Гай Гэвриел Кей - Дорога в Сарантий

Кризомалло открыла дверь. За секунду до того, как человек по имени Пертений — где он слышал сегодня это имя? — повернулся к выходу, Криспин заметил, как что-то сверкнуло в его глазах и быстро исчезло. Он повторил тройной поклон и удалился.

Аликсана не обернулась, пока не закрылась дверь.

— Да наградит тебя Джад катарактой и лысиной, — в ярости произнесла она своим низким, совершенно великолепным голосом.

Император Сарантия, вернувшийся в комнату и встреченный этими словами своей жены, засмеялся от восторга.

— Я уже лысею, — ответил он. — Ты зря истратила проклятие. А если у меня появится катаракта, тебе придется отдать меня для лечения лекарям или водить по жизни, шепча все время на ухо.

Выражение лица Аликсаны, которую Криспин видел в профиль, на мгновение привлекло его внимание. Он был совершенно уверен, что это было нечаянное выражение, нечто пугающе интимное. Сердце его сжалось, прошлое зацепилось за настоящее.

— Как было мудро с твоей стороны, дорогой, предвидеть это, — тихо сказала Аликсана.

Валерий пожал плечами.

— Не особенно. Наш родианин пристыдил ее своим щедрым подарком после того, как привлек всеобщее внимание к ее самонадеянному поступку. Ей не следовало надевать драгоценности, превосходящие украшения императрицы, и она это понимала.

— Конечно, понимала. Но кто бы сказал об этом, в такой компании?

Оба повернулись, словно по команде, и посмотрели на Криспина. На этот раз оба улыбались. Криспин прочистил горло.

— Невежественный мозаичник из Варены, который сейчас хотел бы узнать, не суждено ли ему умереть за свои прегрешения.

— О, конечно, ты умрешь. Когда-нибудь, — ответила Аликсана, продолжая улыбаться. — Мы все умрем. Тем не менее, спасибо. Я обязана тебе этим неожиданным подарком, и я безмерно восхищаюсь этой жемчужиной. Слабость. Кризомалло?

Служанка, сама улыбаясь от удовольствия, подошла к ней со шкатулкой. Она снова достала ожерелье, расстегнула застежку и зашла за спину императрицы.

— Пока подожди, — сказал Валерий, прикасаясь к плечу женщины. — Я бы хотел, чтобы Гезий приказал его осмотреть перед тем, как ты его наденешь.

Императрица казалась удивленной.

— Что? Правда? Петр, ты думаешь?..

— По правде сказать, не думаю. Но пусть его осмотрят. Мелочь.

— Едва ли яд можно назвать мелочью, дорогой.

Криспин увидел, как Кризомалло заморгала и поспешно положила ожерелье в шкатулку. Потом нервно вытерла пальцы о ткань своей одежды. Императрица казалась больше заинтригованной и совсем не выглядела испуганной — насколько он мог судить.

— Мы живем среди подобных вещей, — тихо произнесла Аликсана Сарантийская. — Не беспокойся, родианин. Что касается твоей собственной безопасности… ты поставил в неловкое положение много людей сегодня вечером. Я думаю, что охранник ему не помешает, Петр?

Произнося эти слова, она повернулась к императору. Валерий просто сказал:

— Охрана уже на месте. Я поговорил с Гезием перед тем, как пришел сюда.

Криспин вздохнул. Время убыстряло свое движение рядом с этими двоими людьми, как он начинал понимать.

— Я бы чувствовал себя… неловко, если бы за мной повсюду следовал охранник. Если мне позволено сделать предложение…

Император наклонил голову. Криспин сказал:

— Я упоминал о воине, который привез меня сюда. Его зовут…

— …Карулл, из Четвертого саврадийского, приехал поговорить с Леонтом. Вероятно, насчет солдатского жалованья. Ты действительно о нем упоминал. Я назначил его и его людей твоими охранниками.

Криспин сглотнул. Император имел полное право не помнить о существовании, не говоря уже об имени офицера, упомянутого всего один раз, мимоходом. Но об этом человеке говорили, что он ничего не забывает, никогда не спит и что он — подумать только! — беседует, советуется с духами полумира, со своими умершими предшественниками, когда бродит по коридорам дворцов по ночам.

— Благодарю тебя, мой повелитель, — сказал Криспин и поклонился. — Карулл мне стал почти другом. Его компания здесь, в Городе, мне очень пригодится. С ним мне будет спокойнее.

— Мне это на руку, конечно, — с легкой улыбкой заметил Император. — Я хочу, чтобы твое внимание было отдано работе. Ты хочешь посмотреть новое святилище?

— Мне не терпится его увидеть, мой повелитель. В первое же утро, когда мне будет позволено…

— Зачем ждать? Мы пойдем сейчас.

Уже давно миновала полночь. Даже празднование Дайкании уже должно было завершиться. Пекари у своих печей, Неспящие на своей вахте, метельщики, городские стражники, проститутки обоего пола и их клиенты — вот кто еще не лег и не вернулся домой. Но это был император, который никогда не спит. Так гласили легенды.

— Мне следовало этого ожидать, — сказала Аликсана возмущенным тоном. — Я привожу умного человека в свои комнаты, чтобы заполучить все… доступное ему умение, а ты его уводишь. — Она фыркнула. — Найду убежище в ванной и в постели, мой господин.

Валерий внезапно улыбнулся и снова стал похож на мальчишку.

— Ты проиграла пари, любимая. Не засыпай.

С подлинным изумлением Криспин увидел, как покраснели щеки императрицы Сарантия. Она кротко поклонилась.

— Мой господин император может отдавать своим подданным какие угодно приказы.

— Конечно, — ответил Валерий.

— Я вас покину, — произнесла императрица, отворачиваясь. Кризомалло первой прошла во внутреннюю дверь. Криспин успел заметить еще один очаг и широкую постель в глубине, фрески и разноцветные панно из ткани на стенах. В тот момент он понял, что сейчас останется наедине с императором. У него во рту опять пересохло, когда он подумал о том, что это означает.

Аликсана обернулась в дверях. Остановилась, словно в задумчивости. Затем приложила палец к щеке и покачала головой, будто упрекая себя.

— Чуть не забыла, — сказала она. — Как это глупо с моей стороны. Слишком отвлекли меня жемчужина и Мысли о дельфинах. Передай же нам, родианин, послание от царицы антов. Что сказала Гизелла?

Криспин, только что испугавшийся необходимости остаться наедине с Валерием и передать ему именно это послание, почувствовал, что у него под ногами разверзлась пропасть, причем этот мелодичный голос сыграл роль рычага. Сердце Криспина подпрыгнуло; ему показалось, что он падает в пустоту.

— Послание? — тупо повторил он. Император тихо заметил:

— Дорогая, ты капризна, жестока и ужасно несправедлива. Если Гизелла и передала что-то с Каем Криспином, то это предназначено только для моих ушей.

«Святой Джад, — подумал Криспин беспомощно. — Они слишком быстро соображают, мне за ними не угнаться. И знают слишком много. Это потрясающе».

— Конечно, она передала послание, — тон Аликсаны был мягким, но глаза не отрывались от лица Криспина, внимательные и задумчивые, и теперь в них не было смеха.