Джон Майерс - Серебряный Вихор

Я так обрадовался, что даже не задумался о том, какая жестокость кроется за этим предложением. Солдатская хватка на моих запястьях ослабла, и я перестал потеть. Я беспокоился о Джонсе — но ответ его заставил меня забеспокоиться о себе.

— Нет, — прорычал Джонс. — Будем драться!

— По правде говоря, — сказал Раван, — ты лучше владеешь мечом, чем я полагал, а я никогда не сражаюсь, если не уверен в победе. Сражайся со стенами замка Иф. Я оставлю тебе твой меч и каждый день буду справляться, кто вышел победителем. Испытай клинок против дурного воздуха, сырости, мрака, дрянной пищи и стонов умирающих пленников, против секунд, минут, часов, дней, месяцев, лет…

При каждом слове я леденел от ужаса. Похоже, Джонс разделял мои чувства. Ему пришлось сделать над собой усилие, прежде чем он ответил:

— Хватит болтать. Распорядись, чтобы нас отвели. Мне хотелось завопить, чтобы он и о нас подумал, но я молчал. Нужна была немалая выдержка, чтобы так разговаривать с врагом. Не мне было наносить Джонсу запрещенный удар. Рука на это поднялась у Равана.

— Дело простое, а ты упрямишься. Подумал хотя бы о своих товарищах.

У меня не хватило духу сказать Луцию, чтобы он не думал обо мне. Встретившись с ним глазами, я постарался смотреть как можно тверже. Разумеется, он не подумал о нас, и эта новая атака застала его врасплох. Он застонал, а дон Родриго улыбнулся. Я был настолько поглощен переживаниями собственными и Луция, что совсем позабыл про Голиаса. Но вот он вмешался в разговор:

— Дон Родриго просит прийти тебя на его свадьбу, Луций. В просьбе нет и намека, на ком он собирается жениться. Я правильно понял, господин Раван?

Раван расплылся от удовольствия.

— Я мог бы исправить фразу, раз уж вы указываете на ее неясность. Но я допускаю свободу толкования.

Все спасение было в двусмыслице. Оказавшись в тюрьме, пусть даже из самых благородных побуждений, Луций не смог бы выручить Гермиону. Успех, конечно, сомнителен, но можно хотя бы попытаться, не нарушая при этом данного слова. Сначала я не догадывался, почему Луций ни за что не хотел давать обещания, когда только так можно было освободиться из-под стражи. Но теперь я увидел разгадку. По правде говоря, подобное соображение не пришло бы мне даже в голову, если бы я не прибыл в Романию. Дон Родриго уже предвкушал победу. Связать соперника словом куда надежней, чем заключить его в тюрьму или украсть у него невесту.

Но я подумал об этом лишь краем сознания. Я опасался, что Луций не поймет Голиаса. Мне хотелось крикнуть ему, чтобы он опомнился, но он мог не послушать меня. К тому же я боялся, что Раван передумает. Пока Луций размышлял, к моей белой пряди добавилось еще несколько седых волосков. Я чувствовал себя, как подсудимый в ожидании приговора.

— Хорошо, — сказал Луций, — когда ваша треклятая светлость намеревается жениться и где состоится церемония бракосочетания?

Дон Родриго рассмеялся.

— Вопрос дался тебе нелегко, верно? Венчание, разумеется, будет при дворе, когда я вернусь из поездки по поручению его величества. Свадьба и медовый месяц откладываются на несколько недель или даже на пару месяцев.

Он вновь повернулся к поджидавшему его офицеру.

— Произошла небольшая семейная ссора, которую из мальчишеской ревности затеял мой кузен с черного хода. Прошу вас позабыть об этом недоразумении. Кстати, не задержалось ли ваше продвижение по службе?

Капитан, конечно, полагал, что задержалось. Но подробности нас не заинтересовали. Обретя свободу, мы поспешили прочь.

— Лобовая атака провалилась, — подытожил я, когда мы вновь собрались в «Еловой Шишке», — но у нас есть время для отступления.

— Не так уж много, — сказал Луций. Он отстегнул меч и взял мою трость-шпагу. — Сейчас я отправлюсь в клуб «Адское Пламя». Там будет больше народу, чем утром. Возможно, удастся что-то разузнать.

— Останешься его ждать? — спросил Голиас, когда Джонс ушел.

— Придется, — ответил я. Это было мне на руку. Я чувствовал, что недостаточно выспался ночью. — А ты куда собрался?

Вместо ответа Голиас показал мне игральные кости, а потом, сжав в кулаке, погремел ими.

— Раздобуду финансы для спасательной экспедиции. Такие затеи дорого обходятся, знаю по опыту. Барабас догадался, что протез достался мне не как гонорар, и поскряжничал. А нам, возможно, и лошади понадобятся, и вооруженные молодцы.

Я помнил, как Голиас играл в кости на корабле Бродира, и потому не стал предупреждать его о необходимости быть поосторожней с незнакомыми. Я только спросил:

— А тебе позволят пользоваться твоими игральными костями?

— Неважно, — отмахнулся Голиас, — я сегодня в ударе.

Мы пораньше поужинали, и Голиас сразу же ушел, а я остался держать оборону. Мне хотелось пойти в комнату и выспаться там как следует, но я подумал, что Луцию, возможно, захочется поговорить, когда он вернется. Я задремал в кресле, то и дело просыпаясь. В руках у меня была трубка, которую я время от времени лениво посасывал. Вскоре появился Луций. Явно взволнованный — наверняка что-то узнал.

— Что слышно? — поинтересовался я.

— Ничего, — ответил он, помрачнев.

— Плохо, — посочувствовал я. — Где же супница? — обратился я к служанке. — Ты, должно быть, проголодался.

— Нет. Я полагал, вы не будете ждать меня к ужину.

— А мы и не ждали. У Голиаса дела, и потом, мы не знали, когда ты вернешься.

— Вот и хорошо, я вполне сыт. Возможно, я и не стал бы ужинать, но встретил кое-кого.

— И где же она теперь? Луций вспыхнул.

— Речь идет о мужчине, Шендон! — негодующе возразил он. — В клубе я ничего не разузнал и пришел от этого в отчаяние. Мне не захотелось присоединяться к шумливой компании, и я заглянул в таверну, подкрепиться стаканчиком бренди. Наверное, вид у меня был расстроенный, и один офицер — умница и весельчак — предложил мне еще стакан, для поднятия духа. Он был так добр, что принялся расспрашивать меня о причине моего уныния.

— Надеюсь, ты не разболтал ему о наших планах!

— Подробностей я ему не рассказывал, — ответил Джонс, — но обрисовал проблему в самых общих чертах.

— Непохоже, чтобы ты был навеселе. С чего это у тебя язык развязался?

— Я не искал сочувствующего собутыльника. Но он сказал, что поможет мне или найдет человека, который сумеет помочь.

— Ах так?

К нам подошел слуга, и я заказал бутылку вина.

— Чего ради он вздумал помочь тебе? И как он это собирается сделать? Ведь ты скрыл от него, какие лица тут замешаны.

— Да, но капитан Фейс сказал, что его друг докопается до истины. Он искусный алхимик.

— Кто-кто?

— Алхимик. Глубочайшие знания позволяют этому ученому старцу обращать одну субстанцию в другую. И в будущее он способен заглянуть, и дать совет, как лучше подготовиться к грядущим событиям.