Лиланд Модезитт - Смерть Хаоса

– Да уж, ее не исправишь.

– Ну а что ты скажешь об этой затее?

Я осторожно пожал плечами.

– Вообще-то Тамра права. Войско у Каси невелико, а люди, подобные Берфиру, уважают только силу. Значит, надо продемонстрировать им некое подобие силы.

– Я тоже так думаю. А получится?

– Должно получиться. Деваться-то некуда.

– Ты определенно идешь на поправку.

– А ты, надо думать, устала, – сказал я, справившись с приступом головокружения.

– Очень.

Сидя на кровати, я подался к Кристал, провел пальцем по ее щеке и погладил опущенные, расслабившиеся плечи. На этом возможности правой руки оказались исчерпанными, она еще слишком болела. Я пустил в ход левую и принялся разминать ей шею и верхнюю часть спины.

Кристал сидела, уронив голову: массаж явно доставлял ей удовольствие. Мне тоже.

На следующее утро, когда Кристал, поднявшись затемно, стала облачаться в мундир, я тоже слез с кровати и, ковыляя, доплелся до стола. После посещения Тамры стало ясно, что времени разлеживаться у меня не так уж много. Да и самочувствие мое, к счастью, позволяло не бездельничать после того, как Кристал уйдет в казармы.

Мне было не по себе из-за того, что Кристал уставала и не высыпалась по моей вине. Будь я здоров, она ночевала бы в своих покоях при казармах Наилучших, и ей не приходилось бы тащиться по вечерам за город и вскакивать ни свет ни заря, чтобы поспеть на службу. С другой стороны, меня радовала любая возможность провести ночь вместе с ней.

Рисса водрузила на стол чашку с травяным настоем.

– Вижу, это как раз то, что тебе сейчас нужно.

Нужно – не нужно, но увильнуть возможности не было: пришлось пить. Вкус настоя не восхищал, но в сравнении с кошмарным пойлом, которым пичкали меня раньше, казался приемлемым.

Едва Рисса поставила хлеб, как за стол села Кристал; уже в куртке, с аккуратно причесанными волосами. Ее клинок звякнул, задев ножку стула.

Я погладил ее ногу и улыбнулся, когда она потянулась за своей чашкой чая.

С темного двора доносились голоса и конский храп: охрана седлала лошадей. Рисса поставила между нами миску с сушеными персиками и грушами.

– Ты уходишь, а мне дома торчать, – сказал я Кристал, и она улыбнулась.

– Ничего, скоро и ты будешь ходить.

Дверь приоткрылась, и на пороге появился Перрон.

– Зови всех к столу, – сказала ему Кристал.

– Слушаюсь, командир.

– Они все хотят тебя видеть, – сказала мне Кристал после того, как он пошел за бойцами.

– Меня?

Она хмыкнула.

– Привет, Мастер Гармонии, – промолвил, появившись снова, Перрон.

Хайте и еще двое бойцов, женщина и мужчина, вошли следом за ним и сели за стол. Рисса принесла еще две миски сушеных фруктов и две буханки черного хлеба.

– Чай с травами? – спросила, отламывая кусочек хлеба, незнакомая мне женщина-боец, остроносая брюнетка.

– Да. На вкус не ахти, но считается целебным, – ответил я, взяв кусок хлеба и пригоршню персиков. – Рисса, а сыр есть?

– Только желтый, мастер Леррис.

– Это лучше, чем ничего. Давай сюда.

Когда Рисса положила на стол головку, я, неловко орудуя левой рукой, отрезал себе пару ломтиков и передвинул головку Кристал.

После того как все стражи взяли по ломтику-другому сыра, хотя круг вроде бы был не маленьким, осталось всего чуть-чуть. Что ни говори, а быть консортом командующей удовольствие не из дешевых, хотя в глаза это не бросается.

– Как это получается, что ты, маг, не можешь себя исцелить? – задала вопрос Хайтен.

Другие бойцы встрепенулись: это интересовало и их.

– Вообще-то могу, но это потребует огромной затраты сил и может истощить меня хуже любой болезни. Один недуг выправлю, другой наживу. Понимаешь, – я старался говорить понятнее, – управление гармонией требует сил и навыков, так же как и боевые искусства. Вот ты, Хайтен, почему не носишь двуручный меч?

– Для меня он слишком тяжел. Орудуя им, особенно сидя верхом, я рисковала бы потерять равновесие.

– То же самое справедливо и по отношению к магии. Когда я выступил против первого белого чародея, мне нужно было лишь отрезать его от источника силы. Лишившись ее, он оказался на грани смерти, и покончить с ним не составило труда. Использовав силу чистой гармонии для собственного исцеления, я, залечив раны, истощил бы себя и магически, и физически. Сейчас, возможно, мне удалось бы выжить, но для мага постарше такая попытка может обернуться преждевременной смертью. Другие маги могут оказать мне некоторую помощь; это и называется целительством. Сам я тоже не сижу сложа руки: например, использую гармонию, чтобы изгнать из тела хаос или ускорить срастание костей. Без этого выздоровление заняло бы больше времени, да и кости могли бы срастись неправильно.

– И по той же причине целители не могут помочь многим раненым? – спросила Хайтен.

Я кивнул.

– Верно мыслишь. Исцеляя кого-то, целитель затрачивает собственную жизненную энергию. Затратив ее слишком много, он рискует погибнуть сам.

– Потому-то ты и носишь посох? – хмуро уточнил Перрон…

– Ну, тут все не так просто. Гармония, в отличие от хаоса, не оружие. Убить или ранить кого-либо непосредственно ее силой невозможно. Конечно, существуют способы косвенного использования, скажем, маг-буреносец творит с помощью гармонии могучий ветер, а уж ураган или смерч убивает людей. Но это требует не только сил, но и времени, а потому не всегда годится для боя.

– Но ты ведь убил белого чародея.

– Не совсем так. Лишь помог ему убить себя. – Я выдавил смешок. – Все видели, что за этим последовало.

– Все-таки не понимаю, – пробормотала незнакомая женщина. – Ты уничтожил целую долину, но при этом носишь посох для самозащиты?

– А что мне остается делать, если на меня налетает боец с клинком? Я не белый маг, обратить против него хаос не могу. Бурь творить не умею, да и вряд ли кто успеет призвать бурю, когда клинок находится в локте от его шеи.

– Не умеешь? Но ведь сотворил же: ливень не прекращался несколько дней.

Я не выдержал и усмехнулся.

– Может, и шел, но много ли мне было от того проку?

Хайтен рассмеялась.

– Все это интересно, – промолвила Кристал, – но самодержица ожидает меня сразу после утреннего смотра.

Бойцы выпили все до последней капли и съели все до крошки, словно то была их последняя трапеза. Потом все поблагодарили Риссу. Перрон при этом отвесил ей низкий поклон, все вышли во двор.

Рисса зарделась.

Когда встала Кристал, поднялся и я, хотя мне для этого пришлось опереться о стол и грубую трость.

– Тебе не…

– Не могу же я вечно валяться в постели.

Я обнял ее.

– А мне не хочется, чтобы ты на всю жизнь остался хромым лишь потому, что стремишься кому-то что-то доказать. Дома нет никакой нужды изображать из себя героя, – ворчливо заявила она. Но меня все-таки поцеловала.