Джон Марко - Нарский Шакал

– Проклятие!

В пылу ярости Бьяджио вскочил со стула и, схватив книгу, с силой швырнул ее прочь. После этого Бьяджио взялся за стул и разбил его о скульптуру женщины. Не выдержав удара о мрамор, стул раскололся. Бьяджио рухнул на колени, дрожа и рыдая. Он поднял лицо к небу и плюнул, представляя, как его плевок летит прямо в лицо Бога.

– Ненавижу! – завопил он. – Глухое чудовище, я тебя ненавижу!

Бог подвел его – как он сам подвел Аркуса. В Люсел-Лоре не оказалось магии. Там были только смерть, одиночество и месть. Он обещал Аркусу жизнь, а дал гибель. Он даже не сумел взять в плен Вентрана. Вентран! Бьяджио кипел гневом. Когда-нибудь этот мальчишка ему заплатит!

– Ты меня слышишь, Бог? – крикнул он. – Можешь взять Аркуса, но Вентрана тебе ни за что не спасти! Я сожгу все церкви, я убью всех священников, если это понадобится для того, чтобы его заполучить! Я знаю, ты его защищаешь. Но тебе его не спасти!

– Ренато!

Резко обернувшись, Бьяджио увидел Бовейдина. Главный ученый императора стоял в дверях балкона в невероятном потрясении.

– Что ты делаешь?

Он торопливо подошел к графу и протянул ему руку. Бьяджио зарычал и, оттолкнув его руку, поднялся на ноги сам.

– Оставь меня! – закричал он. – Я же говорил тебе, что не нуждаюсь ни в чьем обществе!

– Слушай, дурень, Аркус тебя зовет! Уходи отсюда, побудь с ним.

– Он зовет призраков, Бовейдин. Он даже не узнает меня.

– Он умирает, – огрызнулся главный ученый. Схватив Бьяджио за плащ, он заставил его обернуться. – Ты меня слышишь? Он умирает!

– Знаю! – возопил граф сквозь рыдания. – И пусть умирает. Пусть оставляет нас воевать. – Злобно отвернувшись, он отошел к краю балкона. – Если ад существует, то я готов поклясться, что он окажется там. А после него – и мы все. Все, кроме Эррита.

Карлик проковылял к Бьяджио и ласково прикоснулся к его спине крошечной ручкой.

– Ренато, – увещевал он его, – ты об этом пожалеешь. Пожалуйста, пойдем со мной. Пока не поздно…

– Поздно. Он уже мертв.

– Но с ним Эррит. Может быть, Аркус скажет – и Эррит его услышит…

Бьяджио мрачно рассмеялся.

– Аркус этого не скажет. Даже сейчас он не может признать, что умирает. Он ни за что не передаст свой трон мне.

– Тогда ты должен заставить его это сделать, – не сдавался Бовейдин. – Если ты этого потребуешь, он может согласиться. Пожалуйста, Ренато! Ради нас всех. Может, ты попытаешься?

– Ничего не получится. Ты знаешь его не хуже меня. Он никогда не откажется от трона. Нам предстоит за него бороться. – Граф упал на колено, положил руки на узкие плечи главного ученого и заглянул в его уродливое личико. – Мне нужна твоя поддержка, – прошептал он. – Я уже разговаривал с Никабаром и еще кое с кем. Они согласились быть со мной. А что решишь ты?

– Не заставляй меня делать выбор! Пока не надо. Еще есть шанс.

– Со мной или против меня, Бовейдин. Что ты выберешь?

Ясные глаза Бовейдина встретились со взглядом Бьяджио.

– С тобой. При условии, что ты попытаешься поговорить с Аркусом.

– Бовейдин, это бесполезно…

– Попытайся, – настаивал ученый. – Или я присоединюсь к Эрриту.

Бьяджио угрожающе навис над карликом.

– Присоединись к Эрриту – и я тебя убью. Ты знаешь, я могу это сделать.

– Поговори с Аркусом или больше не получишь снадобий! – парировал Бовейдин.

Бьяджио был опытен в ведении допросов. Быстро взглянув на Бовейдина, он пришел к выводу, что ученый не лжет. А без снадобий, поддерживающих жизненную силу, все они быстро зачахнут.

– Хорошо, я попытаюсь.

Он позволил Бовейдину увлечь себя обратно в помещения дворца. Мрачные рабы, облаченные во все черное, стояли в коридорах, ведущих к спальне Аркуса. Вдоль стен горели свечи и курились благовония – очередная дурь Эррита. Несколько учеников епископа стояли на коленях в коридоре и громко молились о душе императора. Бьяджио с презрением прошел мимо, небрежно наступая на полы их длинных одеяний. Двое Ангелов Теней стояли у открытой двери в спальню императора. Увидев Бьяджио и Бовейдина, они тотчас посторонились. Бьяджио притормозил на пороге и собрался с духом. Он был уверен, что его просьба повергнет императора в ярость. Медленно вошел в комнату. Епископ Эррит склонился над кроватью Аркуса, держа его за руку. Император лежал не шевелясь. При виде Бьяджио Эррит мстительно улыбнулся.

– Глубоко сожалею, – объявил он, – но вы опоздали, граф.

Император скончался.

Весь мир лавиной обрушился на Бьяджио. У него подкосились ноги. Он уцепился за Бовейдина – карлик пытался его удержать. Эррит бросился к графу и схватил его за руку прежде, чем тот успел потерять сознание. Епископ настоятельно тянул его к кровати. Там лежал Аркус, неподвижный и бездыханный.

Ренато Бьяджио закрыл глаза, чтобы не видеть этого мучительного зрелища.

Аркус Нарский был мертв.

Две тысячи воинов Люсел-Лора собрались на холме, откуда видны были укрепления Экл-Ная. Утро выдалось солнечное, и в его лучах буквально выпячивалось нарское уродство города нищих. Две тысячи воинов нетерпеливо дожидались сигнала к наступлению. Они пришли сюда со всех концов обширной трийской земли и жаждали отведать имперской крови. Кони недовольно храпели и били копытами, готовые помчаться вниз по склону. Пешие воины беспокойно переговаривались и в сотый раз проверяли стрелы. Над городом царило затишье: отсутствие всякого движения свидетельствовало о тревоге. Экл-Най был наглухо закрыт. Воинов заметили, и они об этом знали, однако отсутствие элемента неожиданности никого не смущало. Военачальники предупредили их об орудиях, установленных на башнях, и хорошо вооруженном гарнизоне, расквартированном в городе. Но жаждущих крови трийцев ничто не могло напугать.

У вершины холма вместе с остальными воинами ожидали трое, устремив пристальные взгляды в сторону лежащего у их ног города. Они восседали на крупных конях, их белые волосы развевались на утреннем ветерке. Восходящее солнце наполняло мир светом и укорачивало тени, отбрасываемые горами. Люсилер Фалиндарский нервно ерзал в седле. В отличие от остальных он не вдохновлялся мыслью о предстоящем. Его тяготило бремя, возложенное на него Тарном. Из двух тысяч собравшихся воинов непосредственно ему подчинялись семь сотен воинов Таттерака, облаченных в синие куртки, тех, что остались без предводителя после гибели Кронина. Тарн обещал Люсилеру, что они будут выполнять его приказы, и они это делали не колеблясь. Однако Люсилер по-прежнему чувствовал себя неуверенно. Он не был военачальником. Он даже не был командиром.

Но он сделал все что мог, и результатом этого стал утренний военный совет, на котором его решительно поддержали Пракстин-Тар и Шохар, так же как Карлаз и Нанг. Взгляд Люсилера переместился на горную дорогу, уходящую вдаль. По его приказу Карлаз с сотней львиных всадников затаились там между скалами, ожидая нарцев. Позади них, у окончания дороги Сакцен, расположился Нанг. Дикарь из Огненных степей тоже явился в Экл-Най на место сбора войск, и ему не меньше, чем остальным, хотелось напасть на город. Он привел с собой двести воинов – все, что была в состоянии дать его небольшая территория, – быстрым маршем провел их через горы и занял отведенную ему позицию на дороге. Тех, кого не сожрут львы, прикончит Нанг.