Элейн Каннингем - Крылья ворона

— Это эльфийская магия. Ты, наверно, лучше меня должна знать, что с ней делать.

Торн на мгновение задумалась.

— Возможно, — медленно процедила она и встала. — Пойдем.

Дроу раздраженно зашипела, но последовала за высокой эльфийкой. Они поднялись на холмик…

И оказалисьна небольшом лугу на склоне горы.

Лириэль резко остановилась и в изумлении осмотрелась. Лучшие умы Мензоберранзана на протяжении тридцати пяти человеческих лет учили ее способам магического перемещения, но она и мечтать не могла создавать врата, которые действовали бы так просто и как бы сами собой.

Она еще раз взглянула по сторонам. Воздух здесь был холоднее и более разреженный. Одинокий ворон кружил в закатном небе, и его печальный крик эхом отдавался над долиной.

Ему ответил другой хриплый голос, и послание продолжило свой путь среди деревьев. В том, что это было послание, Лириэль не сомневалась ни минуты.

— Это падальщики, — объяснила Торн. — Они нашли мертвое или ослабевшее животное и созывают других на пир.

— Очень великодушно с их стороны.

— Да, они занимаются этим. И этим тоже, — поправилась эльфийка. — Иногда вороны — это просто птицы. А иногда — гораздо больше. Понимаешь?

Лириэль вспомнила крылатого посланца Квили и кивнула.

— Они переносят сообщения.

— И не только, — тихо добавила Торн. — Мой народ верит, что вороны переносят души умерших в загробную жизнь.

Дроу начала понимать, к чему этот разговор. Она покрепче прижала к себе гобелен и зашагала в ту сторону, где опустились на землю птицы.

Они вышли на полянку и увидели, что вороны были там не одни. Крупные серые звери сомкнули круг над останками кабана. Волки. Лириэль узнала их по рисунку в одной из книг.

Торн протянула руку, предупреждая дроу держаться подальше.

— Вороны позвали стаю, — тихо объяснила она. — Они иногда так делают.

Это было вовсе уж непонятно для Лириэль. Делиться с себе подобными и то довольно странно, но звать более крупных хищников?

Однако, наблюдая за волками, она начала понимать их сложный ритуал. Первыми поели самый крупный волк и единственная беременная волчица. Все остальные дождались окончания трапезы царственной пары и были по очереди допущены к тому, что осталось от дикой свиньи. Вороны тоже клевали, они подскакивали, отрывали небольшие кусочки мяса и отпрыгивали назад. Других птиц волки не подпускали. Какой-то особенно нахальный ястреб уселся на ветку слишком низко. Один из волков помельче подпрыгнул, и птица взмыла в небо, возмущенно крича.

Лириэль заметила, что Торн задумчиво разглядывает ее.

— Я попробую, — раздраженно бросила она, — но пока не наступит ночь, ничего нельзя сделать.

— Понятно.

Они ждали, наблюдая за волками, которые ели, спали и снова ели. Скоро от кабана не осталось ничего, кроме костей, которые стали добычей и игрушкой волчат. Вороны, дневные птицы, улетели в свои укромные места на ночлег.

Лириэль расстелила гобелен на траве. Она запрокинула лицо навстречу встающей луне и начала вслушиваться в песни дальних стран.

Сначала она уловила тихую мелодию дроу Изольды, приветствие появившимся звездам. Потом она услышала Квили и еще других дроу, чьих имен не знала. Даже из глубин магического транса Лириэль удивилась, сколько дроу странствует под звездами. Конечно, их было не так много, не хватило бы заселить самый маленький из городов Подземья, но поразительно было, что хотя бы этой горстке удалось выжить здесь.

Девушка коснулась ладонью гобелена и прислушалась. В нем тоже была своя музыка — ужасная какофония звуков, сквозь которую пробивались вопли несчастных эльфов. А из-за всего этого, словно луч света из-за грозовой тучи, пробивалась иная музыка, музыка совсем другого места. Красота ее наполнила душу юной дроу благоговением и невыразимым томлением.

Неудержимые слезы покатились по ее щекам. Лириэль не знала, оплакивает ли она страдания морских эльфов или невиданную красоту, открывшуюся ей.

Все еще оставаясь в состоянии транса, она запела. Не задумываясь о том, что делает, девушка вытащила из края гобелена темную нитку, вынула Летящий На — Крыльях Ветра из ножен, привязала к его рукояти кончик нити и начала ткать, используя крошечное долото вместо челнока. Движения ее пальцев, незнакомых с этой работой, были точны и ловки.

Она смутно отметила, что вокруг нее собрались в кружок вороны. Такой же круг они образовали вокруг гобелена, заключая страдающие души в кольцо силы. Один за другим вороны поднимались на крыло, и Лириэль увидела, что изображения эльфов начали потихоньку исчезать с гобелена.

Лириэль медленно возвращалась из грез, душа и сердце ее все еще были переполнены их серебряным светом. Она обернулась к эльфийке и удивленно захлопала глазами, увидев благоговейное выражение на суровом лице Торн.

Женщина указала на гобелен. От него не осталось ничего, кроме куска добротной материи, блеклого цвета небеленого льняного полотна.

— Они исчезли, — изумилась Лириэль.

— Они свободны, — тихо ответила эльфийская женщина.

По всей полянке раздался тихий торопливый шорох. Лириэль быстро обвела ее глазами. За кругом света возник еще один круг, темный, шевелящийся. Бесчисленные пауки, слуги Ллос, почувствовали прикосновение магии Эйлистри и пришли напомнить о правах другой богини.

Лириэль не ощутила страха. Так велика была ее радость, что в сердце не осталось уголка, готового откликнуться на зов Ллос. Торн, кажется, поняла это. Лицо ее было мягче, чем когда-либо, и серебряная коса, переброшенная через плечо, сверкала отраженным лунным светом.

А рядом, за тошнотворным кругом пауков, затаившаяся в тени молодая Колдунья с новым жезлом в руке смотрела на них и удивлялась.

Весть о возвращении Сайлуни недолго оставалась в стенах поселка Дерновия. По всему Фаэруну хватало тех, чьим делом было узнавать о чудесах и знамениях, слухах и сплетнях. И главными среди них были женщины, которых народ прозвал Семь Сестер.

Шесть женщин с серебряными волосами собрались в небольшом домике неподалеку от деревни в Долине Теней. Хозяйка, высокая, атлетически сложенная, с сильными длинными пальцами, казалось, просто созданными, чтобы порхать над струнами арфы, откупорила бутыль с молодым вином и разлила его по кружкам.

— Ее здесь нет, говорю я вам, — заявила Сторм Серебряная Рука. — Нет ни в ее доме, ни в моем.

И вообще нигде в Долине Теней.

Другие женщины обеспокоенно переглянулись.

«Она» — это, конечно, их сестра Сайлуни, погибшая годы назад в сражении с драконами и теми, кто обожествлял их. Сайлуни осталась в своем прежнем доме, она превратилась в призрачную арфистку — умное привидение, которое, в отличие от большинства призраков, помнило почти всю свою былую жизнь и действительно сумело жить во многом как прежде. Ее отсутствие наполнило их сердца чувством утраты и в то же время — надежды.