Труди Канаван - Ученица Гильдии

Аккарин улыбнулся:

— Ты все время витаешь в облаках. О чем ты думаешь?

Лорлен потер переносицу и вздохнул.

— На этой неделе мне пришлось принять неприятное решение.

— В чем дело? Лорд Давин снова пытался выбить деньги закупку метеорологического оборудования для своих экспериментов?

— И это тоже, но… Мне пришлось приказать Сонеа переехать в Корпус Учеников, хотя это жестоко, учитывая ее отношения с одноклассниками.

Аккарин пожал плечами:

— Ей еще повезло, что она прожила у Ротана так долго. Кто-то должен был возмутиться. Странно, что этот вопрос не возник раньше.

Лорлен кивнул и махнул рукой.

— Дело сделано. Мне остается только присматривать за ее одноклассниками. Вчера я недвусмысленно попросил Гаррела вправить племяннику мозги.

— Реджина это не остановит. Даже если Гаррел выполнит твою просьбу, в чем я сомневаюсь. Сонеа должна научиться защищаться сама. Только так она сможет заслужить уважение одноклассников.

Вошел Такан с подносом и поставил перед магами маленькие пиалы с супом. Обхватив пиалу длинными пальцами одной руки, Аккарин поднес ее к губам и сделал небольшой глоток. Он улыбнулся.

— Ты всегда упоминаешь Сонеа, когда приходишь ко мне, — заметил он. — Непохоже на тебя. Не помню, чтобы раньше тебя так сильно интересовал какой-нибудь ученик.

Лорлен осторожно глотнул густой солоноватый суп.

— Мне интересно, насколько ее прошлое помешает ей адаптироваться в нашей среде. В конце концов, реализовать ее большие магические задатки — в наших интересах. Так что время от времени я проверяю, как идут дела.

— Подумываешь о других учениках из трущоб?

Лорлен поморщился.

— Нет. А ты?

Аккарин посмотрел в сторону и слегка повел плечами.

— Иногда. Возможно, мы напрасно игнорируем столь значительную часть населения. Их магический потенциал может оказаться весьма существенным. Сонеа — подтверждение тому. Лорлен усмехнулся:

— Даже ты не сможешь убедить Гильдию тестировать детей из трущоб.

Такан вошел с большим подносом и поставил его в центр стола. Он убрал пустые пиалы, подал чистые тарелки и удалился. Медленно и с удовольствием Аккарин начал накладывать на тарелку разнообразные блюда с подноса.

Лорлен последовал его примеру. Немного успокоившись, он довольно вздохнул. Приятно было в кои-то веки вкусно пообедать. Обычно он торопливо съедал что-нибудь у себя кабинете, почти не замечая, что он ест.

— Ну а у тебя какие новости? — спросил он.

Аккарин принялся рассказывать последние новости королевского двора, не забывая при этом отправлять в рот лакомые кусочки со своей тарелки.

— Мне хвалили нашего нового посла в Элане, — сказал он. — Говорят, эланские девушки не спускают с него глаз. Матери наперебой представляют ему дочерей, но он только вежливо беседует с ними, не выказывая особого интереса.

Лорлен улыбнулся.

— Я уверен, что он приятно проводит время. — Ему пришло в голову, что настал подходящий момент задать Аккарину вопрос о его путешествиях. — Я ему завидую. В молодости мне не довелось путешествовать, не то что тебе. А теперь, боюсь, я навсегда останусь домоседом. Ты случайно не вел дневник в своих странствиях? У тебя ведь был дневник, когда мы учились?

Аккарин задумчиво посмотрел на Лорлена.

— Я помню, как один ученик пытался залезть в него при каждой возможности.

Лорлен засмеялся, глядя в тарелку.

— Это было давно. Сейчас мне просто хочется почитать сон грядущий какие-нибудь путевые заметки.

— Ничем не могу помочь, — сказал Аккарин, вздохнув и покачав головой. — Мой путевой дневник и все материалы пропали в конце путешествия. Я до сих пор жалею об этой пропаже. Иногда мне хочется повторить мой путь и снова собрать все данные. Увы, обязанности удерживают меня в Киралии, так что мы с тобой в одной лодке. Впрочем, я надеюсь улизнуть, когда совсем состарюсь.

Лорлен кивнул:

— Значит, мне придется подыскать себе приключенческий роман.

Такан пришел, чтобы забрать поднос. Аккарин пустился в разговоры о литературе, предлагая Лорлену свои любимые авантюрные романы. Лорлен кивал и пытался изображать заинтересованность, но его мысли были далеко. Аккарин вел путевой дневник. Возможно, там были упоминания о черной магии. Правда ли, что он пропал, или Аккарин лжет? Дневник может храниться где-нибудь в Резиденции. Что, если Лорлен попробует его поискать?

Когда Такан принес десерт, плоды пьоррес, вываренные в вине, Лорлен уже понял безумие своей затеи. Если Аккарин обнаружит, что кто-то рылся в его бумагах, он заподозрит неладное. Нет, лучше подождать, в надежде, что Дэннилу удастся что-нибудь откопать.

— Сонеа успешно сдала экзамены за полгода, лорд Киано, — объявил Джеррик. — Я перевел ее в этот класс.

Восемь пар глаз посмотрели на Сонеа. Ученики сидели полукругом перед учительским столом. Она вгляделась в лица, пытаясь понять, чего от них ждать. Никто не улыбнулся ей, но и презрения на лицах не было.

Учитель, невысокий коренастый виндо с сонными глазами, кивнул Директору и Ротану и посмотрел на Сонеа.

— Возьми стул и присоединяйся к своим новым одноклассникам.

Сонеа поклонилась и прошла к дальней стене, где были составлены свободные стулья. Взяв стул, она обернулась. Ученики сидели к ней спиной, и она не могла видеть их лица. Она боялась, что кому-нибудь из них сильно не понравится ее соседство. Она медленно пошла вдоль рядов, и тут один из учеников взглянул на нее и слабо улыбнулся. Она подошла к нему и с благодарностью увидела, что он немного подвинулся, давая ей возможность поставить стул.

Ротан и Джеррик удалились. Как только их шаги затихли в коридоре, лорд Киано прокашлялся, оглядел класс и продолжил лекцию.

Ученики склонились над тетрадями. Киано не останавливаясь перечислял болезни и лекарства от них. Сонеа достала лист бумаги и начала конспектировать. Толком не зная требований к ученикам старшего класса, она на всякий случай записывала каждое слово, подозревая, что потом едва разберет собственный почерк. Когда лорд Киано остановился, чтобы нарисовать на доске схему, Сонеа смогла оторваться от записей и осторожно оглядеть учеников.

Одна девушка и шестеро молодых людей — высокий лан, эланский мальчик и виндо, остальные киралийцы. Впрочем, ее сосед очень невысокого роста, был, возможно, наполовину виндо. Его лицо покрывали угри, неопрятные волосы свисали жирными прядями.

Почувствовав на себе взгляд, он неуверенно улыбнулся, а когда Сонеа улыбнулась в ответ, расплылся в широкой ухмылке. Он взглянул на ее записи. Слегка нахмурившись, он повернул свою тетрадь к Сонеа и написал в уголке страницы: «Ты все записала?»