Патриция Маллен - Повелители камней

Но Ньял понял, что чародей искренен насчет своих пророческих способностей, ибо это были вовсе не лорд Ландес с северными лордами. К замковому мосту прибыла мейга Далло — королева эльфов Гаркинского леса.

Она вплыла во двор в окружении музыкантов и танцоров, восседая на богато украшенных носилках, которые несли на мускулистых плечах ее мужья. Красавица мейга задавала тон, и ее подданные-эльфы долго и неутомимо развлекали собравшихся, ненадолго угомонясь лишь тогда, когда затрубил рог и приехал Мэрдок, снефид гномов, со своим эскортом, обряженным в тяжелые доспехи. А потом пикси подходили по одному, по два до самого вечера. Финн Дарга и его свита прибыли уже при свете факелов, сразу после ужина.

Как пока единственному из лордов, Ньялу пришлось приветствовать Царственных Других. Тут-то он и пожалел, что не уделял больше внимания ритуалам, когда Телерханд принимал гостей. Чувствуя себя неуверенно и неловко, Ньял разнервничался. С Симой он так и не поговорил: она вместе с Фаллоном была занята встречей Других.

На ночь уставший лорд отправился в конюшню, надеясь, что его утешит встреча с норовистым Авелаэром. Ухаживая за Руфом Набом и сочиняя речь для предстоящей церемонии, юноша все прислушивался, не едут ли Ландес и остальные лорды. Уснул он только под утро, свернувшись на теплом сеновале, проспал недолго, а когда проснулся, ничего не изменилось. Северные лорды как в воду канули.

Новый день начался мелким дождем и туманом. Уже давно рассвело, а Ландеса, бессменного устроителя церемоний, все не было. Последователи Древней Веры не на шутку растревожились. Снова возникла та же неопределенность, что и после убийства Телерхайда.

Замолвить слово Другие поручили Ур Логге как самому наитактичнейшему. Великан нашел Ньяла в кузнечной мастерской рядом с конюшней.

— Ньял, — начал Ур Аогга, теребя щетину на подбородке. — Вам нужен вассал, который поедет по правую руку от вас.

По обычаю великаны украшали себя для церемоний гирляндами цветов, но в этом холодном, безвесеннем году цветы не расцвели, и Ур Логга был наряжен в ивовые ветви с сережками, переплетенные кое-где зелеными побегами травы, не испугавшейся мороза. Растения были необходимы великанам как некий символ, но результат произвел на Ньяла гнетущее впечатление.

— Да знаю я! Дракониха побери! Что могло случиться. Они должны были приехать еще вчера.

— Моих родичей, северных великанов, тоже нет. И никого с Фенсдоунской равнины. Мастер Фаллон говорит, что волноваться не стоит: дороги плохие, горные перевалы все еще забиты снегом.

— Это я и без чародея знаю. — Ньял нервно ходил по тесному проходу возле остывшего горна. — Ну, а как насчет вас, ваше величество? Ваше высокое положение позволяет. Вы будете моей правой рукой.

Великан покачал косматой головой:

— Это должен быть человек, ваша светлость. Всегда первыми шли люди. Лорд Кровелла посередине, Сила — справа от него, Магия — слева. Очень красиво.

Ньял вздохнул. На данный момент в Обители эйкона, кроме Сины, Тима, Фаллона и его самого, все люди были исповедниками Новой Веры.

— Значит, мой слуга, — сказал Ньял. — Мой слуга Тим поедет по правую руку от меня.

Когда Ур Логга ушел, Ньял повернулся и посмотрел на свое отражение в огромном, недавно отлитом медном колоколе, стоявшем на полу кузницы. Церемониальные доспехи Телерхайда и Доносчик — длинный, богато украшенный меч — исчезли вместе с Ландесом и лордами. Ньял был одет в те же доспехи, в каких приехал сюда. Хотя Тим полночи потратил на то, чтобы отполировать их, доспехи все равно остались поцарапанными и тусклыми. Ньял надел на голову шлем с вмятиной и нахмурился. С незатейливой рукоятью Огненного Удара на боку он выглядел как бедный солдат, а не как могущественный лорд Кровелла. Накинув поверх лат свой бордово-коричневый плащ — подарок Сины в честь Наименования Меча, — Ньял подумал, не так ли выглядел его настоящий отец — какой-нибудь простой гвардеец, один из соратников Телерхайда по Гаркинской битве?

Тим и Руф Наб уже были в конюшне. Хромота гнома усилилась. Хотя он приветствовал Ньяла усмешкой и глубоким поклоном, его щеки лихорадочно горели, и он с радостью остался сидеть на грубом табурете, вытянув перед собой больную ногу, пока Тим седлал лошадей.

— Доброе утро, сэр, — сказал Тим, хмурясь. — Какой-то волосатый верзила, весь утыканный прутьями, только что поднял меня с постели и сказал, что я должен быть вашей правой рукой. Не могли бы вы найти кого-нибудь другого, сэр? Не по мне это — говорить речи, да еще когда народу тьма. — От него попахивало бренди.

— Тим, дело серьезное, — предостерег его Ньял. — Ты должен заменить лорда Ландеса. Больше некому.

— Хорошо, сэр. — Волнение Тима стало еще более очевидно, когда он попытался принять вид трезвого достоинства. Разноперстные, невесть где добытые доспехи Тима блестели от утренней мороси. Старые, потертые, они все же были вполне приличными.

Ньял в последний раз выглянул во двор. Лордов не было. Мимо проходил Фаллон.

— Ты готов, Ньял? Помнишь слова?

— Надеюсь, Мастер. Тим будет моей правой рукой. Можно?

— Раз ты так решил, пусть так и будет. Судьба завязалась в узлы, чтобы привести тебя сегодня сюда, Ньял. Доверься ей.

Сев на лошадь, Ньял почувствовал себя лучше. Он понял вдруг, что стал спокойнее, оставшись в собственных доспехах. Доспехи Телерхайда были ему слишком велики, и Ньял боялся, что втайне каждый стал бы непременно сравнивать его с отцом. Авелаэр грыз удила и вскидывал голову, пугая местных конюхов. В конце концов они попрятались кто куда. Руф Наб, шагая с трудом, подсадил Тима на саврасого.

— Да поможет нам Старушка Дракониха! — горячо прошептал Ньял. Руф бросил ему копье.

Разнаряженная толпа — люди, пикси, великаны, эльфы и гномы, стар и мал — подалась назад, когда двери конюшни распахнулись и Авелаэр вылетел во двор. Не сумев стразу взять в галоп, жеребец нетерпеливо затанцевал, но, повинуясь руке Ньяла, повернул к открытым воротам.

По другую сторону крепостной стены толпа была еще больше. Народ перегородил дорогу и взорвался приветственными криками, когда Ньял появился на мосту. Краем глаза Ньял заметил ярко раскрашенный шатер, около которого предприимчивые эльфы продавали медовые пироги. Около ворот гном торговал крошечными копиями Доносчика — Телерхайдова меча.

Фаллон возник на пути Ньяла. Одетый в великолепный, расшитый золотом плащ цвета ночного неба, чародей сидел верхом на молочно-белой эльфийской кобыле. При виде кобылы Авелаэр негромко фыркнул и загарцевал. Церемония началась.

— Кто ты такой? — крикнул голос из толпы.

В мгновенно наступившей тишине прогремел в ответ голос Фаллона, не по-стариковски могучий: