Джон Марко - Очи бога

«Она делает из меня мужчину», — подумал он.

Тем же вечером Акила и Кассандра ужинали вдвоем, и он рассказал ей о том, что произошло в турне. Она отстраненно слушала, едва прикасаясь к пище. Акила заметил ее отсутствие аппетита, но королева лишь рассмеялась в ответ на заботу. Она казалась рассеянной и выглядела неубедительной, когда сказала, что рада его видеть. Акила не обратил на это внимание. Он снова с ней и рад этому чрезвычайно. Тихий семейный ужин позволит подготовиться ко встрече с канцлерами, собравшимися в зале совета. По сообщению Грэйга, барон Гласс уже прибыл и жаждал присутствия Акилы. Но король не спешил с едой. Он почти все объяснил Кассандре, включая опасность войны с Норвором. Молодая королева кивнула.

— Вы справитесь с этим, — уверила она, спрятав лицо за винным бокалом. В комнате стало тихо.

— Ваша красота принесет мне удачу, Кассандра, — сказал Акила, обходя стол и беря ее за руку.

— Нет, — ответила Кассандра. — Я не нужна вам.

— Будь вы со мной в Норворе, вы бы очаровали этих надменных кретинов и особенно старого дурака Мора. Ни один мужчина не устоит против вас, Кассандра.

Глаза Кассандры расширились.

— Что?

— Вы — драгоценны, вот и все, — Акила встал из-за стола. — Я должен идти. Нельзя заставлять Гласса и остальных ждать слишком долго. Они жаждут моей крови. — Он склонился и поцеловал жену в лоб. Она почувствовала холодок на коже. — Спокойной ночи, любовь моя. Мне придется отсутствовать какое-то время.

Он сделал шаг, но Кассандра остановила его.

— Акила…

— Да?

Она замешкалась, но потом произнесла:

— Я рада, что вы дома.

Для Акилы эти слова звучали, словно музыка.

— Мы слишком долго были вдали друг от друга, дорогая. Но теперь я вернулся и больше никуда не уеду.

В ее глазах зажегся странный огонек.

— Не уезжайте, — прошептала она. — А сейчас — счастливо. И не бойтесь барона Гласса.

— Не бояться? Кассандра, я его не боюсь.

— Хорошо. Тогда — удачи.

Когда Акила ушел, Кассандра долго ждала в опочивальне. Служанка унесла остатки трапезы, вежливо спросив, что делать с нетронутой пищей: фазан был очень свежий, его только что поймали охотники. Кассандра не ответила на вопрос, лишь улыбнулась и попросила найти Джансиз.

— Пусть придет в мою библиотеку, — велела она и покинула покои.

В библиотеке было большое окно, украшенное вставками из цветного стекла, бросавшими разноцветные блики на противоположную стену. Обычно это происходило при ярком солнце. Теперь же светила луна. Кассандра упала в бархатное кресло и, ожидая Джанкиз, рассматривала причудливую игру света. Приезд Акилы увеличил ее вину в тысячу раз, и теперь ей едва ли удавалось относиться к себе без отвращения. Такой хороший человек, и ноша его нелегка. Она же так легко предала его и продолжает делать это почти каждую ночь, наслаждаясь минутами страсти с Лукьеном, вместо того, чтобы ждать мужа. Что же она за чудовище? Не находя ответа, Кассандра проклинала себя. Надо же, а ведь прежде она считала себя находчивой.

«Но быть находчивой — зловещий дар», — подумала она. Это открытие заставило ее вздрогнуть. Это значит — быть настоящей сукой или предавать своих близких, как Лукьен. Акилу находчивым не назовешь. Он отличается нравственностью, что не сочетается с хитроумием и изобретательностью. Вот почему Акила лучше, чем Лукьен. Даже Лукьен это знал, и горькая правда мучила его.

Но, несмотря на муки, они не могли остановиться. И Кассандра боялась, что ничто их не остановит, какие бы страдания не были уготованы ее душе.

Джансиз долго не появлялась. А, придя, обнаружила Кассандру безучастно глядящей на цветное стекло, за которым засыпал город. По щеке королевы катилась слеза, но она будто не замечала ее. Она хотела, чтобы Джансиз убедилась, как жестоки ее мучения.

— Я ведь не чудовище, Джан, — прошептала она, не поворачиваясь. — Я просто… в ловушке.

Джансиз подошла ближе и положила руку на плечо Кассандры. Та почувствовала облегчение от того, что ее не распекают, а просто даруют ласку. Она едва не разрыдалась.

— Видела бы ты его, — продолжала она. — У него столько дел, может быть, даже воевать придется, но при виде меня он вспыхивает словно светлячок.

— Он хороший человек, — согласилась Джансиз.

— Лучше, чем я заслужила.

Кассандра не могла смотреть в лицо подруге, поэтому ждала ее совета, не поворачиваясь. Джансиз гладила юную королеву по плечу, и мягкое прикосновение сменилось более жестким.

— Вы должны остановиться, ты и Лукьен, — сказала она. — Акила вернулся. Теперь пора посвятить себя ему одному.

Кассандра помотала головой.

— Я не могу.

— Кассандра, ты должна, — Джансиз обошла вокруг кресла, чтобы видеть ее. — Все, хватит. Вы оба насладились друг другом, теперь пора заканчивать с этим. Сегодня.

У Кассандры не было слов для объяснений, да они и не требовались. Как можно объяснить любовь? Все сказанное Джансиз было правдой, но любовь, подобная этой, не подчиняется логике. В ней нечто сверхъестественное. Как лунатизм.

— Я не хочу заканчивать с этим, — сказала Кассандра. — Я не настолько сильна.

Она говорила это, и слезы катились у нее по лицу, она чувствовала их соленый вкус во рту.

Когда Акила шел по замку, стояла странная тишина. Зал совета находился на другом конце здания, неподалеку от главных ворот. Акила рассматривал трон как еще одну ловушку власти. Он предпочитал общаться с канцлерами на равных, даже если они не были таковыми. Он стал королем по праву рождения, управляя министрами в канцеляриях, но вовсе не стремился злоупотреблять властью, даже в отношении барона Гласса.

Акила увидел Трагера, когда был на полпути к залу совета. Лейтенант был один, он стоял, сложив руки на груди. При свете факела было хорошо видно его лицо с застывшим странным выражением.

— Милорд, добро пожаловать домой, — с легким поклоном проговорил он.

— Спасибо. Разве вы не будете в зале совета вместе с остальными?

— Буду, милорд, но вначале я хотел бы поговорить с вами наедине, — Трагер огляделся, понизив голос до шепота. — Это важно.

— Я занят с канцлерами, Уилл. И очень спешу.

— Я знаю, милорд, но это заинтересует вас, — настаивал Трагер. Он преграждал путь Акиле. — У меня для вас новости.

— Разве это не может ждать? Ты действуешь через голову Лукьена. Это неподобающий поступок.

В глазах Трагера застыла усмешка.

— Неподобающий… хм… — Он подумал минуту. — Нет, я все же лично сообщу вам это, милорд.

— Хорошо. Тогда после встречи. А теперь, ты не возражаешь? — он отодвинул Трагера в сторону. — Лукьен уже там?

— Да, — отвечал Трагер, следуя за ним. — И барон Гласс, и канцлер Хогон.

— А Нилз? За ним я тоже посылал.