Гай Гэвриел Кей - Львы Аль-Рассана

Серп белой луны почти окунулся в море. Язир смотрел, как он скользнул вниз и пропал из виду. Бесчисленные звезды сияли в небе, и бесконечные пески лежали вокруг него.

Он услышал шаги и узнал их.

— Ты просил меня прийти после захода белой луны, — тихо сказал его брат, присев на корточки рядом с разостланным плащом Язира. — Мы поплывем через пролив? Или подождем? Мы поплывем на земли родины?

Язир вздохнул. Впереди их ждало множество смертей. Человек рождается в этот мир, чтобы умереть. Лучше всего сделать это во имя служения Ашару, совершая то, что можешь совершить.

— Сорийя слишком далеко, — сказал он. — Не думаю, что кому-то из нас суждено увидеть земли родины, брат.

Галиб ничего не ответил, он ждал.

— Лучше было бы плыть весной, — сказал Язир. Зубы его брата сверкнули в темноте.

— Ты всегда недоволен, — сказал Галиб.

Язир отвел глаза. Это правда, в последнее время. Он был когда-то счастлив, еще молодым, когда у него не было больших забот, на земле зухритов, к югу от того места, где они находятся сейчас. До того как он ступил на тропу праведности, проложенную по крови.

— Мы переправимся через пролив, — наконец проронил он. — Начнем завтра. Мы больше не позволим сынам Джада сжигать звезднорожденных и захватывать города, как бы далеко наши люди ни отошли от тропы Ашара. Мы вернем их на нее. Я считаю, что если правители городов проиграют Аль-Рассан джадитам, то именно мы будем в ответе за это перед богом.

Галиб встал.

— Я рад, — сказал он.

Язир видел, что глаза брата горят, будто у кота.

— А киндатский колдун? — спросил Галиб. — То письмо, которое пришло?

— Иди к моему писарю, — ответил Язир. — Разбуди его. Пусть он напишет ответ и отправит его через пролив — сейчас же, до того, как мы все отплывем.

— Какой ответ, брат?

Язир посмотрел на него.

— «Будет так, как было написано»

— И это все?

— Это все.

Галиб повернулся и пошел назад к своему верблюду. Заставил его опуститься на колени, вскочил на него и уехал. Язир остался на месте. Так много звезд, так много песка, голубая луна высоко в прозрачном ночном небе…

Он видел, как его послание пересекает пролив, как скачут всадники, как летит птица. Потайная дверь в стенах Рагозы, возможно, в серый предрассветный час. Человек выходит наружу, один, и идет к кострам дозорных своих врагов.

Он медленно кивнул головой, видя все это мысленным взором. То воля Ашара, закон Ашара: ни один киндат не может править звезднорожденными. Так было написано. И колдун из Рагозы будет не первым и не последним человеком — отважным или трусливым, — который погибнет в грядущие кровавые дни.

На следующее утро осеннее море было ласковым и щедрым, и на следующее после него, когда дети пустыни, закутав лица, в изумлении перед творением бога, опустились на колени для молитвы, а потом отправились через незнакомую им стихию, чтобы возродить былое величие Аль-Рассана.

Менее чем через год, в конце ветреного летнего дня, две женщины стояли на вершине холма возле печальных руин Силвенеса, за несколько минут до конца того мира, который они обе знали.

Белые облака неслись над ними и на западном горизонте, где низко висело солнце. Хлопали и развевались знамена, две армии стояли внизу, к северу от быстрой, сверкающей Гвадиары.

Войска Ашара и Джада, в конце концов, сошлись, проведя лето, осень, а затем и весну в осадах и мелких стычках. Суровая зима с ее вынужденным бездельем осталась позади. Много людей погибло той зимой от голода, холода и болезней, идущих по пятам за лишениями и войной. Снег выпал до самой Лонзы и Рониццы на юге и Арденьо на западе.

Все три города теперь принадлежали джадитам.

Родриго Бельмонте, командующий объединенными армиями Руэнды, Вальедо и Халоньи, взял их этой весной. У Арденьо — этот город пал первым из трех — он сам вел в бой западную часть армии Эспераньи в первом столкновении с воинами пустыни, и он убил Галиба ибн Карифа.

Ни один человек даже не ранил Галиба в бою, с тех пор как он прискакал на восток рядом со своим братом, более двадцати лет назад. Воины потеряли счет тому, сколько раз он защищал честь зухритов и видения Ашара в единоборстве с лучшими воинами других племен в ритуальном бою перед началом битвы. У Арденьо, однако, не было никакого ритуального поединка. Родриго Бельмонте высмотрел его на трудном, скользком склоне к востоку от города. Он разрубил шлем и щит Галиба одним ударом, сбросил его с коня, а затем, спрыгнув вниз, до кости разрубил его бедро и почти отрубил руку прежде, чем прикончить ударом меча сверху вниз в шею и ключицу.

Никто в обеих армиях никогда не видел, чтобы человек так дрался.

Все знали, что сын сэра Родриго едва не умер, попав в засаду мувардийцев прошлым летом. Отмечали, что у Арденьо министр Вальедо впервые получил возможность встретиться с воинами пустыни в открытом бою.

Временно бросив жителей Арденьо на произвол судьбы, мувардийцы отступили на юг, правда, сохраняя порядок и нанося урон тем, кто преследовал их слишком рьяно.

Они отступили к Силвенесу, где собрались Язир и его основные силы — как из самого Аль-Рассана, так и только что прибывшие воины пустыни.

Родриго Бельмонте оставил здесь короля Руэнды и западную армию, задачей которой было связать силы ашаритов. Всего с одним своим отрядом в сто пятьдесят человек он помчался на восток, к Лонзе и королю Рамиро.

Стены этого небольшого города были взяты через пятнадцать дней после его прибытия. Стоящая на реке Ларриос, дальше к востоку Роницца, которую осадила армия Халоньи, оставив в своем тылу все еще непокоренную Рагозу, сдалась сразу же, как только пришло известие о падении Лонзы. Ворота Рониццы не открылись, однако, до тех пор, пока личный герольд сэра Родриго не прибыл вместе с отрядом вальедцев, чтобы принять капитуляцию. Осада Фезаны и Салоса несколько лет назад послужила хорошим уроком.

Северные армии оставили гарнизон и губернатора в каждом из городов. Некоторое количество людей казнили, чтобы поддержать порядок, но в данном случае смена власти прошла спокойно. Ничего не сжигали. Король Рамиро и его министр теперь твердой рукой управляли армиями севера. Армии Халоньи и Вальедо объединились и вернулись снова на запад, чтобы слиться с руэндцами к северу от Силвенеса.

То есть с тем, что осталось от руэндцев.

Сильную армию, стоящую на возвышенности, которую оставил в тылу Бельмонте, разгромил побежденный враг.

Язир ибн Кариф, явно потрясенный смертью брата и носивший теперь серую траурную повязку на лице, не тратя зря времени, назначил нового командующего силами ашаритов в Аль-Рассане. Его выбор не пользовался популярностью среди соплеменников, но в распоряжении Язира была зима и весна, и за это время он изучил положение дел на полуострове и знал, кто умеет руководить, кому можно доверять, за кем нужно присматривать. И как только совершили похоронные обряды в честь брата, он не стал колебаться.