. Повисло молчание.

— Я думаю, вопросы правления будет решить легче, чем вопросы веры. Так я и сказала Леонту.

Криспин ничего не ответил.

Через секунду она прибавила:

— Я еще раз побывала в Великом Святилище сегодня утром. Прошла тем подземным ходом, который ты мне показал. Хотела снова увидеть твою работу на куполе.

— До того, как ее начнут сбивать?

— Да, — согласилась она безмятежно. — До того. Я тебе сказала, когда мы проходили через Святилище той ночью: теперь я лучше понимаю то, о чем мы говорили во время нашей первой встречи. Он ждал.

— Ты сетовал на материалы. Помнишь? Я тебе ответила, что они лучшие из тех, что у нас есть. Что была чума и война.

— Я помню.

Гизелла слегка улыбнулась.

— То, что я тебе говорила, — правда. Но то, что ты говорил мне, было большей правдой: я видела, что может сделать мастер, имея нужные материалы. Во время работы над церковью моего отца ты был связан по рукам и ногам, словно стратиг на поле боя, который командует одними фермерами и рабочими.

Таким был ее отец. Он таким и умер.

— При всем моем почтении, госпожа, ты смущаешь меня таким сравнением.

— Знаю, — ответила она. — Но обдумай это потом. Мне самой это сравнение понравилось, когда оно пришло мне в голову сегодня утром.

Она оказала ему большую милость, расточая похвалы, дала ему личную аудиенцию, только для того, чтобы проститься. У него не было никаких причин для обиды. Восхождение Гизеллы на трон, возможно, спасет его и ее родину от разрушения.

Он кивнул головой. Потер свой бритый подбородок.

— У меня будет для этого свободное время на корабле, моя повелительница.

— Завтра? — спросила она.

— Послезавтра.

Позднее он понял (на досуге, уже на корабле), что ей это было известно и что она направляла беседу.

— Вот как? Значит, ты улаживаешь дела.

— Да, повелительница. Хотя, как мне кажется, я уже закончил.

— Ты получил все причитающиеся тебе деньги? Мы хотим, чтобы с этим все было в порядке.

— Получил, госпожа. Канцлер любезно сам проследил за этим.

Она взглянула на него.

— Он обязан тебе жизнью. Конечно, я тоже понимаю, что я… перед тобой в долгу.

Он покачал головой.

— Ты была моей царицей. Ты моя царица. Я не сделал ничего…

— Ты сделал то, что было нужно мне, рискуя собой, дважды. — Она поколебалась. — Я не стану слишком долго распространяться на эту тему. — Он услышал, что ее голос перестал быть официальным. — Но все же я родом с запада и горжусь тем, что мы можем показать им здесь, на востоке. Мне жаль, что… обстоятельства потребовали уничтожить твою здешнюю работу.