Василий Купцов - Крутен, которого не было

— С чего это вдруг? — лекарь, неожиданно для самого себя, заинтересовался.

— Есть два объяснения. Первое, простое — у многих народов такое бывало, примеров тьма. Властители стремятся, чтобы богов было числом поменьше, всего лучше — один, в народе же предпочитают, что б каждый имел по богу, а то и по два! Но есть и второе объяснение, тайное. История темна, она сохранилась во многих вариантах, одни другим противоречат. Общее в них — пришли через Врата какие-то богоподобные люди, или чудища — змеи говорящие, некоторые просто рассказывают — явились боги к людям. Куда потом они девались — дело темнее темного, может — обратно во Врата, или по свету разошлись, все одно твердят — ушли! Вот после этого и появился запрет на прохождение под Вратами. Но ты продолжай, юноша!

— Я не знал, что из Каменных Врат кто-то являлся, — признался княжич, — теперь мне понятен запрет. Если из них кто-то входил, почему бы и не выйти? Куда-то…

— Легко сказать, — заметил Веяма, — или ты читаешь, что никто не осмеливался за эти тысячи лет? Кстати, явление тех богов недавнее, ему всего-навсего две тысячи лет. Только как ты думаешь, за те две тысячи лет ни одна мышь не пробежала под глыбой, ни одна ласточка не пролетела?

— Наверняка, и козы бегали, и пастушки — за ними, — согласился Младояр.

— И никто не пропал!

— Тем не менее, простому человеку там прохода нет, — возразил княжич, — те, кто пройдут — быстро умрут!

— Или сядет князем, — усмехнулся Веяма, — неужели не понятно, пройти под вратами — все одно, что причаститься навью, имя получить, да не простое — княжье. А почему смельчаки погибают — то понятно. Жрецы не дремлют, и — вообще, зачем в государстве два князя?

— Стало быть, Белый Ведун взойдет на Каменные Врата?

— Непременно, — кивнул старик, — но при условии.

— Каком? — вопрос был задан хором.

— Это должны видеть как можно больше людей. И вы тоже! Чтобы потом рассказать…

Иггельд переглянулся с Младояром. Оба разом почуяли — вот оно, теперь будущее становится куда яснее, мудрый Веяма все-таки нашел то, что они так упорно искали. Но почему бы не поспрашивать еще?!

— Расскажи про Пещеру Тихой Смерти, — попросил княжич.

— Есть такая пещера, до нее мне идти шагом пару дней, вам скакать — всего ничего, — начал неторопливо объяснять старый мудрец, — и, к слову, ничего особо таинственного в той пещере нет. Тот, кто в нее зайдет, может и не выйти. Тут как повезет, вернее — продует ли пещерку ветерок, иль в ней ядовитый воздух скопится. Дурной воздух, что туман — по земле стелится, вот только глазу не видим. Если пещера наполовину тем мертвым воздухом наполнится — зайти можно, и выйти, а вот наклонишься за чем, вдохнешь — так и останешься. Ну, как будто там вода внизу, захлебнешься — и все! Недаром там сплошь кости лежат — и звериные, и людские. Молва ходит — мол, нельзя их касаться. Правильно, нельзя, потому как для того, чтобы кость в руки взять, нагнуться приходится. Тут-то и вдохнешь мертвечину!

— А ежели нос да рот зажать, то можно в пещеру войти, да выйти? — заинтересовался Младояр.

— Если дыханья хватит.

— Я надолго умею дыханье сдерживать, — похвастал княжич, — под водой дольше всех сижу! Меня Игг научил, надо перед тем, как нырнуть, глубоко подышать, да руки вверх-вниз…

— Лучше б не пригодилось тебе это умение, — старый мудрец не разделял оптимизма юноши, — такие пещеры коварны, мало ли что…

— А как узнать, есть ли в пещере плохой воздух? — спросил княжич, — Ну, мышку туда запустить — это понятно, да хлопотно…

— Мертвый воздух огнем определить можно, — сразу откликнулся Веяма, — вот только — как повезет, потому — он двух типов встречается. Первый — не пахнет, в нем огонь сразу гаснет. Держишь ветку поверху — горит, чуть опустил — задымила, да погасла вмиг. А вот ежели в пещере мертвый воздух да с запахом, то от твоего факела он так полыхнуть может, что сам обгоришь, если вообще живым останешься!

— А как понюхать, не входя? — удивился Младояр.

— Сам сообрази, — предложил Веяма, — а я — пойду.

— погоди, — попросил Иггельд, — мне пришла в голову одна мысль. Вот ты говорил, что если взять четыре точки, через которые пройдет Белый Ведун, то достаточно устроить засаду на пересечении?

— Да, но у нас только две точки!

— Так-то, да не так! — возразил лекарь. Младояр так и впился глазами в наставника, а тот объяснил, — Всего в округе деревень пять, да Каменные Врата, да Пещера. Эх, песка нет, нарисовал бы…

— А береста на что? — Иггельду услужливо протянули сразу два куска, один — рукой Младояра, другой — Веямы.

— Вот лес, вот Гремячья, вот изгиб, камень, испытательный дом. Хм… Неровно, спешу…

— Ничего, можно потом перерисовать, — успокоил путешественник.

— Я красиво нарисую, — пообещал княжич.

— А вот деревеньки, по кругу, звездою. Теперь проведем линии между всеми точками…

— И как же я не додумался! — подивился Веяма, — Ну, конечно!

— Вот оно, место, которое Белый Ведун рано или поздно проедет! — воскликнул Младояр.

— Точнее, место, где он вас будет поджидать, — старик охладил пыл княжича.

Вновь молчание. Кажется, теперь, наконец, все слова сказаны!

— Мне пора, ухожу, — вздохнул старик.

— Доброго пути тебе! — пожелал Иггельд.

— Боги в помощь! — присоединился княжич.

— А Белый Ведун тебя не тронет? — забеспокоился Бегуня, — Как прознает, что ты нам советы давал, наставлял…

Старик по-доброму взглянул на отрока, морщины растянулись в улыбке — и пропал ведун, как не бывало. У Младояра аж глаза округлились, замотал головой, глядь — стоит Веяма в десяти шагах, глаза щурятся.

— Что, отроки, старички тоже кое-что умеют? — усмехается ведун.

— Лихо! — подивился Иггельд.

— Как это ты? — вздохнул княжич, — глаза отвел, иль вправду?

— Уж понимай, как хочешь, — откликнулся Веяма, — может, и глаза отвел, иль — здесь пропал, а там появился, но да это еще не все, на что ведуны способны!

— Не скажешь правды?

— Видишь ли, те, кто меня этому искусству обучали, поначалу слово берут, — старик повернулся, направляясь восвояси, лишь кинул напоследок, — сам догадаешься, о чем?

Тропинка раздваивалась, та дорожка, что вела направо — порядком утоптана, лишь пыльные листья подорожника по краям. Налево — еле угадывается, если не приглядываться — трава как трава, ну, чуток примята, да цвет потемнее. Свет полуденного солнца падает отвесно, ничего не разглядишь.

— Ну что же, как договаривались, — молвил Иггельд, — вы с Бегуней — к Пещере, я —по этой вот тропе к пересеченью всех путей. Что приуныли?

— Ты, того, осторожней! — Младояру было не по себе.

— Да уж постараюсь, — усмехнулся старый вояка, — а ты, Бегуня, готов к драке?