Лиланд Модезитт - Магия Отшельничьего острова

— Ты можешь ощущать его присутствием — поинтересовался священник.

— Он очень силен, и его аура ощутима для любого мастера гармонии.

Служанка принялась убирать тарелки. Моя была почти полной, и я поспешил подхватить на вилку еще чуток салата.

— А почему ты считаешь эту магию более опасной, чем любое другое оружие? — продолжала дознаваться Феррел.

— Да потому, — буркнул я, досадуя на ее непонятливость, — что она уничтожает тебя изнутри.

— Молодой человек... — Голос командующей зазвучал сурово.

— Феррел! — ледяным тоном одернула ее самодержец и перевела взгляд на меня. — Мне кажется, я поняла, что ты имел в виду, но все же будь добр растолковать свое последнее высказывание.

— Хорошо, я попробую. Но прошу прощения, если не смогу выразить мысли четко. Понимаете, для меня все это еще внове, тем паче что лишь немногим мастерам вне Отшельничьего позволяется изучать такие вещи.

— Позволяется?

Вопрос министра финансов я оставил без ответа, рассудив, что значение имеет лишь то, о чем спрашивает самодержец.

— Сила хаоса во многом так велика благодаря возможности концентрировать энергию разрушения. А вот сфокусировать таким образом гармонию невозможно. Но покуда гармоническая защита пассивна, хаос не может ее преодолеть. Абсолютная гармония препятствует хаосу, но лишь путем недопущения его туда, где уже присутствует порядок.

То, что делает Антонин, усиливает потенциал хаоса в обеих сопредельных странах. Посылая галлосских солдат на смерть, он разжигает в галлосцах гнев — и против префекта, и против Кифриена. Одновременно галлосские набеги повергают в ярость жителей Кифриена. Гнев делает людей более уязвимыми для хаоса, ибо жажда мщения подталкивает их на чуждый гармонии путь разрушения и убийства. Надо думать, я далеко не до конца понял замысел Антонина, но одно очевидно — по мере нарастания хаоса возрастают его сила и власть.

Мой желудок перекрутило — я начал понимать, какую роль и сам невольно сыграл в дьявольской игре Антонина.

— Понятно, — холодно вымолвила самодержец. — Но если ты прав, победа для нас невозможна. Защищаясь, мы усилим хаос, а отказавшись от сопротивления — погибнем.

Мне это высказывание не понравилось.

— А почему могущественный Отшельничий не выступит против этого Белого чародея? — резко спросила Лисса.

— Можешь сказать? — Кристал вперила в меня взгляд. Ответным взглядом я поблагодарил ее за этот прямой вопрос.

— Точный ответ мне неизвестен, однако я знаю, что Отшельничий редко вмешивается в дела других государств. Кроме, может быть, прибрежных княжеств, ведущих с ним торговлю.

Недоговоренность скрутила узлом мой желудок, но тут, к счастью, я получил отсрочку. Подали главное блюдо — изрядно сдобренного специями барашка на вертеле.

— Но насчет того Белого мага... Он не ставит своей целью завоевание Кифриена Галлосом?

— Его истинная цель — укрепление власти. Своей — и следующих за ним Белых магов. И мне кажется, ради власти он готов уничтожить обе ваши страны.

— Все это теория, философские рассуждения, — вмешался министр общественных работ. — А вот не будешь ли любезен рассказать нам, что ты, лично ты, сделал, дабы отвратить эту опасностью. Если, конечно, ты что-то делал, а не ограничивался наблюдениями.

Вместо того чтобы ответить, я прожевал и проглотил кусочек баранины. В конце концов, у меня имеется право хотя бы подкрепиться! Единственное затруднение заключалось в том, что, пока я жевал, никто не проронил ни слова. За столом висело тяжелое свинцовое молчание. В результате мне стало неловко. Едва проглотив мясо, я снова от — крыл рот.

— Я сделал то, что мог. Разрушил фонтан хаоса и некоторыми своими действиями породил цепь событий, приведшую к гибели нескольких префектовых слуг, пораженных хаосом. Включая субпрефекта.

— Так ты намерен положить хаосу конец? — прозвучал высокий голос священника.

Я вздохнул. Кроме Кристал, все эти люди были мне незнакомы, и разговор с ними становился все более опасным. Хаоса в них не чувствовалось, однако непонимание легко могло пробудить в них желание от меня избавиться.

— Похоже, ты очень устал, молодой Мастер гармонии, — произнесла самодержец. — Может быть, по этой причине твой рассказ... не совсем внятен.

Пожав плечами, я обернулся к ней. В конце концов, именно она принимает здесь окончательные решения.

— Ты должна понять, что я не из Кифрина и не из Галлоса. Галлосский ремесленник принял меня в свой дом. Хаос угрожал его семье, и я прибегнул к магии гармонии, чтобы укрепить его здоровье и улучшить его дела. Кроме того, мне — такому, как я есть, — было бы трудно удержаться от укрепления внутреннего порядка в изделиях, которые я мастерил. Вот ты... — я обернулся к Кристал. — Не вспомнишь ли, что случается при столкновении Черного посоха с концентрированным хаосом?

Чуток помедлив, она сказала:

— Разве посох не выжигает источник хаоса?

Я кивнул и, оглядев сидевших за столом, продолжил:

— Моя первая ошибка заключалась в том, что я изготовил для субпрефекта стулья из черного дуба. А вторая промашка — в том, что я попытался сделать их без изъяна и напитал гармонией.

Все выглядели озадаченно.

— Как вы думаете, что произошло, когда помеченные хаосом советники префекта уселись на эти стулья?

— Ха!

— Ооох!

Я кивнул.

— Само собой, после случившегося мне пришлось покинуть Галлос. Но нельзя же было просто так бросить приютившего меня человека. А эти стулья рано или поздно навели бы недругов на его мастерскую. В поисках выхода — сам не знаю, какого — я пробрался во дворец. Никакого прока из этого не вышло, но мне все же удалось превратить тот проклятый источник хаоса в обычный фонтан. Ну а потом я убрался из Фенарда и приехал в Кифриен.

— А какое отношение ты имеешь к смерти Белого чародея? — этот вопрос задала Феррел, выглядевшая так, будто ее что-то позабавило.

— Это вышло случайно, — прежде чем начать рассказывать еще и эту историю, я попытался проглотить хотя бы ломтик баранины.

— Случайно?

— Ну... — промямлил я с полунабитым ртом, жуя жгучее, проперченное мясо. — Моей единственной целью было освобождение двух кифриенских пленников, но тот Белый маг непрестанно обстреливал меня огнем, а потом... его пламя столкнулось с моим посохом слишком близко от него.

— А как ты оказался так близко?

Я готов был поклясться, что Феррел спросила об этом с улыбкой.

— Я скакал в том направлении...

— Ага, Мастер гармонии, значит у тебя есть боевой конь?

— Какой там «боевой». Просто пони.

Кто-то хихикнул.

Феррел одарила Лиссу таким взглядом, что та побледнела. Что немало меня удивило. Потом она повернулась к самодержцу и добавила: