Джон Марко - Нарский Шакал

Граф смежил отяжелевшие веки. Аркус пересказал ему свой страшный сон, и теперь он мог увидеть белого дракона: его головы дразнили Аркуса, дразнили их всех. Лисс! Бьяджио вспомнил об этом островном государстве с ненавистью. Они были причиной всего – они и этот ублюдок Вентран. Лисс последовательно уничтожал Аркуса, постоянно мешал Никабару высаживать войска в Люсел-Лоре. Им пришлось полагаться исключительно на наземные операции Блэквуда Гейла, и хотя барон прекрасно справлялся с уничтожением огромного количества трийцев, Люсел-Лор был попросту слишком велик. Хотя дорога Сакцен находилась целиком в их руках, может пройти много месяцев, прежде чем Гейлу удастся окончательно покорить страну. А этих месяцев у Аркуса не было.

– О Боже, мне нужно время! – прошептал Бьяджио. – Больше времени, только и всего.

У него все получится, если Гейл не станет медлить. Если Гейл захватит Тарна, то, возможно, праведник сам спасет Аркуса. Бьяджио задумался над таким поворотом событий. Если понадобится, он собственноручно станет пытать Тарна. А когда Аркус оживет и будет вне опасности, он выколет искуснику глаза.

– Это будет прекрасно, святоша. Смотреть, как ты умираешь…

Аркус слабо зашевелился. Бьяджио сразу же встал и подошел к постели.

– Ренато? – прошептал император.

Бьяджио пришлось напрячь слух, чтобы различить едва слышные звуки.

– Я здесь, о Великий, – ответил он. – Я рядом. Как вы? Все в порядке?

Иссохшая голова кивнула.

– Уже утро?

– Еще нет. Оно не наступит еще несколько часов. – Бьяджио повернулся к окну. За плотными занавесками было темно. Ночную тьму прорезали только редкие искры, вырывавшиеся из дымовых труб. – Вам не спится? Постарайтесь. Бовейдин говорит, вам нужен отдых.

– Бовейдин – настоящая клуша, – прохрипел Аркус. – Как и ты.

Бьяджио с печальной улыбкой взял своего господина за руку. Его кисть с каждым днем становилась все более сухой и хрупкой.

– Мы беспокоимся о вас, только и всего. Мы хотим снова видеть вас здоровым.

– Да, да, – согласился Аркус. – Мне надо поправиться. Много дел.

– Очень много дел, мой государь. Мир по-прежнему нуждается в вас. И мне вы нужны.

Слабые пальцы Аркуса обхватили руку Бьяджио. На растрескавшихся губах промелькнула тень улыбки.

– Спасибо, что сидишь со мной, Ренато. Ты мой самый верный слуга.

– Всегда, Величайший.

– Да, всегда. Это всегда был ты.

Растрогавшись, Бьяджио опустился на колени рядом с кроватью. Уперся подбородком в матрас и пристально посмотрел на Аркуса. Он жаждал услышать от него новые похвалы. Он действительно был самым верным слугой императора. Всегда. Он, а не епископ, не Никабар, не Бовейдин или еще кто-то из членов Железного Круга. Только он был таким преданным и постоянным. Только он любил Аркуса как отца.

Но на этот раз он невольно подумал, что все отцы когда-нибудь умирают. И сыновьям приходится жить одним, без любви и заботы. У Бьяджио имелась жена и куча родственников, но они были ему не ближе, чем его родной отец, которого он убил. Он услышал призыв Аркуса, и этот призыв подействовал на него словно вера. Это придало его жизни смысл. А теперь, когда он наблюдал за угасанием великого правителя, ему казалось, что жизнь его становится скучной и бессмысленной.

– Величайший, – тихо вымолвил он.

– Что?

– Я делаю для вас все, что в моих силах. Вы это знаете, правда?

Наступило долгое, томительное молчание. В конце концов император неохотно кивнул.

– Ты пытаешься, – слабым голосом произнес он. – Я это знаю.

– Лиссцы – настоящие дьяволы, милорд. Если б не они, я уже захватил бы весь Люсел-Лор. И вы не страдали бы от такой боли. Но все пройдет, Великий. Я клянусь. Люсел-Лор будет наш, а вы снова станете здоровым.

Но Бьяджио еще не успел договорить, как почувствовал лживость своего обещания. Однако он нуждался в этой лжи не меньше, чем Аркус. Она утешала их обоих.

– Я тут думал, мой друг. – Слова давались Аркусу с трудом. Он судорожно глотнул и продолжал: – Что мне сделать в первую очередь после того, как я поправлюсь? Кто первый должен почувствовать мою месть? Лисс?

– Никабару это понравилось бы, – сказал Бьяджио. – Ему не терпится снова приняться за их родину.

– Так мы и сделаем. Да, сделаем! Когда я поправлюсь, а Люсел-Лор будет моим, я сам поплыву в Лисс и убью их короля. Ты поедешь со мной, Ренато. Это будет великолепно!

– Великолепно, господин мой.

Аркус удовлетворенно вздохнул. Бьяджио показалось, будто ослепшие глаза его повелителя устремлены в прошлое. Интересно, куда именно попал в эту минуту Аркус?

– И тот мальчишка Вентран, – шептал Аркус. – Я хочу, чтобы его ко мне доставили. Немедленно. Я хочу видеть, как он будет качаться на виселице, Ренато. Мы устроим публичную казнь.

– Я буду рад.

– Значит, ты об этом позаботишься? Доставишь его сюда?

Бьяджио замялся.

– Мы стараемся, Величайший. Как я сказал…

– Немедленно, Ренато! Неужели ты не можешь сделать это для меня? Неужели я, прошу невозможного? Это же всего один человек.

– Хорошо, да. Если таково ваше желание, мой господин, мы приложим все усилия, чтобы привезти его сюда.

Аркус поднял руку и провел дрожащим пальцем по щеке графа.

– Ренато, я умираю.

– Нет, о Величайший! Вы не можете умереть. Никогда!

– Возможно. Но может случиться так, что этого уже ничем не остановишь. Так что я обращаюсь к тебе с последней просьбой. Найди Ричиуса Вентрана и доставь его ко мне. Я должен увидеть его смерть, прежде чем уйду. А теперь дай мне слово.

– Да, – с трудом выдавил из себя Бьяджио. – Обещаю. Клянусь моими глазами, я привезу вам сюда Вентрана.

Рука Аркуса бессильно упала.

– Хорошо, – прошептал он. – Хорошо.

– Величайший, – мягко промолвил Бьяджио, – можно мне задать вам один вопрос?

– Сколько угодно, мой друг.

Бьяджио облизал губы, стараясь подавить страх.

– Если вы умрете – но это только если – что будет с нами?

У Аркуса напряглись черты.

– О чем ты меня спрашиваешь?

– Это пустое, – поспешно отмахнулся Бьяджио от своего вопроса.

– Ты считаешь, что я умираю, Ренато? – с укором осведомился Аркус.

– Величайший, вы же сами сказали…

– Я не ждал, что ты со мной согласишься. Ты же должен меня спасать! – Аркуса начала бить дрожь. – Боже всемогущий, как ты можешь так со мной говорить? Я страдаю, а ты занят только собственным честолюбием!

– Нет, милорд, я думаю о Наре, о вашем Черном Ренессансе! Если вы умрете, Эррит будет бороться со мной за трон. Если только…

– Что?

– Если вы не назовете своего преемника.

Дело сделано. Он произнес это слово. Император грустно, протяжно вздохнул.

– Ты – мой самый верный слуга, Ренато, – ласково произнес Аркус. – Тебе этого мало?