Дмитрий Казаков - Солнце цвета меда

– Все как у нас, – умилился Нерейд. – Пойти кого-нибудь тоже в жертву принести, что ли? Чтобы богатства было много!

– Потом, – одернул Болтуна Ивар. – Еще успеешь. Хотя порт и остался позади, толчея вокруг не убывала.

Народ спешил в лавки, открытые чуть ли не в каждом доме: покупатели щупали ткани, придирчиво перебирали драгоценности или посуду, копались в оружии. Голова кружилась от аппетитных запахов, вырывающихся из открытых дверей харчевен.

Похоже было, что Хольмгард – одно огромное торжище, – вечно кипящее, гогочущее и хохочущее, звенящее деньгами, и что когда придет день Рагнарёка, то местные обитатели также будут торговаться, а на Сурта с огненным мечом или на Фенрира, разинувшего пасть до неба, просто плюнут, брякнув чего-нибудь вроде: «Отвали, мохнатый, не до тебя сейчас…»

– Посторонись! – рявкнул кто-то в спину Ивара, и мимо, нарочито толкнув конунга, прошел здоровенный рыжий детина. На каждое плечо ему можно было поставить наковальню, а на голову вместо шапки водрузить бочку. Даже Кари показался бы рядом с ним дохляком.

Ивар обнаружил себя под прицелом десятков глаз, толпа раздалась в стороны, словно чего-то ожидая, послышались шепотки:

– О, Васька!..

– Опять варягов задирает!..

– О, шас он этому белобрысому задаст!.. Похоже, нас хотят унизить! – Нерейд, несмотря на все недостатки, никогда не отличался бестолковостью. Эй ты, рыжий, – сказал Ивар, и последнее слово прозвучало в полной тишине. – Ты меня толкнул!

– И что? – Здоровяк повернулся как ожившая гора. На широкой роже, где йотуны явно молотили горох, расцвела глумливая ухмылка.

– Извинись. – Ивар улыбнулся в ответ. Он не хотел драться, но прекрасно понимал: оставь он этот толчок без внимания, весть о том, что белобрысый конунг, приплывший в город, оказывается, трус, разнесется по Хольмгарду быстрее, чем круги от упавшего камня – по озеру.

И какой тогда разговор о том, чтобы наняться на службу к городу?

– Ни за что! – Рыжий усмехнулся еще пакостнее и принялся нарочито медленно заворачивать рукава на похожих на окорока лапищах. – Я лучше тебя, шпань заморская, еще разок толкну!

Судя по всему, «варяга» приглашали на кулачный бой.

– Попробуй. – Ивар сбросил с плеч плащ, отстегнул от пояса меч. Арнвид подхватил клинок и одежду, отступил на шаг.

– Да поможет нам Тор! – Судя по мрачному лицу, эриль вовсе не радовался происходящему.

– Врежь ему! – азартно орал Нерейд. Огромный кулак пронесся рядом с лицом Ивара, тот едва успел уклониться, зрители дружно ахнули. Ивар ударил в ответ, попал и едва не заорал от боли – прячущийся под мешковатой рубахой живот задиры оказался тверже дубовой коры.

– Ниче! – пропыхтел рыжий. – Сейчас я тебя!

Ивар отскочил, ринулся было вперед – и самым позорным образом попался на обманный прием. Мелькнули торжествующие глаза забияки, и тут же в лицо конунгу ударило что-то тяжелое. Ивар осознал, что летит, но порадоваться этому не успел – врезался во что-то мягкое и вопящее.

Перед глазами все плыло, ноги тряслись, как пьяница утром.

– Сдаешься? – донесся откуда-то издалека грохочущий голос.

– Выкуси! – ответил Ивар, сложив пальцы левой руки в жесте, которому некогда научился у наемников-русичей в далеком Миклагарде. – Шиш тебе!

– Ах так!

Про трясущиеся ноги тут же пришлось забыть и резво двигаться, уходя от стремительных и злых ударов. Рыжий бил на совесть, пыхтел и рычал от натуги, а Ивар, больше привыкший сражаться с мечом в руках, пытался приспособиться к новой манере боя. И в какой-то момент смекнул, что готов ответить.

Шагнул вперед, пропуская противника мимо, и впечатал костяшки пальцев в открывшееся горло, прямо туда, где под поросшей рыжей щетиной кожей перекатывался кадык.

Тяжелое тело с грохотом рухнуло, земля вздрогнула.

– Ой… – сказал кто-то в толпе.

Ивар стоял, опустив немеющие руки. Судя по боли, синяки покрывали их от плеч до запястий. Саднили содранные кулаки, левый глаз заплывал, всю левую половину лица дергало, а из груди вырывалось хриплое, судорожное дыхание.

– Ты его не убил? – В поле зрения замелькало встревоженное лицо Арнвида.

– Вроде нет, – просипел Ивар, удивляясь, что вообще способен говорить.

Чьи-то руки прицепили к его поясу меч повесили на плечи плащ. Ивар повернул шею, увидел, что рыжий задира, хрипя и отплевываясь, поднимается с колен. Мелькнула мысль: «Неужто опять в драку полезет?»

Толпа, разочарованно гудя, расходилась.

– Силен, белобрысый, – прохрипел здоровяк, ощупывая собственное горло. – Ты чуть не первый, кто против моих кулаков устоял. Я Васька Буслаев…

Ивар недоуменно воззрился на протянутую ладонь, не сразу сообразил, что ее нужно пожать. Наконец пожал… Ощущение было такое, словно пощупал обломок гранита.

– Ивар… Ивар Ловкач из Трандхейма.

Вот и отлично. – Буслаев выглядел довольным, словно не дрался только что, а пил пиво. – Пойдем погуляем за знакомство! Вы сегодня приплыли? Еще нигде не остановились?

Ивар про себя застонал: он хорошо знал традицию русичей и всяких прочих славян «гулять» до беспамятства. Но лицо конунга осталось бесстрастным.

– Сегодня, пока нигде.

– Вот и славно. – Буслаев осклабился вполне добродушно, превратившись из задиры в обыкновенного увальня, который не обидит и мухи. – Покажу отличный постоялый двор, где есть чего выпить!

При слове «выпить» Нерейд, до сих пор горделиво прыгавший вокруг с воплями: «Ай да конунг, ай да Одинов сын!..» – остановился и сладострастно облизнулся.

– Чего же мы ждем? – выразительно сказал он.

Постоялый двор на поверку оказался длинным мрачным сараем, годным разве для того, чтобы держать здесь коней. Но внутри оказалось светло и просторно, столы выглядели чистыми, а от запаха только что сваренной гречневой каши невольно текли слюнки.

– Давай на стол! – рявкнул Буслаев двинувшемуся навстречу хозяину. – Все что есть! Я плачу! Гуляем!

Хозяин осклабился, что-то крикнул. С топотом набежали слуги, загрохотали отодвигаемые лавки, и стол перед гостями покрылся белоснежной скатертью. На ней словно из воздуха появился вместительный кувшин, окруженный чарками точно утка утятами.

– По первой! – ревел Буслаев, с плеском разливая мутную золотистую жидкость. По воздуху поплыл сладкий хмельной аромат.

Ивар про себя вознес краткую, но выразительную молитву всем асам сразу и опрокинул чарку. По горлу прокатилась обжигающая волна, оставив после себя медвяный вкус, в голове слегка зашумело.

– Что это? – вопросил конунг. Подобного он еще не пил.

– Мед, – ответил Буслаев, с хрустом раздирая на части поросенка. – Хватит кукситься, точно на поминках! Садись закусывай!

А закусывать было чем. Стол, еще мгновение назад пустой, украшали самые разные блюда. Горкой была наложена парующая каша, запах которой шибал в нос гостям; зажаренный целиком (и когда только успели?) кабанчик соседствовал с большой округлой чашей, из которой вкусно пахло рыбой. Щучьи головы были нашпигованы чесноком, а заячьи хвосты купались в сметане.