Вера Камша - Башня ярости. Книга 2. Всходы Ветра

Король с гордо поднятой головой прошествовал мимо красавца с бабочкой, заставив себя сосредоточиться на службе.

Он снова бежал наперегонки, нет, не со смертью, с чем-то куда более отвратительным. Нужно успеть, пока Старец вещает, наслаждаясь своим триумфом. В мутном потоке его речей, несомненно, попадаются любопытные рыбы, но выуживать их некогда. А Белый самозабвенно плавал в давным-давно утекшей воде. Он устал от одиночества и собственной неоцененности и будет говорить и говорить. Михай тоже выкладывал всю подноготную перед «умирающим» Рене... Все повторяется, хотя чего удивляться: Михай Годой был «воспитанником» Старца, подцепившего тарского господаря из сероморского укрытия. Любопытно, конечно, как это ему удалось, но он пришел не слушать, а убивать.

– Это было самым трудным, – Белый нежно тронул окладистую седую – впору Звездному Старцу – бороду, он был в точности таким, как его показало луцианское зеркало, – благообразным, высоким, величественным и неимоверно самовлюбленным, – я долго наблюдал за Светозарными и выбрал Воина. Он был готов к бунту, оставалось лишь слегка подтолкнуть его в нужном мне направлении. На первый взгляд, Ангес мало отличался от Ройгу, казалось уместным внушить ему мысль о единоличном господстве и стравить со старшим братом, но я ошибся и признаю это. Только глупцы скрывают свои неудачи, мудрые строят из них лестницу славы.

Я переоценил Ангеса. Искушать его властью было то же, что петь глухому. Иногда божественное могущество достается тем, кто не может им распорядиться. Воин был бродягой и искателем приключений, а не повелителем, для него важней всего была дорога. Даже война, даже любовь не захватывали его целиком.

Ангес был бы польщен, жаль, его здесь нет, но противники мятежного Светозарного пострашнее этого самовлюбленного чучела. Чтобы их остановить, Воин добавил к Стали Тьму и зажег негасимый огонь. Зажег, но не создал, во что бы ни верили в Фэрриэнне. Пламя Бездны – отсвет иных эпох и иных Сил, в сравнении с которыми даже Дракон и Орел – беспомощные юнцы. Белый Старец хитер и ловок, ему удалось заполучить сильнейшие талисманы, но он не бог. И не станет им! Не станет? Поосторожней с зароками, друг! Варха исполнена силы и ее ключи в руках мага, умудрившегося сплести Свет с многоцветным безумием и древней, туманной злобой. Незаметно вырвать из этой чудовищной косы одну прядь невозможно. Свет потерян – но у тебя есть Тьма. Не слушай этого хвастуна, Нэо, думай о Бездне. Бездна – это то, куда ты стремишься, это – твоя дорога, твоя надежда, твоя судьба!

Наконец! Далеко-далеко запело багровое пламя, рожденное из Тьмы и рвущееся во Тьму. Жаркая, живая ниточка потянулась к тому, кто некогда носил Черное Кольцо. Оковы подались не сразу, но лед уступил огню. Рамиэрль был свободен! Заметил ли это Старец? Нет, витийствует по-прежнему. Хозяин Вархи не счел нужным держать магическую цепь, а прикрепил ее к кому-то или чему-то. Глупо, Белый, ой как глупо, но ты не обязан быть умным. Интриганы редко блещут истинным умом, во время своих скитаний Рамиэрль-Разведчик это понял. Перед ним стоял маг, развращавший богов, эльфов и смертных, и это было отвратительно, потому что в этом враге не было ни величия, ни глубинной мудрости, ни личной силы. Из-за него Анхель предал Эрасти, Эанке убила отца, а Эдмон Тагэре взошел на плаху, он был бешеной собакой, искусавшей Тарру, ее безумием, ее смертельной болезнью, и это было унизительным.

– У меня было все, что нужно, – заходился в экстазе белобородый умник, – но мне мешали древние силы и светлые пришельцы. С первыми богами было покончено, но Тарра их помнила. Уцелели и их прихвостни, упрямо хранившие верность прошлому.

Глухари на токовище слышат только себя. В этом смысле Белый Старец мало в чем уступал милым лесным петухам, хотя больше всего он напоминал эльфу Примеро, Нэо привык к глубокому, низкому голосу мага и перестал обращать на него внимание. Куда труднее оказалось хранить неподвижность, сматывая из огненной нити клубок, который отправится в голову упивающемуся собственной мудростью колдуну. Рамиэрль бы предпочел, чтоб Белый его вновь обездвижил, но увы!

Напряженные мышцы ныли, напоминая о том, что Нэо всего лишь эльф-разведчик, а не «что-то большее», по любезному выражению Великих Братьев. Сгусток жаркой Тьмы рос, но медленно, много медленнее, чем хотелось, а Старец был далеко, и у него в руках переливался всеми красками посох. Придется все поставить на один-единственный удар, для второго, если не повезет, не хватит ни времени, ни сил...

– Мне следовало подобрать к Ангесу другой ключ, и я понял, какой именно, но потом меня осенила воистину бесценная мысль. Я догадался, как добиться поставленной цели без схватки богов. Воин был ненадежным союзником, но без него можно было обойтись, Светозарные...

Узнать, что за великая мысль посетила Белого, Роману было не суждено, равно как и довести до конца собственное заклятие. Раздался хруст, словно кто-то переломил сухую ветку, и на площадку ворвалась лльяма. Порождению Бездны надоело ждать хозяина, а может, почуяв, что дело неладно, оно пошло по следу и непостижимым образом прорвалось сквозь Барьер. Прорвалось или ему... открыли Дорогу?!

Испепелить мага заточенная в синем панцире огневушка не могла, но кое-какие возможности у нее имелись. Волчонка вряд ли знала, что от любви до ненависти – один шаг, но выражала оба этих чувства одинаково. В один прыжок преодолев расстояние от последней ступеньки до врага, лльяма налетела на старца с такой силой, что тот выронил посох и едва удержался на ногах.

Атакованному порождением Тьмы магу стало не до заклятий, и Нэо прекратил изображать из себя статую. Арцей с ним, с темным шаром, главное – не позволить старому мерзавцу вернуть посох! Завладеть светоносной штуковиной труда не составило, но эльфа тотчас захлестнуло небывалое отвращение. Казалось, в его руках оказался живой, жгучий, нечистый лед! Удержать имущество Белого оказалось трудней, чем лакомиться глазом еще живого элефанта (этой чести Нэо однажды удостоился в Черном Суре).

Стиснув зубы, Рамиэрль попробовал переломить похабную палку о колено – не вышло. Старец и лльяма продолжали драку, которая в другом случае показалась бы нелепой. Волчонка норовила наподдать врагу башкой, Хозяин Вархи, изрыгая непонятные, но не причиняющие порождению Тьмы никакого вреда проклятия, неуклюже уворачивался.

– Опрокинь его, – заорал Нэо, – опрокинь и придави!!!

Лльяма поняла. Прекратив бодаться, огневушка отскочила назад, разогналась и с маху обрушилась на Белого. Раздался дикий вопль, и Старец с Волчонкой исчезли. Рамиэрль, не рискуя оставить отвратную палку, бросился к ним. Все стало ясно – в середине площадки имелось овальное углубление, занятое огромным зеркалом. Нэо мельком увидел собственное измученное лицо, но разглядывать, во что он превратился, было некогда. То, что творилось на глазах разведчика, годилось разве что для кошмарного сна или Пророчества в стиле Эрасти.