Гай Гэвриел Кей - Львы Аль-Рассана

Второй мужчина, более высокий и широкий в плечах, чем первый, спокойно произнес:

— Мы собираемся связать и заткнуть рот вашему слуге и оставить его здесь. Его одежду мы снимем. Никто сюда не заглядывает. Оглянитесь, если хотите в этом убедиться. Никто не узнает, где он. Он умрет от холода, если мы не вернемся и не освободим его. Вы понимаете, что я вам говорю?

Джеана смотрела на него в упор, пряча страх за презрением. Она не ответила. Мужчину это, по-видимому, позабавило, она заметила, как напряглись мышцы на его руке, перед тем как шевельнулся нож. У Веласа вырвался слабый, непроизвольный стон. Теперь ему нанесли настоящую рану, а не просто царапину.

— Если он задает вопрос, вам лучше на него ответить, — мягко произнес первый мужчина. — У него очень обидчивый характер.

— Я понимаю, — сквозь зубы сказала Джеана.

— Отлично, — пробормотал высокий. Внезапным движением он сорвал с Веласа синий плащ и бросил его на землю. — Снимай одежду, — приказал он. — Всю. — Велас заколебался, глядя на Джеану.

— У нас есть и другие способы сделать то, зачем мы сюда прибыли, — резко сказал первый мужчина Веласу, — даже если нам придется убить вас обоих. Снимай одежду, ты, мерзкий ублюдок-киндат. Немедленно. — Это дикое оскорбление прозвучало еще ужаснее из-за совершенно спокойного тона, которым было произнесено.

Тут Джеана подумала о Соренике. О тех, кто погиб там в конце осени, о сожженных, обезглавленных, о младенцах, перерубленных мечом пополам. Вслед за первым сообщением приходили новые известия, каждое еще страшнее предыдущих. Какое значение имеют еще две жизни? Не все ли равно богу и двум его сестрам?

Велас начал раздеваться. Теперь его лицо стало совершенно непроницаемым. Второй мужчина отошел на несколько шагов к дальнему концу чаши фонтана и достал моток веревки и кусок плотной ткани. Снова начался дождь. Было очень холодно. Джеана попыталась сообразить, как долго может прожить человек, лежа здесь связанным и обнаженным.

— Что вам от меня нужно? — спросила она против своей воли. Теперь ей стало страшно.

— Терпение, доктор. — Голос бандита звучал вкрадчиво; нож по-прежнему оставался у ее ребер. — Давайте сначала займемся вашим гарантом.

Они им и занялись. Веласу не разрешили даже оставить нижнее белье. Совершенно обнаженный, он выглядел маленьким и старым в холодной, мокрой темноте. Ему связали руки и ноги. Плотно стянули рот куском ткани. Потом высокий поднял его и бросил в чашу фонтана. Джеана содрогнулась. Мокрый камень должен показаться ледяным обнаженной коже. Велас не произнес ни слова, не протестовал и ни о чем не просил. Теперь у него не было такой возможности. Он беспомощно лежал на спине, но смотрел ей прямо в глаза, и она по-прежнему видела горящий в них гнев, а не страх.

Он был неукротимым, он всегда был таким. Его мужество передалось Джеане.

— Еще раз повторяю, — сказала она, делая шаг в сторону от ножа. — Чего вы хотите? — Мужчина не стал за ней гнаться. Казалось, он остался равнодушным к ее вызову.

Он хладнокровно произнес:

— Насколько мы понимаем, будучи придворным лекарем, вы знаете, где живут сыновья госпожи Забиры. Оказалось, что получить эти сведения очень трудно. Вы отведете нас в этот дом и поможете нам войти. Останетесь с нами там на какое-то время, а потом можете вернуться сюда и освободить своего слугу.

— Вы надеетесь, что я просто смогу войти туда вместе с вами?

Второй мужчина снова отвернулся. Из другого большого мешка он начал вынимать предметы одежды. Две голубые туники, два синих верхних балахона с белой каймой, две маленькие синие шапочки.

Джеана начала понимать.

— Мы — ваши сородичи, дорогая госпожа. Лекари вашей веры из Фезаны, приехали у вас учиться. Мы слишком мало знаем о детских болезнях, увы, а ваше искусство в этой области всем известно. Обоим мальчикам давно пора пройти очередной осмотр. Вы приведете нас туда, представите, как знакомых лекарей, и отведете нас к ним. Вот и все.

— И что произойдет дальше?

Второй мужчин улыбнулся, стоя у фонтана; он надевал синюю с белым одежду киндата.

— Вы действительно хотите получить ответ на этот вопрос?

Разумеется, это и был ответ.

— Нет, — сказала она. — Я этого не сделаю.

— Мне очень жаль это слышать, — невозмутимо произнес второй. — Лично я не люблю скопить мужчин, даже если меня провоцируют. Тем не менее вы видите, что у вашего слуги надежно заткнут рот. Когда мы будем отрезать его половые органы, он, естественно, попытается закричать. Но его никто не услышит.

Джеана пыталась дышать нормально. Сореника. Они делали то же в Соренике.

— А если я сейчас закричу? — спросила она больше для того, чтобы выиграть время.

Но их, казалось, ничем нельзя пронять. Тот, что у фонтана, был уже полностью одет как киндат, первый снял свою отороченную мехом одежду, готовясь переодеться.

Он сказал:

— Здесь запертая дверь и высокая стена. Вы должны были это заметить. Вы оба умрете, а мы выйдем через дом в боковой переулок и затеряемся в городе, раньше чем кто-нибудь взломает эту дверь и найдет кастрированного мужчину и мертвую женщину с выпущенными кишками. В самом деле, доктор, я надеялся, что вы не станете делать глупости.

Тогда Джеана начала про себя, совершенно несправедливо, проклинать всех знакомых мужчин в Рагозе. Мазура. Аммара. Родриго. Альвара и Хусари. Когда вокруг столько доблестных мужчин, как это могло произойти?

Причиной, конечно, было ее настойчивое требование независимости и их готовность обеспечить ей эту независимость, и поэтому ее проклятия были несправедливыми. «При данных обстоятельствах, — решила Джеана, — справедливость не имеет никакого значения: один из них каким-то образом должен был оказаться здесь и предотвратить это».

— Зачем вам нужны дети? — спросила она.

— Для вашей же пользы не задавайте слишком много вопросов. Мы ничего не имеем против того, чтобы оставить вас обоих в живых, когда все будет кончено, но вы понимаете, что мы здесь немного рискуем и не можем позволить вам увеличить риск.

Он не успел договорить, как Джеана все поняла. Она могла сообщить им об этом, но мысли ее теперь прояснились, и она осознавала, что этим подпишет себе смертный приговор, и Веласу тоже, здесь, в заброшенном дворе. Она промолчала.

Это дело рук Альмалика Второго Картадского, она была уверена. Он стремится уничтожить маленьких мальчиков, своих братьев, которые представляют угрозу его трону самим своим существованием. Правители и их братья; древняя история, повторяющаяся заново в каждом поколении, в том числе и в ее поколении.

Оба мужчины закончили переодевание. Каждый из них взял маленький мешочек и достал флаконы для мочи, эмблему профессии. Ее принадлежности и флакон обычно нес Велас. Высокий убийца жестом указал на них Джеане, и она через мгновение сама подняла их.