Элизабет Кернер - Эхо драконьих крыл

Я больше не боялась, хотя и сама не знаю почему. Думается, любой человек в здравом рассудке обезумел бы от слез или принялся бы лепетать что-нибудь маловразумительное — вроде того, как я прошлой ночью. Но утверждаю совершенно определенно: я не стала тратить время на подобные глупости. На меня вдруг нахлынуло воодушевление, и в следующий миг я уже знала, каким будет мой единственный ответ.

— Могу ли я говорить с тобой на Языке Истины, чтобы ты поверил моим словам? — спросила я.

Удалось! Он так и опешил, и гнев его сменился молчанием.

Внутренне я почти ощущала, как Акор улыбается мне.

«Отлично сделано, Ланен. Если захочешь принять мой совет, соберись с мыслями и сосредоточься на том, о чем будешь говорить. Это поможет тебе приглушить некоторые из твоих побочных мыслей».

Я сделала, как он сказал, хотя была несколько озадачена: что это еще, во имя Семи Преисподних, за побочные мысли? От Шикрара я ждала ответа на мое предложение.

Вместо этого он обратился к Акору.

— Это еще что такое? Она что, и впрямь мне это предлагает, Акхор? Как такое возможно? Гедри ведь глухи и немы к истинной речи!

Акор лишь посмотрел на него — так, по крайней мере, мне показалось. Тем не менее Шикрар вновь повернулся ко мне, и каким-то чудом его широкий, неподвижный лик выражал одновременно и недоверие, и любопытство.

— Ладно же, детище гедри. Можешь говорить со мною. Зовусь я Шикраром.

— А я — Ланен, — ответила я. После этого я обратилась к своим мыслям, изо всех сил стараясь сосредоточиться на них, как мне советовал Акор.

«Говорю тебе по всей совести, Шикрар: я прилетела сюда на крыльях своих грез, и другой причины у меня нет. Я впервые узнала о вашем народе много лет назад, когда услышала старинную балладу — „Песнь о Крылатых“, и с тех пор страстно мечтала повстречать вас».

Казалось, он услышал намного больше того, что я сказала.

Акхор

Разумеется, я слышал ее мысленную речь. Молодежь бесконтрольна, они не могут четко выбирать того или иного слушателя для направления своих мыслей, пока не поупражняются в этом некоторое время. Хотя сама природа, казалось, наделила Ланен этим дарованием — она делала успехи прямо-таки на глазах, — все-таки пока что мысли ее с легкостью мог услышать любой, кто находился поблизости. Они были чуть более собраны, чем раньше, ей ведь и до этого удалось без особого труда мысленно прошептать мне приветствие, но когда она обращалась к Шикрару, я расслышал сразу несколько мысленных потоков (и он, разумеется, слышал их тоже):

«Говорю тебе по всей совести, Шикрар — интересно, а какое у него истинное имя? Шикрар слишком уж коротко и некрасиво для дракона — я прилетела сюда — какое блаженство наконец-то быть здесь, я к этому еще не привыкла — на крыльях своих грез — о Владычица, этими грезами я и жила (видение: пробуждение в темной комнате, взгляд на окружающие стены, огромное разочарование) — и другой причины у меня нет — по крайней мере, пока не появился он. — Я впервые узнала о вашем народе — как же они сами-то себя называют? Готова поспорить, что не драконами, уж это точно — много лет назад, когда услышала старинную балладу (видение: много гедри, сидящих вокруг огня, один из них поет, остальные преисполнены удивленного изумления) — „Песнь о Крылатых“ — песнь среди тишины, я слышала шум от их крыльев, я знаю это, о Владычица, может, я еще доживу до того, чтобы услышать его взаправду — огромная радость оттого, что она видит нас так близко, что видит так близко меня — и с тех пор страстно мечтала повстречать вас (никаких побочных мыслей, но прилив страстного желания, лишь слегка заглушённого радостью, словно она еще не вспомнила о том, что ее желание уже осуществилось) — клянусь жизнью, я говорю правду, ты должен мне поверить».

Эхо последней из ее побочных мыслей я беспощадно в себе подавил. «Ее тянет ко мне потому, что я ответил на ее зов, только и всего», — сказал себе я.

Я сосредоточился, прислушиваясь к ответу Хадрэйшикрара. Он явно слышал все, включая и шепот ее побочных мыслей; но либо он воспринял их так же, как внешне воспринял и я, либо попросту не расслышал (не посмел расслышать) больше меня.

Разрази Ветры его благопристойную душу — он ей поклонился! Он всегда так делал: кланялся юному собеседнику, когда тот впервые мысленно к нему обращался, и не имело значения, насколько скомкано звучала истинная речь юнца. Эту черту я очень любил в нем — воспоминания о ней и по сей день наполняют мое сердце теплом.

— Прости меня, малютка Лханен. Велика причина, по которой наши народы не испытывают более друг к другу доверия, но за всю жизнь свою я ни разу не слышал, чтобы какой-нибудь гедри прибегал к Языку Истины. К тому же это для тебя в новинку. Если только ты не обладаешь еще большей хитростью, чем я могу себе вообразить, — вынужден признать, что ты говорила правду.

«Спасибо тебе, друг мой», — прошептал я ему мысленно.

«Я не говорю, что все уже решено, Акхор, однако признаю: на меня произвело сильное впечатление услышать от нее Язык Истины. Ибо теперь я не вижу опасности в общении с ней, если рядом будет присутствовать кто-то еще», — ответил он мне.

«Не ты ли будешь этим „кем-то“?»

«Пока что да. Я отойду недалеко, чтобы предоставить вам некоторую уединенность, но мне будет слышно все, о чем вы с ней говорите. Устроит ли это тебя?»

«Вполне».

Шикрар пристально посмотрел на Ланен.

— Ладно, хорошо. Приветствую тебя, детище гедри, от имени своего семейства и как хранитель душ. Добро пожаловать, Лханен, в жилище Большого рода.

Она припала на одно колено, опустив вниз разжатые руки и неотрывно глядя на него; лицо ее было радостно-торжественным.

— Благодарю тебя, Шикрар, хранитель душ. Если когда-нибудь мне выпадет честь оказать услугу тебе или твоему семейству, тебе стоит лишь воззвать ко мне.

Шикрара это позабавило, и он прошипел в ответ:

— Если когда-нибудь придет такой день, малышка, я так и поступлю. Наслаждайся времяпрепровождением с юным Акхором и помни, что даже во время радостного общения не следует забывать об осторожности.

Он развернулся и тихо удалился, отойдя, как и обещал, достаточно далеко, чтобы мы могли почувствовать себя в некоем подобии' уединения.

Я улыбнулся, глянув на нее сверху вниз.

— Отлично было сделано, Ланен. Ты вела себя в высшей степени достойно.

Она поднялась на ноги, стряхивая с себя грязь и листья.

— Да, я знаю это и благодарна тебе, — она посмотрела в сторону удалившегося Шикрара и тихо сказала: — А он хороший, этот Шикрар. Вначале он меня страшно напугал, но он всего лишь заботится о том, чтобы ты и твой народ — чтобы вы не подверглись опасности. Я… — она вдруг оборвала сама себя. — Акор, прости меня. Я так много хочу узнать, столько хочу спросить, но боюсь переступить пределы дозволенного.